Шла до станицы женщина-мать...

Байка, не байка, а случай из жизни:
Шла до станицы женщина-мать,
Долго ей жить, так казалось, до тризны
И не хотелось никак умирать.

Так уж пришлось ей пойти в одиночку,
Путь через лес, да по полю лежал,
Шла и к груди прижимала сыночка,
Чтоб от мороза тот не замерзал.

Вот и виднеется дом на отшибе,
Как из трубы валит белый дымок,
Но не тепло ожидало, погибель,
Волки посмертный ей дали урок.

Вдруг волчий вой, тишину заглушая,
Женщина слышит и смотрит назад,
Там, позади, за ней целая стая,
Злым и голодным был у них взгляд.

А впереди уж виднелась станица,
Откликом слышен собачий был лай.
Но суждено было сыну родиться,
Чтоб через месяц попасть уже в рай.

Женщина в ужасе бросила свёрток,
Бегством спасаясь, так выбрала жизнь.
Может, подбитая умыслом чёрта,
Кто её знает... там не окажись.

Брошенный матерью, бедный ребёнок,
Смерть ожидавший свою на снегу,
Дико кричал, этот плач из пелёнок
Вслед настигал его мать на бегу.

С ним поравнялась и в круг окружила
Стая свирепых голодных волков.
Кровь застывала у матери в жилах,
Слыша сплетение их голосов...

Доли секунды и тишь наступила,
Только остались следы на снегу.
Мать обернулась, ей в горло вцепились,
Острая боль... света нет по щелчку.

В этот момент из станицы на крики
Вышли на поле мужчины с ружьём.
Выстрел один, и, оставив улики,
Стая волков разбежалась живьём.

И, подойдя к тому месту поближе,
Ясно увидеть мужчины смогли
Тело её в окровавленной луже,
Снег растопившей до самой земли.

Словно гроза в небе зимнем, как летом,
Неподалёку раздался вдруг плач.
Плакал ребёнок, оставленный где-то,
Позже смекнули, что мать-то - палач.

Цел был мальчонка, нетронутый волком,
Он был обосанный их же мочой.
Волк хоть и зверь, только зверь не настолько.
Матери сын оказался чужой.