Иртышин - роман в стихах

1
"Как ни крути, в конечном счёте
пришлось отставить все дела.
Некстати захворала тётя.
а ведь была так весела.
Что делать, некуда деваться.
Придётся с ней сидеть сейчас,
и говорить "как жалко вас",
а грубым быть и не пытаться.
Став благородным, не лукавить,
ко рту микстуры подносить
и без усмешки говорить:
- Вам утку не пора ли ставить? -
Ну что же, надо сделать вид,
что время трачу без обид."
2
Такт думал парень русский новый,
он мчал по трассе на "рено".
Весёлый, юный, бестолковый,
он о наследстве знал давно.
Любил он звонкие монеты
и дорогие сигареты.
Светило солнышко чуть-чуть,
Ему пришлось чуть тормознуть.
С асфальта разбежались куры.
Иртышин, данных строк герой,
любуясь синею горой,
представив тёткины купюры,
уже их мысленно считал,
давил на газ, к наследству мчал.
3
Его отец был непрактичен,
он бизнес небольшой имел,
хотел счёт в банке увеличить,
пока чуть-чуть не прогорел.
Он помнил павший строй советский,
ходил за сыном в садик детский.
Потом сын в первый класс пошёл,
он резвым был, играл в футбол,
как бы шутя всему учился,
усердием себя не муча,
труд мысленный ему был скучен.
Отец его жалел, не злился,
наследника бранил слегка
и брал на матчи "Спартака".
4
Шло время, как-то понемногу
отец подростка стал хиреть,
и слёг, и отдал душу богу.
"Нам всем придётся умереть," -
цинично рассудил Иртышин,
он получил лишь масло с шишем.
Покойник непрактичен был,
его Мавроди обдурил.
За несколько недель истратив
всё то, что в тумбочке нашёл,
наследник гол как сокол,
вздохнул он тяжко: "Батя, батя.
Поможет, может быть, мне тётя.
Пусть кони дохнут на работе".
5
Пришла беда, да не одна.
Он эсэмэску получил,
мол, тётя тяжело больна,
слегла и встать уж нету сил
(об этом сказано в начале).
Виталий жмёт на все предали,
в село приехал, гроб застал
среди завешанных зеркал.
Что делать? Тётя умерла.
Племянник грустно слёзы лил,
он искренне расстроен был,
ведь тётушка ему была
заместо мамы, на тот свет
давно ушедшей... Всё, их нет.
6
Теперь и тётушка безгласна.
Забыв про поминальный стол,
не тратя время понапрасну,
наследник в сельсовет пошёл.
Узнал, согласно тексту списка
ему завещаны пёс, киска,
конь, жеребёнок, пять коров,
две тёлочки и пять бычков,
и семь изданий многотомных,
и двор с постройками, с избой,
всей разукрашенной резьбой,
доярок нескольких наёмных.
Решил Иртышин: "Так и быть.
Куда деваться, будем жить."
7
Деревни жизненным укладом
спокойным - он доволен был.
Река и лес под боком, рядом.
Шум городской легко забыв,
он удивлялся сельским видам,
и стал ценить свою планиду.
Он начал местность изучать.
Ему по нраву тишь да гладь.
Бродя по роще соловьиной
меж зеленеющих стволов
осинок, он набрал грибов
различных видов полкорзины
и, вспомнив радость детских дней,
запел как сельский соловей.
8
Иртышин вышел на задворки.
Земля сыра, а воздух сер.
Спускается навстречу с горки
в шинели кто-то. Офицер?
- Имею честь, Георгий Энский.
Здесь в отпуске, у деревенских
родных, я нахожусь сейчас,-
представился без выкрутас.
- А нет ли тут библиотеки?-
Виталий задаёт вопрос.
- Да. Есть. Её ведь наркомпрос
поддерживал в прошедшем веке,
а создал попечитель-граф.
Там был ещё и ДОСААФ.
9
Георгий был весьма начитан.
Смысл самых разных книжных слов
им был немало раз испытан.
Он был приятен, не суров.
Кудрявой пышной шевелюрой
и долговязою фигурой
сражал гражданок наповал,
но этого не замечал.
Плёл околесицу мечтаний.
Эзотерический туман
пленял всех, верящих в обман
и в искренность его желаний.
Хорош иль плох его пример,
таков вот сельский кавалер.
10
Тщеславный верит, высшей целью
он опьянён и обуян,
то целый день сидит, как в келье,
в избе, то, будто полупьян,
под тишиною снегопада,
под музыку дождя и града,
как обнищавший, как плебей,
на горах, на стерне полей,
в шинели, от дождя набрякшей,
стоит мечтательно-уныл.
Вдруг чует, рифму уловил
и, раскрасневшись и напрягшись,
как рыба открывая рот,
скорее пачкает блокнот.
11
Иртышин с Энским на просторах
привыкли рассуждать про явь,
про рощи тёмные на горах.
Пересекали речку вплавь.
К дубравам и к пруду ходили,
и любовались цветом лилий.
На пасеку и на гумно
гуляли, словно бы в кино.
Пенсионерам изнурённым
они встречались на пути,
те продолжали вдаль брести,
их поприветствовав поклоном.
И всадник нёсся по стерне
неуловимый на коне.
12
Приезжий слушает поэта
в тоскливой девственной глуши.
