3. ходят люди по земле

Иван Болдырев

СОДЕРЖАНИЕ
1. Радуюсь людям творящим.
2. Жизнь прожита…
3. Ходят люди по земле.
4. Я потерялся в этой жизни.
5. Жгучих людей из Москвы убирают.
6. Чужая душа – потемки.
7. В садике мальчик воскликнул: – Убью!
8. Мучительно в болезнях умираем.
9. Фронтовику медаль вручали к Дню Победы.
10. Корейцы по правителю рыдали.
11. Я рад, что мой отец не Сталин.
12. Бывало, слыл отменным ходоком.
13. Хоронят погибших в военные годы.

               
            *     *     *
Радуюсь людям творящим,
К мудрости тропы торящим,
Тем, кто яркие мысли
От шелухи отчистил.

Раддуюсь их творениям,
В каждом ищу откровения,
Так будоражит чувства

Истинное искусство.


*     *     *
Жизнь прожита.
А может, и не та,
Что мне была отпущена судьбою.
Затем я в мир пришел
С надеждою большой,
Чтоб оставаться в нем самим собою.

Но получалось ли,
Поди определи:
Я это я , или чужая маска?
Я шел своим путем,
Или с него снесен?
И вдруг предстал в несвойственных мне красках.

Других людей судил,
Кому-то досадил,
А мог я быть вершителем суда?
Когда был полон сил,
Сомнений не сносил,
Тогда считал , что прав я был всегда.

Горжусь, что я не стал
Себя на пьедестал
Нахально громоздить еще при жизни,
Обычный человек,
И серенький мой век
От дня рожденья и до тризны.

По жизни трудно шел,
Но вот себя нашел?
Дожил до старости. А до сих пор не знаю.
Я воплотился весь?
Случайная ли смесь?
И не свое в итоге пожинаю.

Для бюста я не стал
Варганить пьедестал,
Ума по трезвому себя ценить хватило.
За той или не той
Стремился я мечтой?
Или куда попутным ветром прикатило.

Былое теребя,
Как рассудить себя?
Как оценить себя по совести и чести?
А истина- то где?
В каком найти суде?
В моей душе все как-то не на месте.


  *     *     *
Ходят люди по земле,
Ничего не замечая,
Ходят, как в туманной мгле,
На поклон не отвечая.

По мобильнику ведут
Бесконечно разговоры
Про обиды, про беду,
И про то, что всюду воры..

Поглядишь на жизнь вокруг,
И возникнет ощущенье:
Вместо личной встречи вдруг-
Телефонное общенье.

Посмотреть друзьям в глаза,
И пожать друг другу руки.
Кто нам в этом отказал
Ради телефонной трубки?

Почему среди людей
Отчуждение такое:
Ты ни друг мне, ни злодей-
И оставь меня в покое.

Что-то души холодит,
Друг на друга смотрим косо,
Каждый третий хмур, сердит,
И опущен в землю носом.

И становится душа,
Не душа, а морозильник,
Пообщаться все спешат
Чаще через свой мобильник.



    *     *     *
Я потерялся в этой жизни.
И окружающий нас мир
Хоть до последней капли выжми,
Не выжмусь каплей, наг и сир.

Искал себя я долго-долго,
Инстинкт и память теребя,
В холодном мире, мире волглом,
Не обнаружил я  себя.

В чужой ютился оболочке,
Не жил сполна, а прозябал,
В моей, все заняв уголочки,
Чужой, выходит, правил бал.

А если б был самим собою,
Другая б карта мне легла,
С благожелательной судьбою,
Со взмахом мощного крыла.

Но вот не  вышло, не случилось,
Не обнаружил суть свою,
Моя куда-то просочилась,
Пропав в неведомом краю.


           *     *     *
"Жгучих парней" из Москвы убирают,
Стали столице опасны они,
"Подвигам" их ни конца и ни краю,
Людям от них беспокойства одни.

