Сцена из рыцарских времен...

Сцена из рыцарских времен...



Дитя любви
не смеет появиться на свет
у девушки.
Девица
своей неопытностью навлекла
беду
на честный дом...
Теперь идет к пруду -
спросить у вод бессонных,
недреманных -
возьмут ли нянчить в колыбели странной
плод чрева, что растет за часом час,
тревогой наполняя душу, сердце, мозг...
Ах, если бы он как шиповник рос
там,
у дороги...
В солнце и мороз
в заботах не нуждаясь...
А главное - не портил тонкий стан,
всем возвещая появленье
своё...
Ах, чудное мгновенье!
Одно...
Вот, было и прошло. Теперь плати...
Расплачивайся жизнью...
Своей... Его...
Ребёнка. Не отца.
Мы имени не скажем беглеца.
Покой и безмятежность не нарушим...
Лишь водам тихим мы откроем душу,
беззвучно имя прошепча в ночи...
Сова услышала...
Нет, мудрая, молчи!
Не раскрывай сей тайны роковой.
Постой!
Сама хотела...
Виноват герой лишь в том,
что ласкам обольстительным поддался...
Как миг промчалась ночь...
И он умчался...
Не ведая о туче грозовой,
что распростёрла крылья над девицей...
Но мудрая сова ему ночами снится,
внушая - ждет любимую беда!
Он мчится вспять. И видит -
у пруда
народ безмолвствует толпой простоволосой...
Зачем слова?
Здесь не нужны вопросы...
Ответы не вмещает голова...
Примята изумрудная трава
двойною ношей...
И за церковною оградой крест простой...
Покойся там
тот,
чей конец безбожен!



РИНА ФЕЛИКС