И вьётся флаг над сельсоветом.
А Энский проявить спешит
всю глубину объёма знаний,
о Баратынском и об Анне
Ахматовой, и о других,
давно усопших и живых
он вспомнил, рассказал про ямбы,
про амфибрахий, про хорей,
про то, что Бродский был еврей
и слал приветы из-за дамбы,
а Белый - мистик-символист,
а Чёрный - яркий юморист.
13
Не уходя от разговора,
с ним оппонент затеял спор:
- Всё - суета и куча вздора,-
был суд его суров и скор,-
поэзия - желаний фантик,
инстинкт зверей, а сбоку бантик,
идеологий спор, борьба,
иерехонова труба. -
А за окном, где мгла качалась,
девичий голос сладко пел
про вальс, о том, кто был несмел.
И песня мёдом разливалась...
Ах первый вальс, ах милый взгляд.
Ну кто влюбиться не был рад!
14
Закат рубинами пылал,
отсвечивая изумрудом.
Архитектоника села
синела потемневшей грудой.
Над горизонтом элеватор
как айсберг плыл в лучах заката.
Ползла ЛЭП вышек магистраль
в аквамариновую даль...
Точили лясы антиподы.
Поэт впадал в анабиоз,
он рассуждал про важность грёз
и про апофеоз свободы.
Приятель говорил в ответ
про то, что важен звон монет.
15
Иртышин, посчитав забавной
поэта юного мечту,
решил, что он наивен славно
и извинил за простоту,
о чём-то давнем, безвозвратном,
о чём-то милом и приятном
он попытался вспоминать,
он вспомнил детство, вспомнил мать.
Располагал быт деревенский
к тому, чтоб слушать разный бред.
И аналитик сей нет-нет
да и вздыхал, совсем как Энский,
чья светлоокая мечта
была учёбой занята.
16
Она была с любовью тёзкой,
не выезжала из села,
и по грибы в лес, где берёзки,
ходила с Жорой, и плела
ему венки, и он не споря,
ромашки, лютики, цикорий
на тыковке своей носил.
Немало он извёл чернил,
чтоб выразить гул песнопений,
ему понравился сей путь,
Он выражал крутую суть
неизгладимых впечатлений.
И к слову ёмкому "любовь"
искал он рифмы вновь и вновь.
17
Анастасией называли
её беззлобную сестру.
Её начитанной считали,
ей это было по нутру.
Работала в библиотеке.
Романы классиков навеки
ей стали, словно маяки,
необходимы и близки.
Она немного походила
на тёзку сказочных времён.
Ей кланялся осенний клён.
и лес ей что-то говорил,
ей каждый божий день был мил.
18
Она любила грезить, глядя
с холма на дол, на МТС.
По будням там трудился дядя,
а отвечал за ближний лес
отец сестёр, а мать служила
на почте, письма разносила.
Ещё один не лишний штрих:
сельчане уважали их
за нрав простой, гостеприимный,
за чистоту их добрых душ.
Они любили эту глушь,
где небосвод туманно-дымный
мерцал, не находя преград
для тех, кто был природе рад.
19
Георгий представлял уж живо
Любашу в качестве жены,
но тут повестка о призыве
напомнила в конце весны.
И был бочонок бражки выпит.
Георгий думал, вот он всыплет
боевикам в горах, в Чечне,
божился будущей жене,
что с орденом домой вернётся,
но так как зрением был слаб,
комиссией был послан в штаб.
"Эх, ничего не остаётся..." -
смиренно согласился он
и прибыл в Энский гарнизон.
20
Расставшись с милым, Люба с мая
лишь ожиданием жила
и расцветала, ожидая.
Она хоть каждый день могла
с любимым другом созвониться
и думала: "Была бы птицей,
могла бы к милому летать".
Тут в институты поступать
для девушек пора настала.
Экзамены успешно сдав
и новоиспечённой став
студенткой, Люба уезжала
от городских друзей домой,
когда был в вузе выходной.
21
Её сестра к наукам точным
стремилась мало, их поправ,
тянулась к знаниям заочно,
стезю филолога избрав
и проявив свой нрав сердечный:
родителям всегда, конечно,
за всё приходится платить,
об этом стоит говорить.
Потомки предков вытесняют,
растут, торопятся, спешат,
а старики, любя внучат,
им всё оставив, умирают.
Как ни банален постулат,
так утверждает диамат.
22
- Ну всё, пока. Пора прощаться.
Уже стемнело. Всё, бывай.
Пойду, счастливо оставаться.
Не вешай нос, не унывай.
- Куда спешишь? Ещё и "Вести"
не начались. Опять к невесте?
Успеешь. Времени - вагон.
Тут новости со всех сторон.
Посмотрим. Вроде бы в Ливане
случилось что-то. - "Нет,пора.
А что? Тебе твоя нора
не надоела? На диване
весь день лежишь, ведь не больной.
Хорош скучать, айда со мной."
23
- А что? Пойдём. Что там за фея?
Не помешало бы взглянуть,
а то и впрямь лежу, толстею.
Пора развеяться чуть-чуть.
А то как дикий зверь в берлоге.
Там много грязи на дороге?
- Да нет. Подмёрзло. Снег идёт.
Тут пять минут до их ворот.
Смотри, вон стог и дом у речки.
- Где трактор возле бань стоит?