Держат "верха"  паханы эти жгуче,
Стала Москва- что родной для них дом,
Люд беспрделом настолько измучен,
Рожи их терпят с заметным трудом.

Рожа у жгучего- самодовольство,
Трезвый он ходит, будучи пьян,
Волей аллаха он высшего свойства,
Русский отброшен в разряд обезьян.

И правоверный с рождения уверен,
Каждый неверный - вражина и гад,
И правоверный с рожденья намерен
Начать с неверным священный джихад.

Мальчик чеченский в родимом ауле,
Гордо бахвалсясь, стуча себя в грудь, 
Скажет, в шестнадцать неверному пулей
Я указал в преисподнюю путь.

Так по соседству и жили веками,
Дружбе меж нами вряд ли уж быть,
Горцы- кинжалами, мы их-штыками.
Преобладало желанье - убить.

Вечные, крепкие к русским обиды,
Росс -  победил, правоверный -  пленен,
Русский хорош лишь когда он убитый,
Милость аллаха никак ни при нем.

Мирно ужиться никак не выходит,
Прячется дружба от нас далеко,
Как к ней дойти, на каком пароходе?
Видно, поладить ох как нелегко.

С верами бог, видно, что-то напутал,
Будь на земле у нас вера одна,
Мы подобрели бы, может быть, круто,
Дружбы стакан осушили б до дна.



    *     *     *
 Чужая душа - потемки,
Так утверждали предки,
Так говорят их потомки,
Ошибки при этом редки.

Во мраке - душа чужая,
Во мраке нам  души близких,
Сумрак людей окружает
Туч непроглядных, низких.

Бывает, живут люди рядом,
Бок о бок до самой смерти,
За ласковым нежным взглядом
Сокрыты не люди, а черти.

Чужая душа- потемки,
Тяжелым замком закрыта,
В глухой безоконной хатенке
В ворохе лжи зарыта.

Чужая душа-потемки,
Туда мрак тропу скрывает,
Тропа по обрыву, по кромке,
Не всякий одолевает.

Душа лишь тогда нараспашку,
Когда к ней -  предельно открыто,
Без камня, что скрыт под рубашкой,
Без зла, что за лестью сокрыто.


      
     *     *     *
В садике мальчик воскликнул: "Убью!"
Мальчику слал он угрозу свою,
Не собираясь ребенка убить,
Разве что малость строптивца побить.

В детстве играет в войну детвора,
Игры в "войнушку"- услада двора,
Тут всем "убитым" потерян и счет,
Только вот кровь на дворе не течет.

Возгласы часты: "Ведь ты же убит",
Только о "павших" никто не скорбит,
Все понарошку и все тут игра,
Только вот в сердце засела игла.

Дети достигнут предельный свой рост,
Выбор их часто без выбора прост.
Чьи-то амбиции, чью-то вину
Вдруг их пошлют разрешать на войну.

Самое страшное дело- война,
Все пожирает вдруг смерти волна,
Меркнет и гаснет вокруг белый свет,
Всем попирается Божий завет.

Бог завещал нам: живя - не убей
В мире без этого много скорбей,
Мы прибываем в сей мир, чтобы жить,
Ладить друг с другом, а лучше - дружить.

Только вот жизнь в нашем мире не та,
Нет в ней гармонии, рознь, суета.
Каждый в ней видит собственный толк,
Этот твой друг, а вот тот тебе волк.

Многие люди с волчьим нутром,
Рвут на куски, хоть их пальцем не тронь,
Суть их одна: ради пищи - убить,
Им по природе - убийство любить.

Как тут ни  бейся, хоть в трубы труби,
В мире не примут завет "Не убий",
Бьют в лютых войнах, бьют без причин,
Смотрим на это и скорбно молчим.

Что можно сделать, когда детвора
Днями в "войнушках" шумит во дворах.
Детских проходят периоды грез-
Взрослые парни воюют всерьез.

