Глава 2. Битва на Стугне. Май, 1093 год

                1.
Коней не гнали, шли обычным шагом,
Хрустел ледок под тяжестью копыт,
Белели пятна снега по оврагам...,
Дней пять ещё, - дорога запылит.
Весна случилась долгой, ненадёжной,
Трава пробилась ёжиком-ковром,
И почки на деревьях, осторожно,
Готовились порадовать листом.
Владимир, князь черниговский, печальный
В седле качался в такт шагам коня.
С восходом солнца Киев он оставил
И ехал молча до исхода дня.
Трусила следом по три в ряд дружина
Да гридни чуть поодаль впереди
И только, было, зорька стала стынуть,
Владимир разрешил с коней сойти.
Двенадцать дней прошло с того мгновенья,
Когда отца в Софии погребли(1).
Покинул Киев сын без сожаленья,
Отдав двоюродному брату все рули.
Теперь там Святополк, сын Изяслава
(Владимира - родного дяди по отцу),
Имеющий наследственное право
Претензии являть к сему венцу.
Жесток был Святополк, вдобавок жаден,
Корыстен без ума, властолюбив.
Народ: «Да, чтоб тебе! Да будь неладен!» -
Говаривал, натуру раскусив.
Хотя тогда был склонен Мономаху
Вручить великий киевский престол
И жить свободно правдой и без страха,
Что князь допустит в граде произвол.
Почтение к нему питали люди
За твёрдость, честность, сердца доброту.
Карать не станет, не дойдя до сути,
И пресечёт усобицы вражду.
«За жизнь свою ни разу не нарушил
Обычая старшинства череду,
Но, аще нынче вас послушать,
Приняв престол, - накличу лишь беду.
Есть Святополк, он старший среди братьев,
Ему здесь быть и я за ним послал,
Негоже, князю мне, рядиться татем,
Не для того я крест поцеловал», -
Сказал Владимир людям после тризны,
Тактично отклоняя их призыв.
Отправился в Чернигов без капризов;
Он с братом был покладист и учтив:
«Сутяжничать(2)  не стану, час твой пробил,
Куда велишь, брат, править мне гонца?
Чернигов для обоих нас удобен,
Дан волей мне покойного отца.
Но, аще брат Олег,  наш третий, встрянет
И будет требовать отдать ему удел?
Наскучило сидеть в Тмутаракани,
При Всеволоде этого не смел….
Угроза со степи здесь постоянна,
Возможно, мало ведаешь о том
И, чтоб отбить охоту у поганых,
Нам нужно будет действовать гуртом».
На том и порядили полюбовно,
И князь Владимир день уже в пути.
Вернётся снова через месяц ровно,
Чтоб помощь Святополку привести…

Бурлила степь, от спячки пробуждаясь,
Ковыль седая, маки расцвели,
Кочевья половцев уже в начале мая,
Узнав о Киеве, в движение пришли.
Их ханы быстро всех оповестили,
Гонцы носились вихрем по степи;
Пока князь киевский ещё не в силе,
Коней своих туда поторопить.
Весна. Тепло. Что надо для набега?!
Подножный корм и сочен, и высок,
А степь, их дом, привычна для ночлега:
Седло под голову, кошму под бок.
Хан Тугоркан – не первый, не последний,
Но с ним считались равные ему
Вожди становий и родов соседних,
Когда решали с кем начать войну.
На полдень смысла не было стремиться –
Похожие на них там племена.
Их север влёк, где есть чем поживиться.
Недолго ногу всунуть в стремена!