- Да нет, в котором свет горит,
а у забора три овечки. -
Свеж синий воздух. Красота.
Тихи просторные места.
24
Шарфы крутило и взметало.
Вороны поднимались в высь.
Шли визитёры. Тьма дремала.
А их, похоже, заждались.
Заходят в дом. "Привет, девчата.
Со мной товарищ. И как брата
прошу любить и почитать."
- Ну проходите. Как вас звать?
- Виталий. - А я Люба. Здрассьте.
Пальто на вешалку, сюда.
Что? Натоптали - ерунда.
Входите. Познакомьтесь. Настя.-
Чай и тресковое филе
их ожидают на столе.
25
К чему описывать весь вечер?
Закуски, чай, банальность фраз.
И телевизор, если нечем
занять тоску голодных глаз.
Бразильских сериалов мыло
Иртышину глаза свербило.
Он думал: "Как сыграл "Спартак?
Скучища. Эх, попал впросак," -
но делал вид, что интересно.
Он думал:"Это мне на что?"
Уже хотел схватить пальто,
но лгал при этом: "Как чудесно.
Спасибо. Вечер был приятен.
Ну, нам пора. Пойдём, приятель."
26
Настасья к зеркалу поспешно
подходит. Хороша с утра.
"Запомнилась ли эта внешность
тому, кто гостем был вчера?"-
мечтает, крася длинный ноготь,
начав помадой губы трогать.
"Нет, это ярко чересчур,
такое подойдёт для дур."
И тут подкралась к ней сестра,
смеётся, обняла: "Ого!
Уж не влюбилась ли в того
приезжего. С восьми утра
раскрас наводишь боевой.
Да не красней ты, бог с тобой."
27
На мониторе отражался
в окне желтевший лунный круг.
А вот и адрес отыскался:
"Иртышин В. собака ру..."
Но тут же спохватилась Настя,
хоть и охваченная страстью,
но забоялась, вдруг весь свет
узнает про её секрет.
Краснеет Настя. Ой как стыдно.
Она берёт листок А-пять,
ещё не знает что писать,
решив: "Пошлю, там будет видно...
Пускай узнает обо всём,
без отлагательств, завтра днём."
28
"Сегодня ночью пела вьюга.
На крышах чистый снег лежит,
он и на стылых травах луга.
Мне грустно. И душа болит."-
Ну что, хотя бы есть начало,
но этого, конечно, мало,
хоть стыдно, надо уточнить.
И тянется признаний нить:
"Как рыба брошена на сушу..." -
Нет, пошло. Надо зачеркнуть,
но нужно делать что-нибудь:
"Ничто не радует мне душу,
ни Берлиоз, ни "Shoking Blue".
Постскриптум: я тебя люблю."
29
"Письмо? От Насти? Что за сказки?" -
Виталий начал текст читать.
Он рос без материнской ласки
и ничего не смог понять.
Он удивился, растерялся,
задумался и испугался,
представив выводок детей
и Настю, и себя при ней.
Он стал раздумывать практично:
"Жениться? Только начал жить." -
И если честно говорить,
он рассуждал эгоистично:
"Насочиняла. Цаца. Ишь!
"Придёшь домой - там ты сидишь.""
30
Прошла неделя. Нет ответа.
Всё ясно, кажется, без слов,
но милый образ до рассвета
не исчезал из смутных снов.
Наверно, и в кофейной гуще
был чей-то профиль. Где он, ждущий?
Был чей-то профиль, да не тот,
и Настя понапрасну ждёт.
Лишь чистый снег в оконной раме.
Ну не получится роман.
Отказ, ведь это не обман.
Что стоило пожать плечами?
Зачем напрасно ждать ответ?
Как разгадать любви секрет?
31
То учащаясь, то редея,
снег с неба валит третий день.
Иртышин, мало разумея
в быту, испытывая лень,
пустил двоюродную тётю
в дом жить и помогать в работе:
полы мыть и бельё стирать,
борщи варить и сор сметать.
Куда не надо не совала
она веснушчатый свой нос,
насущный выслушав вопрос:
"Что на обед?" - сперва молчала
и отвечала, почесав
затылок, важно фертом встав:
32
- Пирог с крыжовенным вареньем,
щи со свининой, вермишель,
солёный огурец, пельмени,
блины в сметане, карамель
и мягкий тульский пряник к чаю, -
причмокивала, отвечая, -
четыре дольки чеснока,
грибы, солёные слегка,
и всё... ах да, ещё селёдка. -
Виталий долго пил и ел,
потом, чтоб не сидеть без дел,
смотрел любимый фильм "Красотка".
Он мыслил, набирая вес:
"С красоткой хорошо и без..."
33
Печаль из памяти стирая,
из пёстрых фактов сделав культ,
от сытости слегка икая,
лежит он, прочно держит пульт...
Вот трое в космос улетели...
Вот наводнение и сели...
Вот фоторобот маньяка...
А вот спасают моряка...
Переключает. Фильм про горы.
Переключает. Про эСэС...
Про золото КПСС.
Скучает зритель. Всё - повторы.
Переключает на бобслей,
кричит: "Россия всех сильней!"
34
Тут прибегает с кухни тётя,
услышавшая звонкий клич.
И тут же ей вопрос: "Пойдёте
когда в сельпо?" - "Виталь Ильич,
уже иду." - "Вот деньги, нате.