Может ли тот, кто весь мир полюбив,
Нас убедит: надо жить, не убив,
Чтобы велось на земле испокон,
Все исполняли бы этот закон.

Я бы стоял за все войны горой,
Если бы дело вершилось игрой.


     *     *     *
Мучительно в болезнях умираем,
Но мир иной нас не прельщает раем,
Подольше в здравии пожить бы на  земле
В кругу друзей и в любящей семье.

Для многих жизнь в миру совсем не сахар,
Для многих это голод, годы страха.,
Для многих родина- есть бесприютный край,
Но не спешат они попасть в небесный рай.

Чем жизнь земная нас так крепко держит?
Порой она - один зубовный скрежет.
Наверно, дело в том, что ничего взамен ,
В мирах планетных не предложат перемен.

А рай небесный - он в других местах,
Он в нас самих в несбыточных мечтах.



     *     *     *
Фронтовику медаль вручали к Дню Победы,
Учитывая возраст - на дому,
Но  радость награжденный не изведал,
Видать, ему награда эта ни к чему.

Фронтовика тогда взбодрить решили,
Все знали, сколько у него наград:
-Вы столько подвигов на фронте совершили!
Давайте все награды - на парад!

-Я в жизни не носил награды эти,-
Слова старик, как гвозди забивал,
-Тяжка моя вина на белом свете,
Ведь я людей на фронте убивал.

Пришедшие оцепенели в нервном шоке,
Фронтовику ль такое говорить?
Защита Родины- и честь и долг высокий,
Святое дело - людям мир дарить.

-Вы нелюдей, фашистов убивали,
Вы защищали от фашизма мир,
Без ваших жертв, безмернейщих, едва ли
Звались бы мы  по-прежнему людьми.

Старик сидел, опершись в палку грудью.
В нем ощущались мудрость и покой.
-Фашисты, я считаю, тоже люди,
Хоть и злодеи, Бог их упокой.

В них билась жизнь. Хоть и с большим пороком,
И не дано ее нам отнимать,
И с тяжким с тех военных лет уроком
Иначе стал я мир воспринимать.

Порой такие жизнь  выкидывает штуки,
Четыре года воевал герой,
Сквозь страх и ужас, сквозь лишенья, муки,
Сквозь ярость и сквозь ненависть порой.
               
А вот поди ж ты! Все перегорело
За убиенных мучает вина
Из года в год. И боль не застарела,
В душе все продолжается война.


      *     *     *

 Корейцы по правителю рыдали,
Оплакивали горько Ким Чен Ира,
Потоки слез закрыли близь и дали,
В глазах стоял лишь образ их кумира.

Корейцы по правителю рыдали,
Они всецело отдавались горю,
Для них ведь бога из него создали,
По богу слезы проливались морем

Как чтят в Корее Ким Чен Ира!
В истериках и судорогах воют,
Посмешищем в глазах земного мира
Предстало это зрелище живое.

А может, зря над горем  мир смеется,
Есть искренность в народном плаче
Слеза людей светлей воды в колодце,
Народ не может горевать иначе.

Народ обманут. В чем же он виновен?
Его наивность просто беспредельна.
Культ личности - беда людей не внове,
Болезнь его нас мучает идейно.

Она проходит. Люди прозревают.
И горько над собой пошутят тоже.
Но культ, возможно, где-то назревает.
С ним воевать. Шутить над ним негоже.



 
.      *     *     *
Я рад, что мой отец не Сталин,
Не Берия, не Жуков, не Кулик,
Мои родители их славой не блистали,
У них  был серый незаметный лик.

И это благо моему потомству,
Глаза им  в жизни не за что колоть,
Хоть и достался им карман не толстый,
Зато чисты у всех душа и плоть.

Их предки не повинные в расстрелах,
Не гнали оклеветанных в Сибирь,
Их нет в числе в доносах наторелых
Никто из них души не загубил.
 
