Глава 16. Предшествие. Зима, 1111 год

        («...да станем твёрдо»)


Князья к себе разъехались не тут же,
Оставшись у Владимира в гостях,
Не ясно было —  где вражина кружит,
Расстались лишь дней несколько спустя.
Когда понятно стало достоверно,
Что половцы по вежам разошлись,
Давид с дружиной в путь пустился первым,
За ними киевляне собрались.
С версту их провожали за посадом,
Князья шли стремя в стремя в стороне.
На первый взгляд как будто бы всё складно,
Но что в душе у каждого на дне?
Когда втроём — слова рекой струились,
Вдвоём оставшись, — тонким ручейком.
За фразою нейтральной хоронились,
О прошлом — ни о чём и ни о ком.
Сошли с коней — пора уже прощаться,
Без жара, но для вида обнялись,
Затем ещё стояли минут двадцать...,
Друг другу поклонившись, разошлись.

Бежали дни и лето разгоралось,
И червень(1) вишней спелой угощал,
И солнце долго день не отпускало,
И соловей ночами ликовал.
Пылали зори чистые да росные,
И куталась в туманы речки гладь,
И травы обещали быть укосными,
А там приспеет время, жито жать.
Плохим он был, когда бы знал себя лишь,
Не ведал, дышит чем его земля;
Купец ли, смерд будь то, какой боярин...
Трудами чьими цвёл благодаря.
Вернувшись, как обычно, из объезда
По утренней прохладе с ветерком,
Владимир занял в кресле своё место
Под крышей на крылечке за столом.
И вот уже знакомая стряпуха
Несла и ставила пред ним еду,
Отвар из трав да добрую краюху,
Садилась против, кончив суету.
«Ешь, родненький, теперь, поди, умчишься,
А день-то длинный, впроголодь опять.
Усы вон белые, а всё не укротишься,
Пора бы уж, родимый, меру знать», -
Стряпуха добрая,  его  не то ругала,
Не то жалела, сердцем прислонясь
К нему по-матерински, и ворчала
Заботливо, нисколько гнева не боясь.
Такого  князь другим бы не позволил,
Но с ней всё так же был совсем не строг.
Жестокий, когда нужно, а вот горю
Чужому сострадать, он тоже мог.
Князь слушал, ел и усмехался,
Ответил шуткой ей: «Ворчишь никак
И учишь жить? Неужто так я истоптался,
Что надо на покой  — не знал, чудак».
«Да, нешто, я учу, помилуй, свет мой,
Чтоб сыт, здоров был... Лет-то тебе сколь?!
Конечно не чета старухи ветхой,
Но всё же...  Бегать будешь так доколь?».
«Спаси Бог! Что в седле ещё держусь я,
Рука крепка, умом не оскудел, -
Ответил он, - гроза висит над Русью,
А ты тут молвишь, чтоб отстал от дел.
Когда почу, тогда и отдохну я -
Покою вечному посмеет кто мешать?
Пока же Вышний силы мне дарует,
Ему же их, как видно, и лишать».
Князь встал, перекрестившись, вышел,
Стряпуха следом прибирать за ним,
А в мыслях: «Слава Богу! Не увижу
Хоть смерть его. Помилуй и храни!».
А он пошёл, поев, в опочивальню,
Где сын Андрей, посапывая, спал.
Смотрел Владимир с нежностью печальной
В дверном проёме стоя, вспоминал:
«Без матери остался пострелёнок,
Евфимия почила в сто восьмом -
Андрею шесть и, после похорон он,
Когда всё понял —  как зимою гром.
Два года он у дядьки(2)  под приглядом
Растёт, играет, бегает с детьми
Дворовыми — рогаток здесь не надо,
Придётся с разными бывать людьми.
Обучен грамоте уже и счёту,
Читает бойко. Хвалит сорванца
Монах, у старца в этом глаз намётан,
Слова его елеем для отца».
Приблизившись, поправил одеяло,
Погладить..., но боялся разбудить,
Вернулся, тихо пятясь, где стоял он,
Ещё раз глянул и подумал: «Надо жить!
Пусть выспится — набегался, играя,
Весь день с детьми посадскими провёл.
А там, гляжу, ему забав хватает...,
Ну ладно. Лишь бы сердцем отошёл».
Андрей в нём вызывал приливы ласки,
Любви отеческой сердечное тепло
И чувств, каких невиданные краски
Не знал ещё —  на старость довелось.
Не баловал, сжимая сердце волей,
Да разве спрячешь это за душой?
Последыш материнством обездолен
И не восполнишь женщиной другой.
Умом был скорый и натурой добрый,
В мальчишестве тварь всякую жалел.
Носимый в сердце материнский образ
Всю жизнь Андрею краткую согрел.
Поблажки были, шалости прощались,
Жестокости и умысла где нет.
Проказы злые сразу пресекались
И закреплялся строгостью запрет.
Хотелось князю видеть человека
В Андрее, властелина лишь потом,
Отцовская ему библиотека
Помощницею стала верной в том.
Отца князь помнил человеком книжным,
Который знал чужих пять языков.