Тут много, я надеюсь, хватит?"-
"Ага", - и тропкой семенит...
- Не жадный, хоть и паразит, -
она всем встречным сообщала...
Они пьют чай по вечерам,
на блюдца дуют. Серий драм,
комедий, триллеров немало
племянник с тётей просмотрел,
о чём нисколько не жалел.
35
Заняться чем ещё зимою?
Охотиться он не любил.
Однажды пулею шальною
зайчишке лапку прострелил,
потом лечил его. На волю
был выпущен зайчонок в поле.
Виталий мог бы выйти в лес
на лыжах, чтоб на мир чудес
смотреть, их много у природы.
Он лишь во двор считать ходил
количество коров и вил.
А иногда, собрав колоду,
он хохотал: "Ну, тётя Шура,
давай сдавай, опять ты дура."
36
Большая зимняя деревня
оцепенела от тоски.
И оголённые деревья
во мгле чернеют. И лески
чернеют. Меркнет захолустье.
Немой пейзаж наполнен грустью.
Мерцает синий лёд запруд.
Ряды бессчётных снежных груд
луна окрасила чудесно.
Пустынность и полёт ворон
похожи на безмолвный сон,
но никому не интересно.
Как спички, воткнуты навек
столбы кривые в сизый снег.
37
Стучатся. Кто там? Он, конечно,
Георгий Энский. Весь продрог.
С плеча сбивает снег поспешно
и зло ругает лёд дорог.
Он снял шинель, на лавку бросил
и проворчал:"Зима - не осень."
Графинчик с водкой заблистал.
И улыбнулся гость, оскал
сверкнул. Забыв о злости
и взяв куриное крыло,
он говорит: "А мне село
пора покинуть, так что в гости
я жду на проводы. Отьезд
назначен мне из этих мест."
38
- Да в чём вопрос! Приду. Во сколько?
- В три. - Дзынь! - Эх,хорошо пошла.
- Лимончик? Сьешь хотя бы дольку.
Так значит едешь из села? -
Включили телевизор. Алла
запела Пугачёва. Стало
легко друзьям, и без затей
поэт о дорогой своей
стал рассуждать легко и бойко,
на водку радостно налёг.
Он пьёт, уже не чует ног.
Ещё хозяин из-под койки
достал пол-литра. Взвыл гость: "Лей!
И слушай о любви моей."
39
Снег за окном синеет плавно,
там ночь морозна и тиха.
Друзья гогочут, словно фавны.
Грохочет славное "ха-ха!"
Хозяин травит анекдоты,
а лирик вспоминает роту,
потом, нахмурившись, всерьёз
сурово молвит: "Дивных грёз
вот образец, - и тычет в фото
блестящий жирный палец свой, -
не нужно никакой другой.
Вот так вот. То-то и оно-то.
Теперь навек она моя.
Такая жизни колея."
40
Не первый час сидят два друга.
Гость говорит и говорит.
Легко летят часы досуга.
Поэт в мечтаниях парит.
Он обо всём болтает смело.
Он взял из чашки персик спелый,
отставил рюмку, персик сгрыз,
стал ныть про то, что в Учпедгиз
он, как весьма достойный лирик,
сознавший то, что одарён,
решивший, что сонм рифм ядрён,
послал стихи и панегирик
хвалебный целый месяц ждал.
Ему был нужен капитал.
41
А друг с ехидною улыбкой
внимал ему, мычал: "Ну-ну."
Ползла ночь пьяною улиткой.
Поэт вопил: "Возьму жену
на полуостров, где лианы
раскачивают обезьяны.
Там лепестками роз заря
окрасит высь. Благодаря
жену, скажу: "О дорогая!"
Там мы, довольные вполне,
качаться будем на волне.
Она же, не пренебрегая,
забыв про грустное село,
ответит: "Как мне повезло."
42
К щеке прильнёт устами сладко,
погладит пальчиками грудь.
Бананы принесут мулатки.
Лишь стоит руку протянуть,
и жуй, кожурки очищая,
под крики пёстрых попугаев.
Гирлянды редкостных цветов
на нас навешают без слов
прекраснодушные наяды,
и засмеются, и зашепчут.
И засверкает белый жемчуг
их зубок. Лёгкие наряды
не скроют прелестей фигур
сих экзотических натур."
43
Пьяны хозяин с визитёром.
А за окном гудит метель.
Растут сугробы за забором.
Скрипят болты дверных петель.
Под дверь сугробик уж надуло.
- Попробуй, пряник вот из Тулы, -
хмельной хозяин тычет сдобой
в лицо товарищу, - попробуй. -
А тот, от выпитого млея,
мычит: "Ого, а нас тут чтут.
Ик! Как я оказался тут?
Ик! Не припомню что-то, где я?
Что это? Пряник на меду?
Уж поздно. Я домой пойду."
44
Лучи сверкают золотые.
Снегами блещет горный склон.
Исчезли тропочки кривые.
Искрится блёсток миллион.
Стремясь в сельпо к спиртным соблазнам,
по снежным массам непролазным
бредут, страдая, мужики.
А девушки быстры, легки.
Спешат, готовить что-то надо.
Несут батоны, мармелад,
и колбасу, и шоколад,
консервы, гроздья винограда.
Пакетов полиэтилен
блестит у девичьих колен.