Но у детей вождей судьба иная,
Кумиры падают и детям их грехи,
При случае со злом припомиют,
А для защиты доводы плохи.

Недавно дочка Сталина Светлана
Ушла в приюте тихо в мир иной,
Она в Америке жила как  Питерс  Лана,
И в том ее родитель был виной.

Светлану изводили репортеры,
Терзали душу за грехи отца,
И суд их беспощадный, дикий, скорый,
А дочь вождя - к закланию овца.

Сын Берии фамилию иную
В душевных муках носит до сих пор,
И боль та не проходит, не минует,
Сын за отца по жизни словно вор.

Хрущева сын от нас убрался в Штаты,
Чтоб не кололи за отца глаза,
На папу грязи многие ушаты
Льют те, кто раньше зад ему лизал.

Я рад, что у меня простые предки.
О них в народе говорят  добром.
И пусть о них воспоминанья редки,
Но слово каждое сверкает серебром.



      *     *     *
Бывало, слыл отменным ходоком,
Когда шагал я утром на работу,
Всех обгонял и оставлял следком
Спешил, старался до седьмого поту.

Мне нравилось быть быстрым ходоком,
Я не любил смотреть другим в затылок,
И шел в обгон. В стремлении таком
Я становился дерзостен и пылок.

Порой не замечая мир вокруг,
Спешил идти по жизненной дороге,
Вперед, вперед стремились рьяно ноги,
Но с каждым шагом жизнь сжимаалась вдруг.

Нежданно, вдруг она уж позади,
Остался только крошечный комочек,
На что же жизнь я в спешке просадил
За стряпаньем газетных строчек?

Азарт обгона жил во мне всегда,
Но не случалось вырываться первым,
Пыхтел, потел в середке все года,
То слаб в коленках, то сдавали нервы.

Какой удел отпущен мне судьбой?
Быть сварщиком? Строчить в газету строчки?
Как быть в ладу в конце с самим собой?
И где мои исконные истоки?

Жизнь прожита, а ясности все нет,
Зачем спешил, жизнь пропуская мимо,
В чем моя суть- я не наше ответ,
Не выяснил, что истинно, что мнимо.



       *     *     *
"Война не закончится до тех пор,
пока не будет захоронен последний
павший на ней солдат"

"Последний покой павшие обретут
лишь после захоронения их останков."

             ( Из выступлений на траурных
             митингах при перезахоронении)

                *     *     *
Хоронят погибших в военные годы,
В начале погибших, в конце,      
Погибших в морозы, в жару, в непогоду
Погибших в блокадном кольце.

Покоятся всюду погибших останки:
В полях, у дорог и в лесах,
В болотах, где лед не выдерживал танки,
В других недоступных мастах.

Земля, что ни метр - то чья-то могила,
Укрыла всех павших солдат,
Без залпов прощальных, без гимна,
Без имени  и  без дат.

И ищут повсюду их прах следопыты,
Хоронят  в мрак братских могил,
Салют им дают, исполняют им гимн,
Чтоб знали: они не забыты.
 
Когда прах солдата схоронен в могиле,
Душой отдыхает он в вечном покое,
Страдают в смятенье и муках другие.
В народе бытует поверье такое,

Страдают, кто в поле лежит, кто в болоте,
Чей прах полоскает морская волна,
Они все воюют, хоть нет уж их плоти,
Для них все гремит роковая война.

Не хочется верить в такое поверье,
Веками ведь жизнь на земле,
Все время воюют, Не верю теперь я,
Что души их вечно в смятенье и  мгле.

Земля приняла сыновей своих павших
В обитель кладбища и вне,
Погибших прилюдно, без вести пропавших
Им вечный покой наравне.

Иначе война будет длиться веками,
И жить будут люди с извечной виной,
На многих могилах не крест и не камень,
Для мноих могила - весь шар наш земной.