В дверь стукнули настойчиво, негромко,
На оклик: «Кто? Не заперто, входи!», слуга
Вошёл. Смущаясь, шапку комкал:
«К тебе, князь, киличи(3)…», – стал излагать.
Князь, выслушав внимательно, ответил:
«Пускай зайдёт один да с толмачём(4),
Другие обождут, пока толкую с этим.
Что нужно будет, я скажу потом.
Сейчас иди, найди мне воеводу,
Не прежнего, а кто со мной пришёл,
Скажи ему, чтоб гридни на воротах
С посланцев ханских не спускали взор».
И слушал Святополк, лицом мрачнея,
На скулах заходили желваки:
«Вот это чучело, торгуясь, смеет
Мне мир купить у них за пятаки?!
В запор их, в железа ковать поганых!»
Князь взъярился и выгнал вон посла.
Приставил к ним надёжную охрану,
Чтоб день и ночь догляд за всем вела.
Остыв немного, стал держать с дружиной
Совет о том,  как лучше поступить:
Дружину ополчить и против двинуть,
Иль мир на их условиях крепить?
Пока послы томились в клетке княжьей,
Молва о том летела к степнякам,
Князь снова полчищам дал повод вражьим -
Опять на Русь готовиться к броскам
Опустошительным, кровавым, дерзким,
О чём Владимир брата упреждал,
Да мимо уха – мы и сами, дескать,
Не лыком, мол, чтоб кто-то поучал.

С застав-дозоров южных доносили,
Что пыль густая степь заволокла,
Что вылазки поганых участились,
Разъезды рыщут с ночи до утра.
Тревога забиралась людям в души,
Гордыня князя меркла перед ней.
Закон им - «киличей не трожь!» - нарушен,
Но даже после он не стал умней.
«Беду, беду большую, князь, накликал!
Зачем ты киличей в колоды заковал? –
Бояре киевские чуть не криком
Роняли горькие ему слова, –
В твоей дружине восемь сот, не боле
Да наших воев выйдет сотен пять,
А ханы соберут сюда всё поле,
Ты где, скажи, найдёшь такую рать?
Да выставь восемь тысяч – только впору,
Нужна ли нам сейчас и здесь война?
А половцы - вельми коварный ворог -
И помощь будет нам, ой как нужна!
Совсем земля, князь, наша оскудела
От ратей всяких, выкупов-продаж.
Не раз уже от своры оголтелой
Давали откуп ей за город наш.
Иди, мирись пока ещё не поздно,
Гонцов в Чернигов шли – твой брат поймёт».
Одни решить, просили – миром, слёзно,
Другие, пришлые, - наоборот.

…Собрав войска, кочевники не ждали,
Уже и Торческ(5) их разбой терпел,
Другие земли жгли и избивали;            
В достатке было и мечей, и стрел.
Не просьбы горожан, сломав упрямство,
Толкнули князя выпустить послов,
А вести образумили, что шансов
Нет, и был испуг его сильнее слов….

А над Десной сияли звёзды ярко,
И… соловьи в саду и за рекой,
И месяц на волне качался валкой,
И сердце млело прелестью земной….
Вздохнул Владимир, головой качая,
Смолчал. Досаду, гнев – скрывать он мог.
Полвека землю половцы терзают,
И биты были много, да не впрок.
Из года в год всегда одно и то же:
Снега сойдут, поднимется трава,
Окрепнут кони, станут к делу гожи –
Идут разбоем грабить, воевать.
Усобицы во вред земле всей русской
И только на руку всегда врагу.
Как прутья веника, когда враструску,
Тогда легко ломать и гнуть в дугу.
«Вертайся в Киев, – внятно молвил гридню, –
Скажи, чтоб ждали. Войско соберём.
Ещё скажи, чтоб не сидели сиднем,
А думали о мире с кыпчаком.
Дни длинные, но с денницей(6) поскачешь,
За день, не мешкая, успеешь добежать.
Пошлю своих гонцов с тобой, тем паче,
Что нынче здесь пошаливает тать.
Гонцы в Переяславль свернут дорогой;
Пусть Ростислав(7)  дружину приведёт,
Коней возьмите резво-быстроногих.
Конюший мой, скажу, он подберёт».
Уже темно за окнами светлицы,
Гонца спровадив, князь слугу позвал:
«Вышату(8) кликни, коль ему не спится,
Его не лишней будет голова».