45
Рокочет трактор, шавка лает,
и бабы у сельпо шумят.
В библиотеку забегает
толпа весёлых дошколят.
Вот самый бойкий крикнул: "Здрассьте!
Мне сказки дайте, тётя Настя."
А младшая его сестра
про Карлссона с винтом с утра
картинки посмотреть желает.
Другому нужен "Мойдодыр"
и про ворону и про сыр
тот, что из клюва выпадает.
Вот он задумался слегка,
сказал: "Ещё про Колобка."
46
Мелодии для балалайки
спросил пенсионер с клюкой.
Вид боковой разреза гайки
спросил живущий за рекой.
К обеду подошёл и Энский.
- Привет. Ну как вам Вознесенский? -
спросила Настя у него.
- Свежо, неплохо, ничего.
А есть у вас ещё поэты?
- Смотрите сами. Полка вот.
Тут Блок, Вергилий, Геродот,
Кольцов, Шекспир, два тома Фета. -
Все книжки Жора перебрал
и томик Пушкина достал.
47
Георгий громко, энергично
из "Капитанской дочки" вдруг
стал декламировать публично
напевнее, чем с гор ашуг.
Встряхнул кудрявой головою...
Настасья просит: "Бог с тобою,
не до того. Ты дай совет...
Но, впрочем, нет, не надо, нет."
Зачем ему чужое горе?
Зачем ей аутодафе?
- Прошу на чашку Nescafe.
На службу отбываю вскоре.
С сестрой вас видеть буду рад, -
провозгласил певец баллад.
48
Георгий тушит сигарету
и открывает Интернет,
он шлёт горячие приветы
в село с названием Привет,
друзей на вечер приглашая.
Хоть экономика другая,
строй политический другой,
а прежнему клеймо "застой"
влепили, но названий ярких
решили власти не менять.
Заветам Ильича под стать
рекорд удоев бьют доярки.
Георгий пальцем мышку жмёт,
в село Привет приветы шлёт.
49
С утра почистить зубы надо,
хоть ты девица, хоть поэт.
Любаша ищет, где помада?
Уже пластмассовый браслет
украсил узкое запястье.
Взглянув внимательно на Настю,
её хотела расспросить
о чём-то или рассмешить,
но перстень с синим турмалином
её внимание отвлёк.
Она нашла на кухне сок,
грейпфрут, варенье из малины.
Ещё и торт бисквитный ест,
хоть портит кариес невест.
50
От чашки с соком розовея,
Любаша переходит в зал.
В ушах, на пальцах и на шее
блистают пластик и металл...
Здесь глянец постеров, их Люба
наклеила давно, ей любо
смотреть как на неё глядят
"Спайс гёлз" и семеро котят,
Аврил Лавин и Пинк, Сталлоне
и Чакраборти, и Монро.
Вдруг Люба думает: "Старо.
Пора менять. "Закат и кони"-
картину выбросить пора," -
так Люба мыслила с утра.
51
Ну вот и праздник наступает.
И стол готов. Георгий ждёт
недолго, девушек встречает
и в дом ведёт их от ворот.
- Прошу, прошу в мою избушку, -
целует Любу в щёчку, в ушко,
не видит, что её сестра
печально выглядит с утра,
не научилась быть притворой.
Оглядывают сени, тут
привлёк на несколько минут,
устроенный на стенах Жорой,
из репродукций вернисаж.
Крамской здесь и Бастьен-Лепаж,
52
Поленовский "Московский дворик",
Брюллова гибельный вулкан,
"Девятый вал" на Чёрном море,
ландшафт - наверно"Левитан",
"Богатыри", "В бору медведи",
столешница с набором снеди,
густая Шишкинская "Рожь",
царь Пётр со свитою вельмож.
У храма, под резною аркой,
с роднёй прощаются стрельцы.
А снизу в банках огурцы.
И всё блестит, нет пыли маркой.
В углах, над пестротой картин,
нет серых, грязных паутин.
53
Проходят сёстры в зал, внимая
Георгия простым речам.
Блистает люстра золотая.
Приятно девичьим очам.
Ковры цветные, все в узорах.
Стол крепок, на резных опорах.
В шкафу "Твардовский" и "Шекспир",
"Война миров", "Война и мир",
"Принц Флоризель" и"Принц и нищий",
"Три толстяка", "Гекльберри Финн",
и Мураками, и Шукшин,
и книга о здоровой пище,
и древний классик "Апулей",
воспевший духа апогей.
54
Но тут не до духовной пищи.
"Закусок полон стол, смотри, -
сказал бы просто принцу нищий, -
давай пожрём, чёрт побери!"
Краснеет в блюдечке узорном
варенье из клубники с торном.
Ещё теснятся на столе:
торт шоколадный крем-брюле,
бананы, грузди и конфеты,
бутылки с самогоном, квас,
и экзотичный ананас,
свиные жирные котлеты.
Рубинами блестит гранат,
чешуйки карасей блестят.
55
Их аромат волнует кошек,
они забегали, урчат
и ловят запах жирных бошек,
мяукают, зовут котят.
Те, зов услышав, в зал вбежали,
играя, бить друг дружку стали,
кружась, затеяли игру,
по редкой красоты ковру
помчались весело и резво,
по чудно вытканным цветам,
за пальцы ног кусают дам.