Став сам отцом, считал — детей не лишне,
Учить всему с их первых же шагов.
Владимира, сестёр его усердно
Всему тому, что ведали века
Учили и порой немилосердно
Во двор спустился князь, оставив сына,
Тут колокол, к заутрене позвал.
Владимир только взгляд на церковь кинул,
Но к службе проходить вовнутрь не стал.
На Спаса, что над входом, помолился,
Двуперстием крестясь, поклон кладя.
И без задержки тут же удалился
К себе. Позвал слугу, немного погодя:
«Бояр: Вышатича и Ратибора,
И воеводу Дмитрия найди, -
И вскользь, - а дел сегодня ворох...,
Но жду их всех, скажи, часам к пяти.
Попутно не забудь зайти в конюшню,
Конюший пусть седлает мне коня».
Слуга был малым шустрым и послушным,
Помчался будто к пяткам приложил огня.
Князь ждал слуги миг возвращения,
И конь стоял готовый у крыльца.
Не мог уехать так, без извещения
И малого(3) ругал не вслух в сердцах:
«Паршивец! Где его так долго носит?
Таких за смертью только посылать,
Уж солнце тень отбросило на восемь(4),
Слугу придётся всё же наказать».
Махнул рукою старшему охраны:
«Поехали». Толкнул коня ногой,
Тот, вздрогнув, тронулся, ушами прянул,
Узде противясь, шею гнул дугой.
Но властный жест унял его строптивость
И конь, поняв, послушно затрусил.
И плеть мелькнула так красноречиво!
Её увидев, больше не шалил.
Вернулись за полдень, не опоздали,
Вёрст тридцать отмахали на рысях:
Где посуху, где грязь низин меся -
Бояре, чтобы попусту не ждали.
Соратников встречал Владимир лично,
Такую честь оказывал не всем.
И встречу эту начал непривычно,
Не говоря пока, собрал зачем.
Накрытый стол манил к себе едою,
Ендова(5) возбуждала аппетит,
Бочонок рядом возвышался не с водою,
Тут видно долгая беседа предстоит.
Владимир, не вставая, кубок поднял,
Когда расселись гости за столом:
«Я с мыслью вас позвал такой сегодня -
Вчера прошли, от завтра не уйдём.
Вы ешьте, пейте — сказка будет длинной,
Но ум ваш трезвым должен нынче быть...»
«Ты, князь, сперва бы огласил причину,
В тумане слов твоих нам трудно плыть, -
Прервав Владимира, воткнул словечко
Вышата Ян, - загадки, князь, оставь.
Не гневаясь, начни свой сказ от печки,
Как принято. От лишнего избавь».
Напрягся стол и Яна слог пресёкся,
Владимир, знали, хамства не спускал.
Но мыслями своими так увлёкся
И будто ничего не замечал,
Но глянул  коротко,  предельно строго
И Ян, смутившись, больше не встревал.
И князь, прощая друга боевого,
Об этом за столом не вспоминал.
«Давно ты стал таким нетерпеливым? -
Спросил миролюбиво Яна князь.
Не выдержав, кольнул за неучтивость, -
Сначала выслушай, потом уж влазь.
Продолжим, братья, трапезу во здравие
Всех нас живущих ныне на Руси.
Всему поставив Господа в заглавие,
К Нему о ней — помилуй и спаси.
Снедают(6)  думы мя печальные,
Стареем мы и скоро призовёт
Всевышний нас на Суд исповедальный
И мы не знаем, что Он нам зачтёт.
Но что оставим здесь, сойдя в могилу?
Раздрай вселенский в душах и умах
Детей своих? Чтоб рознь меж них змеилась
И рад был недобитый нами враг?
Почто мы ждём опять в успокоении,
Когда единогласие легло
Промеж князьями нами? Не остервенение
Врага разбить нам дважды помогло».
И, говоря, смотрел на всех поочерёдно,
Хотелось словом каждого пронять.
Но с ним они давно бесповоротно
Готовые по зову рядом встать.
И Ратибор, отставив с мёдом кубок,
На князя, хмыкнув, глянул и сказал:
«Мои слова прими своим не в убыль,
И мне за них, чтоб после не пенял.
Но, аще дума, князь, какая зреет,
То издали, давай, не подъезжай.
Опять, смотрю, невесть чего затеял...
Выкладывай как есть, не искушай».
Боярин, как всегда, себе был верен,
Других он речи длинные с трудом
Сносил, не видя в них понятной цели,
Как если воду черпать решетом.
Князь, зная Ратибора, засмеялся:
«И впрямь ты до сих пор неисправим,
Я только это сделать собирался,
Да вот глаголом перебил своим.
Сегодня все вы словно сговорились,
О деле рта не дали мне раскрыть.
Медов хмельных пока не много пили,
Ендову не успели осушить.
Димитрий лишь не мусорит словами
И слушает, мотая всё на ус
Себе, но тоже по сравнению с вами
Потащит на себе не меньший груз.... -
При этом князь смахнул с лица улыбку,
Усов коснувшись дланью с бородой.
