Трактир

Привычным шумом стоголосым
Гудит в субботу пьяный пир,
Танцуют, в торте кто-то носом,
И полон публики трактир.

Дымятся сладкие кальяны,
Звенят тарелки и ножи,
С вином графины и стаканы,
Трактирщик курит у двери.

'' Подайте шницель, пиццу, пасту! '' -
Кричат, махая,  едоки.
А рядом,  словно для контрасту,
Уж показали кулаки.

Вот входит пьяная лоретка
На длинных тонких каблуках.
Издалека - вполне конфетка,
Но рядом, просто стыд и страх.

Присевши боком рядом с баром,
Привычно требуя коктейль,
Она дышала перегаром,
Забившим запахи Chanel.

Запели хором Happy birthday
В углу, встречая жалкий торт,
Запели так, что в небе звёзды
С орбит сошли в большой кроссворд.

Минуту бил струёй искристой
Бенгальский праздничный фонтан,
И именинник голосистый
Не дотерпев, пролил стакан.

Вот заорал не затыкаясь,
Забытый в куртке телефон,
Словами Шнура, матюгаясь,
Трубил напрасно словно слон.

Хозяин спал с лицом младенца,
С пятном большим на рукаве,
Отделав разные коленца,
Утратил трезвость в голове.

Вдруг приутих привычный гомон,
Все видят, что лежит толстяк,
Под ним плетёный стул был сломан:
Хохочет жирный весельчак.

Пока его поднять трудились,
Сквозь гвалт и запахи мезе,
Пианино звуки где-то лились,
Неся мелодии Бизе.

Пианист у стенки был весь в чёрном,
Давно играл меж двух свечей,
И в упоеньи непритворном
Служил всем музою своей.

Отрывки опер и симфоний,
Канцоны, танго и фокстрот,
Даря красу своих гармоний,
Неслись вокруг из старых нот.

Он не играл лишь рок н рола,
А также музыку блатных,
Всегда один,  лишь только соло,
Любил он классиков одних.

Как часто требовали Мурку
Забацать просто для ха-ха,
А он шопенову мазурку
Играл и видел облака.

Ему не сопереживали,
И пьес не слушали совсем,
Порой к столу с остывшим звали,
А он твердил: тут я не ем!

Сквозь шум играет и играет,
Листает ноты неспеша,
А вниз, на клавиши, роняет
Слезу горящая свеча.

Какое плавное легато!
Звучит Бетховен для гостей,
К Элизе, Лунная соната,
А кровь течет из под ногтей.

Пустеют стулья, постепенно
Затих недавно шумный зал,
Пианист свечой самозабвенно
В холодный чай воск наливал.

Гадал о счастье он с надеждой,
Стремился будущее знать,
В гаданьи ж был большим невеждой,
Чтоб в воске тайны увидать.

Узоры странные остались
В стакане с чаем до утра,
С пианистом скудно расчитались,
И уходить ему пора.

Голодный вышел из трактира,
И по заснеженной тропе
Пошел в кафе, где сердце мира
Стучало в такт его судьбе.

Забыл он чёрное пианино,
И гвалт трактира, где играл,
Спросил покрепче капучино,
И что-то тихо вспоминал.

То место слёзы навевало,
Но он был счастлив только там,
Где, знал, нога Её ступала,  (В тиши знакомого подвала,)
И он ходил туда как в храм.....