Берегиня

Стоит избушка на куриных ножках,
В избушке мать живет в худых одежках,
А не при рожках, как и не в шерсти.
Она хранит урочище медвежье,
Она блюдет бессонно порубежье
И на ногах часов уже с шести.

Она не злая вовсе, а иная,
Одна нога у ней давно больная,
Она снимает травами недуг.
Нога ее другая костяная.
И потому, по-старчески стеная,
Она гнетется: мол, дела нейдут.

Совсем ее запущена избушка,
И пропадает вещая старушка.
Все ждет чего-то, только чуда нет.
Все ведают ее лесное имя,
Забыли только то, что берегиня
Она, а не колдунья-людоед.

Она живет у леса на границе,
А не в чащобе, где во тьме криницы
Таятся с заколдованной водой
И все недвижно мёртво. На опушке
Приветно старой, плохонькой избушке
С хозяйкою бессмертной и седой.

Туда водили отроков когда-то,
Чтоб обучить их мужеству солдата,
Судьба людей менялась у межи.
И по числу потреб и мотиваций,
Прошедши череду инициаций,
Там выходили отроки в мужи.

Для обретенья духа и свободы
Испытывали их огни и воды,
Не всякий этот путь одолевал.
И если кто не вынес испытанья,
Был обречен на горькие скитанья,
Нужду, гоненья и лесоповал.

Тогда учила жизнь уже, не бабка,
Чтоб доказать, что ты мужик, не тряпка,
Себе и миру, Богу и судьбе.
И было неприветливо и зябко
Идти на тот экзамен, и назад-то
Не повернуть, а к этой лишь избе.

И шла молва, и складывались сказки
Про место то, и люд не без опаски
Глядел на лес, где гукала сова.
И знания все черпались не в чтиве,
И бабку по причине этой чтили
И помнили заветные слова.

И на призыв, по древнему поверью,
Избушка поворачивалась дверью,
И бабка выходила на порог.
И открывала вежды, души, карты,
И с этой, а не школьной вовсе, парты
К ногам ложилось множество дорог.

Когда то было… Где избушка эта?
Все кануло, и только бродит где-то
Быль-небыль, что отсюда не видна.
Другая нынче губит души скверна.
А бабка где-то прячется – наверно
Стесняется теперь уже она.

2016