От беготни их бесполезной
легко всем стало, ведь уют
меньшие братья создают.
56
От горизонта, где качалки,
как на ладони, на виду,
стальными клювами, как галки,
клюют твердь, где холмов гряду
буравят ЮКОСа герои,
оттуда появились двое
друзей солдата, из села
приятная чета пришла,
ветеринар Макар Макушкин
с Ульяной, юною женой,
одетой в свитер шерстяной.
Кольцо на пальце, клипсы в ушках,
и плюс серебряный кулон.
Георгий, словно Цицерон,
57
Хорош, с утра он явно в духе,
к торжественным речам готов.
Смешался аромат сивухи
с пикантным запахом грибов.
Ничто не предвещает тризну.
Поэт встаёт. "Ну, за отчизну!" -
тост произносит... - "Ну, за флот!" -
... "За тыл - всей армии оплот!"
Ну что. До ужаса все рады,
смеются, чокаются, пьют.
Двоим лишь неуютно тут.
Друг против друга, пряча взгляды,
сидят. У Насти грустный взгляд.
Дурманит всех спиртного яд.
58
Включили музыку, запели
кларнеты, струны бас-гитар.
И закружились, полетели.
Ползала - для весёлых пар.
Мажорный ритм сердца волнует.
Ветеринар с женой танцует.
Один бабусю пригласил,
другой Настасью обхватил.
Виталий в танце Любу кружит.
Она пьяна, она смеётся:
"Как хорошо, как сердце бьётся...
А тот когда ещё отслужит."
Иртышин безрассуден, вот
всем телом он к Любаше льнёт.
59
Он что-то тайное ей шепчет,
губами ушко щекоча,
к ней прижимается всё крепче.
Она упруга, горяча,
сама уже к партнёру жмется,
и ей всё более смешно,
ум опьяняет страсть, вино.
Она в упор глядит призывно
и предлагает нежность губ.
Тут подлетает книголюб,
Георгий в гневе, агрессивно
бокал домашнего винца
хвать - и в личину подлеца.
60
Иртышин резко возмутился:
- Что, борзописец, перепил? -
Георгий пуще обозлился,
подпрыгнул чуть не до стропил.
- А ты считаешь, благородно
мою невесту принародно
хватать и щупать, ну ты гад! -
Виталию смешно, он рад.
Уже не скучно. Вот и дело.
Вот развлечение - скандал.
Он ухмыльнулся и сказал:
- Тебе мечтать не надоело?
Да успокойся, ты, поэт?
Сиди и лопай винегрет.
61
- Ах ты паскуда, пёс спесивый, -
Георгий говорит в ответ, -
пройдёмся, если не трусливый. -
Бабуся просит внука: "Нет.
не гоношись, побойся бога."
На лицах у гостей тревога,
молчат как семеро козлят
и на Иртышина глядят.
- Пойдём, рифмач,- ему ответил
Виталий, думая: "Пройдусь,
а то разгоготался гусь."
Спустились к речке. Месяц светел.
Мерцают звёзды, снег и лёд.
Застыл, тревожится народ.
62
И началось. И завертелись.
Удар, удар... и роковой,
хоть бились страстно и не целясь.
Летит на наледь головой
поэт разгневанный, наивный.
В затылке сотряслись рифм ливни.
Боец смиренным стал. Лежит,
нелепо выгнувшись, пиит.
И замер он в нелепой позе.
И распростился с жизнью он,
издав чуть слышный слабый стон.
Кровь леденеет на морозе.
Любаша к милому спешит,
упала в снег, ревёт навзрыд.
63
Сияет мир несовершенный.
Поэта побледневший лик
застыл навек среди вселенной,
не слышит он Любашин крик.
Лежит и остывает тело,
лицо как мрамор побелело.
Виталий в шоке, поражён,
не ожидал такого он,
растерян, страшно перепуган,
глядит как тело стынет в прах,
потом по тропке на руках
несёт в избушку тело друга.
Увидев - внучек недвижим,
рыдает бабушка над ним.
64
Виталий тело внёс в избушку
и уложил его в кровать.
Бабуся мертвецу на ушко
о чём-то стала толковать,
но нет уж жизни в человеке,
усоп, навек закрылись веки.
Уже янтарен лик его.
Прошло лишь полчаса всего
с тех пор, когда шутил он лихо
и не сводил с Любаши глаз,
и хохотал, и чубом тряс,
и ликовал без передыха,
Но вот уже лежит пиит,
своим товарищем убит.
65
Георгия похоронили.
И тут же за бедой беда.
Когда гвоздями гроб забили,
бабуся крикнула: "Куда?"
И тут же парализовало
её, она потом лежала
в больнице, думали - помрёт,
но, слава богу, через год
она поправилась и встала,
и раз в неделю приходила
поплакать к внуку на могилу.
Любаша тоже поначалу,
придя с сестрёнкой на погост,
шептала: "Был он мил и прост..."
66
Иртышин, не тая обиды
на власть, пробыв немало лет
в гостях у строгой Немезиды,
вернулся в свой колхоз "Рассвет".
Ему гулять по лугу любо.
Заулыбался редкозубо,
сбивает палкой с трав росу,
идёт с бумажкой на носу.
Жара. В траве поют цикады.
Растения ласкает зной.
Сейчас бы тёплый дождь грибной,
ему бы травы были рады.