Все съехались за Киевом в обитель
Михайловскую – там назначен сбор,
Но каждый князь был сам себе воитель,
И вспыхнул снова между ними спор.
Князь киевский настаивал на поле,
Владимир уговаривал за мир,
А Ростислав, подвластный его воле,
Согласный с ним, молчание хранил.
«Пока вы здесь заводите которы(9),
Поганые людей берут в полон
И веси жгут, сюда нагрянут скоро…
Решайте: мир иль выставим заслон, –
Мужи из приближённых им пеняли, –
Потом уладитесь, дружины ждут».
Поладили, кресты поцеловали
Прилюдно и открыто на виду.

Стугна(10) полна – дожди прошли в верховье,
Дружины стали лагерем пред ней.
«Враг грозен бысть. Не остановим.
Мириться нужно, не губить людей», -
Твердил своё Владимир с Ростиславом,
Пристали к ним смышлёные мужи,
Но киевляне: «Мы за переправу.
Воюем там. Не хочешь, откажись».
Кольнул  обидно Мономаха вызов,
Когда же он бросал кого в беде?
Но мир в роду – бывал его девизом -
И о земле отеческой радеть…
За реку переправились к полудню
И маршем скорым минули ТрепОль(11)
В селении, недавно многолюдном,
Теперь ютились только страх и боль.
Прошли валы за городом и встали.
Между высокими двумя как раз,
Кочевники уже их поджидали,
И вот пришёл кровавой драмы час…
На два крыла раскинулись дружины:
Направо киевляне держат строй,
Черниговские слева ждут лавину,
А центр, - тот Ростислав закрыл собой.
И только стяги княжеские взмыли,
Как половцы коней сорвали с мест,
Минуты и… враги мечи скрестили,
И смерть носилась чёрная окрест.
Удар не в центр пришёлся поначалу,
Был Святополком принят на себя.
Держался крепко. Смят был, и помчалась
Лавина смерти дальше, всё губя.
Часа на три Владимира хватило,
Урон большой неся, он побежал.
И Ростислав, пока имелись силы,
Стоял ещё, но тоже поле сдал.
И княжьи рати в полном беспорядке,
Кто жив был, ринулись назад к реке,
Бросались тут же в воду без оглядки:
С конём, в кольчуге или налегке….
Кочевники не очень торопились
Преследовать – догнали всё равно,
Из луков с берега на выбор били,
Десятки ратников легли на дно.
Владимир с Ростиславом плыли рядом,
Но брат в броне захлёбываться стал,
«Чуток ещё… терпи… держаться надо!», –
Ему Владимир, сам устав,  кричал.
Но тщетно всё, сомкнулись тёмны воды,
Нырнув, пытался князь его поймать,
Да, видно, было так судьбе угодно -
За грех недавний смертный пострадать.
Недаром говорят, что зло вернётся
К тому, кто в жизни это совершал,
Настолько небом всё ему зачтётся,
Насколько в нём неправедна душа.
…За день до выхода на рать, с дружиной
Приехал князь в Печерский монастырь,
Навстречу шёл им старец(12) в рясе длинной,
Преклонных лет, сухой, в руке костыль.               
Увидев старца, стали насмехаться,
Неблагими словами поносить
И богохульствовать, и задираться…
Сумел их старец быстро остудить:
«Вы плачьте лучше, дети, сокрушайтесь,
Молиться же просите всех за вас,
В делах земных неправедных покайтесь,
Господь за всё сторицею воздаст.
Но знайте же, что Божий суд свершился,
Погибнете все с князем вы в реке,
Придётся вдоволь в ней испить водицы
Не где-нибудь, а здесь невдалеке».
И Ростислав, услышав это, взбеленился
И очи гневно засверкали у него.
Подъехав к старцу сбоку, изловчился
И сбил его на землю сапогом:
«Старик, не мне ли гибель предвещаешь?
Я плавать с детства был всегда горазд,
А вот тебе я смерти точно обещаю
Не в будущем, а тут же и сейчас».
Связали старцу ноги вервью, руки,
На шею камень, чтоб не сразу всплыл,
Чтоб дольше продолжались его муки,
И сбросили в пучину в чём он был.

