На той стороне жизни. Рустем Кутуй

Он с трудом дотянулся до разбитого телефона, который каким-то чудом, ещё преданно служил немощному старику.
Был у него друг, весёлый, жизнерадостный, с которым мог он говорить обо всём на свете,  но особо он ценил в нём бескорыстие и преданность.
– Виль, это я! Привет! Как дела? Что-то я  плохо себя чувствую. Ужасная слабость, – прохрипел он.
– Здравствуй! Сегодня магнитная буря. Полежи. Отдохни. Завари крепкий чай, как ты любишь.
Друзья уже знали, что никогда не увидятся. Живя совсем недалеко друг от друга, поэты видели, как стремительно растёт между ними  разлом неотвратимости. Они уже определились, кто из них уйдёт первым. И это пугало одного и доводило до отчаянья другого.
Рустем никак не мог смириться с тем, что в силу обстоятельств, не сможет проводить в последний путь своего близкого друга, человека без возраста – так когда-то для себя определил он Виля Мустафина.
–Виль, мне приснился странный сон. Отец пришёл с войны, молодой, красивый, здоровый. Улыбаясь, зовёт на улицу. А сам при этом знает, что ноги  меня давно не слушаются.
Я встаю и с лёгкостью иду за ним. А он протягивает мне свою руку:
–Сынок, поторапливайся. Опоздаем!
–Куда, отец? – спрашиваю я его и не слышу собственного голоса.
–К матери, малыш, – удивлённо отвечает он и ласково добавляет:
–Она давно нас ждёт.
Мы уходим вместе в глубину сна. И я, с каждым шагом, всё чётче, и чётче вижу лицо матери, похожее на пламя одинокой свечи. Оно дрожит от моего прерывистого дыхания. Горячие слёзы ищут протоку к моим пересохшим губам.
–Мама!– кричу я и снова не слышу собственного голоса.
–Сынок, когда ты научишься быть взрослым? Так нельзя. Тебе трудно будет жить дальше. Береги себя. Я очень тебя люблю. До свидания, милый!  До…сви-да..ния…
И я понимаю, что скоро вернусь, но уже навсегда... Просыпаюсь в одинокой комнате, точно мотылёк с обгоревшими крыльями. Выжидаю. На меня надвигается страх и шепчет:
–Ты не помнишь меня? Ты совсем меня забыл, как и запах матери!
А я не могу отвести взгляд: глаза в глаза – и мне очень страшно…
Виль тяжело дышал в трубку. Взгляд остановился на «Казанской».
–Спаси и сохрани его! – шепнул он одними губами.
–Хороший сюжет для рассказа, Рустем, – стараясь быть непринуждённым, ответил он в трубку.
– Да-а! – протянул Кутуй.
–Давно не писалось, а сегодня словно прорвало.  Хочешь, почитаю? – добавил Виль.
–Одну минуту, сяду поудобнее…
Кутуй с трудом пересел в кресло, похожее на почерневший от старости пень. Надел валенки. Старым клетчатым  пледом укрыл ноющие колени. Закурил. Взгляд его устремился куда-то вдаль, сквозь окно, в  мир детских воспоминаний.
               
2014


Фото: Ольга Левадная