Синеет даль. Шмели жужжат.
Июльским краскам путник рад.
67
Село грустит в пыли дремотной.
Гогочут гуси.Тявкнул пёс,
ему тоскливо, пить охота.
Замолк пёс, в будку спрятал нос.
Селу рад путник, весь - вниманье.
Знакомых мест очарованье
волнительно, и потому
заплакать хочется ему,
он мерит явь своею мерой,
среди других находит дом,
где жил он с тётушкой вдвоём
под крышей шиферною серой.
Все окна досками забиты.
Зарос бурьяном дом забытый.
68
Приезжий смотрит грустным взором
на дом соседний, где живёт
сам председатель, будто Флора-
богиня там из лейки льёт,
питая влагой георгины.
Богиня разогнула спину.
Ого! Виталий удивлён,
узнал сестру Настасьи он.
И, красотой её любуясь,
к оградке сада подошёл,
вздохнул и разговор завёл.
Про тётю он спросил, волнуясь:
- Где Шура, та, что здесь жила?
-Да скоро год как померла,
69
на кладбище, у старой вишни
её могила, у ворот.
А Настя наша замуж вышла,
давно уж в городе живёт. -
Крапиву и кусты малины
он палкой кое-как раздвинул.
Подумал: "Дом хоть стар, но цел."
Вздохнул он, на крылечко сел.
Задумался, и про былое
он вспомнил, вспомнил про раздор.
Теперь он мыслил: "Нет, не вздор
Настасьино письмо чудное."
Он часто Настю вспоминал,
когда был выслан на Урал.
70
Что делать? Продал дом Иртышин
и сельский край покинул скоро,
но не остался он без крыши.
Он перебрался в пёстрый город,
в уют отцовских тихих комнат,
откуда виден был цех с домной
и с высоченною трубой.
Автомобили вразнобой
на городских шоссе гудели.
Нет, не любил Виталий свой
район унылый заводской.
Сидел он дома две недели.
И мысли в голове ползли
о чудесах родной земли.
71
Инфляция! Забыв про вирши,
всех безработных контингент
финансовой поддержкой биржи
стал дорожить в такой момент.
Постперестроечные годы.
Сонм челноков. И крах заводов.
А бывший узник жить трудясь
желает. Труд тяжёлый, грязь -
его нисколько не пугают.
Но никому не нужен он.
Крутись как хочешь. Чти закон.
Куда глаза глядят - шагает
угрюмый. По затылку вдруг
хлопок. "А сайку за испуг?"
72
Виталий вздрогнул, повернулся
и одноклассника узнал,
обрадовался, улыбнулся.
Разговорились. Про Урал,
про то, что нынче безработный,
Иртышин молвил неохотно.
- А хочешь в фирму? Я возьму.
- Но я... - "Научим там всему.
Да ты же знаешь все программы.
Нужны специалисты нам.
Товаров много, нет реклам.
Шрифт, бренды, слоган для рекламы.
Там сложного нет ничего," -
друг уговаривал его.
73
Померкло небо. Дождь закрапал,
смывая пыль с растений лета...
3D. Беглец несётся к трапу,
а киллер мушку пистолета
наводит. Быстро в трюм ныряет
беглец, но киллер догоняет.
Упал беглец, в груди свинец.
Game over. Файл закрыт. Конец.
Потехе - час, а делу - время.
Меняя линии, цвета,
узоры, надписей места,
подобранных согласно теме,
за ходом выполняя ход,
Виталий фантик создаёт.
74
Он стал ходить по воскресеньям
в прибрежный загородный парк.
Вот он сидит, пакет с печеньем
с ним рядом, а в руках "Ремарк".
Сюжет его вдаль увлекает,
он всё читает и читает...
Глаза устали. Смотрит вдаль.
Блестит пруда горизонталь.
Он видит девушку, та в белом
на берегу стоит одна.
Виталий выдохнул: "Она.
Ни с кем не спутать в мире целом.
Она. Совсем не ожидал..." -
Иртышин Настеньку узнал.
75
Осока, камыши, кувшинки.
Спокоен тихий летний пруд.
Летают, светятся пушинки.
"Кто этот странный? Бледен, худ.
И грусть во взгляде оробелом,
как будто к носу парабеллум
ему приставили." - "Привет," -
он говорит ей, ждёт ответ
под светлым летним небосклоном.
Смутилась Настя, а затем:
- Я ведь не помню вас совсем, -
обыденно-обычным тоном
произнесла. Узнала: "Тот," -
и, отвернувшись, прочь идёт.
76
Он растерялся и опешил,
и от досады покраснел.
Теперь он кто? Обьект насмешек.
Всегда он был и горд и смел,
Подумал он:"Как о дебиле
забыла, а друзьями были,
хоть я, конечно, был спесив."
Ах, Настя! Не поговорив,
надменно, гордо, равнодушно
ему в глаза взглянув, ушла.
А раньше как проста была.
А он? Ему с ней было скучно.
Как взгляд её призывен был.
Забыла всё. Он не забыл!
77
И что же? Всё не слава богу.
Он загрустил и заболел.
И оториноларинголог
таблетки принимать велел,
он бюллетень больному выдал,
неделю тот с несчастным видом,
потея, маялся в постели,
в бреду рубил он сосны, ели.
