Папины часы

   Мой папа часовщик. Сам смастерил настенные часы и, повесив их на стену, шутя пригрозил, что они только его, и потому заводить их должен только он. Другие чтоб не прикасались. Конечно, мы трогали их, забавляясь, и, ожидая гневной тирады отца, прятались по углам к его приходу. Но он, возвращаясь с работы, просто их поглаживал, что-то шептал и спокойно встречал вечера.
   А потом папы не стало. Просто не пришел с работы домой. Беду почуяла мама, закрыв рот руками и глядя на часы, которые остановились. Время на них было 15.17 – именно во столько у папы остановилось сердце.
   Горе было большим. Даже мы, пацаны, ходили на цыпочках и тревожно замирали перед часами, ожидая чего-то, но всё напрасно. Дедушка пытался их завести, но безуспешно. Так часы и висели на стене, напоминая нам о прошлом.
   Однажды, матери приснился сон, где папа ей сообщил, что скоро часы пойдут снова, вот-вот он снова будет жить, и лишь об одном он просил – не убивать его, не прогонять. Проснувшись, мать долго пыталась понять смысл сказанного мужем, но, ни мы, ни бабки не могли найти толкового ответа.
   А в канун рождества часы пошли. Посреди разговора мамы и дедушки раздался бой часов. Мать заплакала, перекрестившись, дед украдкой смахнул слезу.
 - Сын мой, видать, на землю вернулся – тихо прошептал дед.
   Рождество выдалось веселым. Под тиканье часов мы вспоминали отца и, поглядывая на стрелки, радостно наблюдали за их ходом. Спокойствие вернулось в нашу семью. И, как мы думали, окончательно.
   Но всё изменилось через неделю. В канун старого Нового Года раздался звонок в дверь и спустя минуту я услышал гневные слова матери в сторону гостьи, чтобы та убиралась подобру-поздорову со своим ребенком. Выйдя в коридор, я увидел на лестничной площадке цыганку с ребенком – она пришла за милостыней.  Малыш на её руках был очень мал, видать, новорожденный. И не успел я среагировать, как мать захлопнула дверь, вытолкав меня в комнату.
 - Совсем обнаглели эти цыгане, уже по подъездам стали ходить, бесстыжие. Понарожают детей, думают, другие будут им жизнь оплачивать.
 - Мам, да ладно тебе, успокойся. Пойдем, чай попьем.
   Включив телевизор на кухне, мы достали чашки, конфеты. Тут начались новости. Чего-то не хватало, но я не мог понять, чего именно.
 - Часы! Почему они не бьют? – тревожно спросила мать.
   Мы ринулись в комнату и верно – часы застыли на 14.58.
 - Что происходит? Что все это значит? – Мама начала кричать, пытаясь завести часы, но тщетно.
   А за окном послышались крики. Выйдя на балкон, я увидел, как цыганка с ребенком лежали на дороге, а неподалеку в сугробе встал автомобиль.
 - Задавили! Завыла какая-то женщина. Вызовите же «Скорую».
   Мама, услышав крики, метнулась на улицу, в чем была. Я побежал за ней. Что-то очень тревожное было в голове, но я старался убрать эти мысли, тогда я волновался лишь за мать.
   Подбежав к цыганке, мама увидела мертвого малыша и закричала:
 - Нет! Не смей, я не знала!
   Схватив мать за руку, я пытался её оттащить, но она вырывалась, кричала.
   Вскоре приехала «Скорая» и констатировала смерть цыганки и ребенка. Мама села на дорогу и стала раскачиваться из стороны в сторону, не замечая ничего вокруг. И только появившийся дедушка заставил её подняться и уйти домой.
   Весь вечер и еще много лет мама корила себя за бессердечие. Теперь она поняла тот сон, в котором папа просил его не прогонять. Да только поздно это произошло.
   Часы дедушка выкинул, чтобы не было лишних воспоминаний, да только боль в душе от этого не стала меньше. Увы.