Однако же вернёмся к Святополку,
Закрылся он в ТрепОле и притих,
И в Киев ночью после этой порки
Пришёл с позором без полков своих.
Огнём прошлись кочевники по весям,
Горело всё, что можно было сжечь.
Два года не было таких нашествий
Где вволю погулял кыпчакский меч.
И снова город  торков(13)  взят в осаду,
Два месяца с неделей шла она:
Глотку воды и хлеба крошке рады…
Судьба его была предрешена.
А половцы разбились на две группы:
Одна осталась город осаждать,
Другой отряд под Киев, чтоб прощупать,
Как можно его стены воевать.
Узнав об этом, князь поторопился,
(осаде город, чтоб не подвергать),
Собрал остатки войск и вновь решился
Их в поле встретить, не на стенах ждать. 
Сошлись враги на речке на Желане,
Не речка – ручеёк на мах коня.
Дружина вышла, будто на закланье
И поздно было что-нибудь менять.
Не рать на равных – просто избиенье,
Лишился князь почти дружины всей –
Таков итог бездумного сраженья,
Пришёл он в Киев только сам-третей.
И гарью потянуло над полями,
И плачь по убиенным не стихал,
И веси(14) зарастали бурьянами –
Кыпчак плоды победы пожинал.
Полон-добыча длинной вереницей
Шла степью без надежд увидеть дом,
Тоска и голод вычернили лица,
Хватали воздух иссушённым ртом….

Дошло не через ум, но через горе
И мир был с Тугорканом заключён,
Случилось не по княжьей мудрой воле,
Когда Владимир подставлял плечо,
Когда ещё дружины были целы,
А земли не разграблены врагом.
Не всё решает в битве только смелость,
Толкающая двигать напролом.
Научит ли пример сей Святополка?
А опыт обретённый будет впрок?
Покажут годы, только с оговоркой –
Ему Владимир станет как упрёк.

______________________________
1. 14.04.1093г.  умер князь  Всеволод – отец  Владимира Мономаха
2.СУТЯЖНИЧАТЬ, -аю, -аешь; несовер. (разг. неод.). Заниматься тяжбами, имея к этому вкус, склонность, интерес.
3. Киличи - послы, искаженное монгольское "ильчи"
4. Толмач - в Древней Руси и Московском государстве — лицо, использовавшееся для устного перевода с иностранного языка при беседе, разговоре (переводчик устной речи)
5. Торческ (Торцкь, Торцьскъ) — город в Поросье, центр чёрноклобукского союза Поросья. Построен в зоне поселения гузов (торков), выделенной им киевскими князьями в XI веке для кочевий.
6. Денница — устаревш., последняя «утренняя звезда», гаснущая на небе, планета Венера.
7. Князь Ростислав Всеволодович(1070-1093), младший брат Владимира Всеволодовича Мономаха был князем Переяславля.
8. Вышата — сын новгородского посадника Остромира, родственник Рюриковичей. Воевода киевского ополчения, отправившегося при Ярославе Мудром, с его сыном, — новгородским князем Владимиром Ярославичем, в 1043 году в поход на Византию.
9. КОТОРА – вражда, НЕЛЮБИЕ.
10. Стугна (укр. Стугна): Стугна — река на Украине, правый приток Днепра.
11. Треполь - один из древнейших городов Руси.
12. Григорий Печерский,  чудотворец

13. Торки (гузы, узы) — одно из тюркских племён, кочевавших в причерноморских степях в X—XIII веках.
14. Веси - это деревни, деревушки.