Он бредил вслух в жару, в ознобе:
"Я в смерти друга виноват,
а он ведь был почти как брат.
Я лицемер. Я подл и злобен.
Из-за меня погиб поэт.
Зачем явился я на свет?"
78
Фарингосепт и чай с малиной
спасли от жара грудь и лоб.
Иртышин справился с ангиной.
Прошли и кашель и озноб.
Он похудел, он что-то нервно
строчит, влюбился он наверно.
Листы сминает, рвёт в клочки.
Как все поэты-дурачки
тон грустный придаёт балладам.
Но затихает пыл страстей.
Уйдя в себя, он без затей
подолгу стенку свЕрлит взглядом,
а может правильней - сверлИт?
Узнаем, вот словарь стоит.
79
Вот буква "эс". СверлИт - конечно.
Орешек знания, как встарь,
поможет расколоть успешно
Орфографический словарь:
"агЕнт" напишем, а не "Агент".
Эх, сколько выдержал пергамент!
Не "грАвер" скажем, а "гравЁр".
Но есть "комбАйнер", "комбайнЁр",
"АфЕра" есть, но нет "афЁры",
но "тЕфтели" есть и "тефтЕли".
"ДефИс", не "дЕфис" в сАмом деле!
КомбАйнеры и комбайнЁры
не "рАвны" в поле, а "равнЫ",
рожь убирают для страны.
80
Иртышин повстречаться с Настей
решил, и про свои напасти
ей рассказать, сказать о думах,
о мысленных шурум-бурумах.
Он думал: "Вот ведь ангел чистый."
Рубил он долго лес ветвистый
и уставал, и мёрз как пёс.
Немало мук он перенёс.
Через друзей узнал Виталий.
что пожилой Настасьин муж -
участник войн, что он так дюж,
что вынес ужасы баталий,
что познакомился он с ней,
придя в агенство"Гименей."
81
Есть цель. Помчался по кварталам,
как новоявленный Мегрэ,
искатель счастья... Под порталом
застыл, найдя двора каре.
Старушка сгорбилась на лавке.
Он у неё наводит справки.
Она бормочет: "Тут живёт," -
кивнув туда, где рыжий кот,
где дверь, где две кариатиды.
У левой девы нос отбит,
у правой чуть приятней вид,
вдаль прямо смотрит, без обиды.
На них Виталий поглядел,
подумал: "Хрупко. Гипс и мел."
82
Дымятся трубы комбината.
Воспламенённый страстью, ждёт.
И вот под заревом заката
с работы девушка идёт.
Кудрявая, в цветастой блузке
и в юбке светло-серой узкой.
Ткань треплет лёгкий ветерок.
Приятен тёплый вечерок.
Остановившаяся Настя,
а это именно она,
удивлена, поражена:
"Зачем он здесь? Что за напасти?"
- Привет, Настюша," - говорит
влюблённый, бывший паразит.
83
К ним некто средних лет подходит,
на Настю радостно глядит.
- Знакомьтесь. Мой супруг Володя, -
Анастасия говорит, -
а это мой земляк Виталий, -
сказала кратко, без деталей.
Радушно хмыкнул Настин муж:
- А тут коньяк и сок из груш, -
рукой по полиэтилену
пакета хлопнул, - и икра.
Я словно чувствовал с утра,
что будет гость, - он откровенно
и радостно захохотал,
не зная, что желал нахал.
84
Оригинальной планировкой
просторных комнат, и зеркал
овалами, и обстановкой
Владимир гостя принижал.
Аквариум с вуалехвостом,
и планировка не по ГОСТу,
но гостю ведь не до того,
другое важно для него.
Из вежливости роскошь хвалит,
он внешне даже как бы рад,
а мыслит: "Боже! Что за склад!
Сейчас ещё медаль напялит," -
и робко мнётся он в углу.
Хозяйка всех зовёт к столу.
85
Анастасия предлагает:
- Попробуйте, салатик вот,-
тарелку к гостю придвигает,
тому кусок не лезет в рот,
отводит взгляд, не смотрит в лица,
он на себя всё больше злится,
глядит затравленно, как вор,
поддерживая разговор.
Беседуют о кинозвёздах,
об экономике страны,
о том, что вновь поднять должны
все цены, что на свежий воздух
в село пора, что их там ждут.
Иртышин мыслит: "Вот я шут."
86
В двенадцать тридцать расстаются.
Ну что? Теперь они друзья?
Спиртное действует. Смеются.
- Тебя всегда рад видеть я, -
прощаясь, промычал хозяин
пришельцу с городских окраин,
а в мыслях: "Ну что надо тут?"
Они друг другу руки жмут.
Хозяйка молча провожает,
Виталий смотрит ей в глаза.
Не показалось ли? Слеза?
Быть может, Настя вспоминает
далёкие те вечера?
Иртышин молвит: "Ну, пора..."
87
Стояла женщина, в окно
смотрела долго гостю вслед.
К тому, что было так давно,
увы, увы, возврата нет.
Ночная мгла легла на крыши.
Вздохнула Настя: "Эх, Иртышин.
Зачем с поникшей головой
ушёл растерянный такой?"
Луна светила поэтично
на Землю, на притихший двор.
И, снова выйдя в коридор,
Анастасия романтично
произнесла: "Прощай, друг мой."
Иртышин быстро шёл домой.

конец