Закончил мысль: «Подумать надо шибко,
Решиться прежде чем на шаг такой.
Но раньше времени об этом не трезвоним,
Мы будем знать покамест вчетвером,
Иначе всё вначале похороним,
А речь пойдёт сегодня вот о чём...»
И князь почти уже как о решённом
Пока лишь для себя, своим друзьям
Поведал план, в раздумьях обретённый,
Прислушаться хотел к их голосам.
«Оставим смех для праздных посиделок, -
Продолжил он, приняв серьёзный вид, -
Как не крути пол лета пролетело,
А там, недолог час и задождит.
А это значит жди степных набегов,
Ведь половцы ушли в тот раз не зря,
Чтоб силы накопить свои до снега.
Никак нельзя покою доверять.
Скрежещет враг зубами кровожадный,
Но аще не примчится в осень к нам.
Зимой самим наведаться в степь надо,
Не ждать его, когда придёт весна.
Позвать князей, всю Русь на супостата,
Готовить нужно загодя поход.
Один не ум, а три — почти палата,
Всем думать надо, мне не глядя в рот».
Возникла пауза и длилась долго...,
Чело, задумавшись, Вышата тёр,
Димитрий ус, покручивая, дёргал,
«Кхе-кхе», тихонько кашлял Ратибор,
Дверь тихо скрипнула, нарушив сцену,
Слуга просунулся: « Чего подать?»
Владимир бросил: «Лишь свечей замену,
И лишнее со скатерти убрать».
«Что головы повесили, бояре? -
Встряхнул вопросом князь своих гостей, -
Великий грех топить себя в печали,
Как равно - быть угодником страстей.
Надумали чего — давай наружу,
Не нравится — не хмурьтесь, как сычи.
Скажите прямо, не тяните душу,
Меня не бойтесь этим огорчить».
«Ты нас пытай сейчас не уговором.
На верный путь Господь наставил тя
Позвать всю Русь, побить степную свору;
И стар, и мал за это нас почтят, -
Ответил Ян взволнованным глаголом, -
Не в нас печаль, тревога в нас живёт -
Не многие князья с глаз сняли шоры,
Забота наша их совсем не жжёт.
Не мы, князь, огорчим тебя — другие,
Слова о том нам зряшные сказал,
Ты братьям разъясни — не мы враги им,
Все здесь сидящие с тобою «за».
«Друзья, виновен я в смущенье вашем, -
Ответил князь, поняв, что перегнул, -
Вы каждый по отдельности мне важен,
Без вас бы я на это не дерзнул.
Всегда я был предельно откровенен,
Когда гроза висела над землёй.
В вас не было во мне сомненья тени,
Не раз все рисковали головой.
Давайте покумекаем, когда нам
Без суеты запальчивой начать,
Готовиться к походу, чтоб недаром
Труды совместные потом пожать.
Но ладить сани летом, а телегу
Зимою надо — мудрость говорит.
Мы в месяц лютый(7) выступим по снегу,
Пока надёжно он в степи лежит.
Полгода есть у нас ещё в запасе,
А время — не рысак, держать в узде.
Но кто откликнется? Ответ не ясен,
Вельми к нам благосклонны не везде.
В сынах уверен, - рассуждал Владимир, -
И в Святополке, порубежный он,
Давид черниговский придёт. С другими...
Трудней — придётся ехать на поклон.
Гадать не станем, но гонцов повсюду...,
А в Северу и Киев еду сам.
Не полный же, я думаю, Иуда -
Олег, чтоб замыслы сказать врагам.
Ведь слал он войску ополченцев в помощь,
Препон Давиду, брату, не чинил.
Как зло его, добро я также помню
И никогда облыжно не чернил...»
Димитрий-воевода голос подал,
До этого сидевший, как немой:            
«Мой князь, но может быть из нас кого-то
К нему отправить с целью мировой?».
«Не надо. Нет. От лишнего поклона
Не переломится моя спина.
Пусть будет мною в планы посвящён он,
Чтоб отчужденья спала пелена.
Не завтра мыслю и не через месяц,
Отправлюсь сразу после Покрова(8)
Здесь милостию Божьей с вами вместе
Делами нашими займусь сперва.
Они привычны и давно известны -
Оружье, снедь, дружину, лошадей
Готовить и собрать в час требный к месту
Да в ополчение позвать людей.
Но хватит, братья, свечи догорают
И темень на дворе хоть глаз коли,
Ворота уже стража запирает.
Потом решим, что нынче не смогли».
С зарёй ложились и с зарёй вставали,
И жизнь, казалось, медленно текла,
Но всюду, что хотели, успевали
Вершить великие и малые дела.

_______________________________
1. червень(старосл.) - июнь
2. дядька(старорусск.)- воспитатель
3. просторечн. - парень, здесь -слуга
4. на Руси знали солн. часы издавна
5. на Руси ковш, чаша для розлива вина
6. устар. - терзают, мучают
7. старосл.- февраль
8. Покров Пресвятой Богородицы, 1 октября по старому стилю / 14 октября по новому стилю