Единственному. Ты не Адам, а я не Ева...

Ты не седеешь прожитыми днями,
А я почти совсем уже седа,
То серебро, то иней оседает,
Нет чёрного до иссиня крыла.

Не видишь снега, замечать не хочешь,
Боишься словом лишним огорчить,
Но смоль ушла, а мой характер тот же,
Почти не возражаю, нечем крыть.

Ну вот такая бойкая досталась,
И дети наши – копии с тебя,
Умны, добры, красивы, разве мало,
А что не так, то виновата я.

Да и не против, верно, так и надо,
Другого полюбить бы не смогла,
Черты родные ваши вижу рядом,
Твои, и чуть моложе, на года.

Советуют: в любви не растворяйся.
Не сахарная, да и ты не чай.
Транжирою не экономлю в счастье,
Такою уродилась, принимай.

Ты не Адам, не первый мой мужчина,
Но Ева тоже первой не была,
Потери, встречи, всё-таки сложилось,
Ведь дождалась, услышана мольба.

Спишь как мальчишка, одеяло на пол,
Ночь, небо в тучах. Тихо подошла.
Дом. Тишина. Вздохну порой украдкой:
Снаружи, там – не мир и не война.

Немного нужно женщинам веками:
Очаг, любовь, надёжная рука.
Нет очага, сойдёт шалаш и пламень
Родного и горячего костра.

Не в золоте, не в благах, не в почёте,
Но честен взгляд любимых серых глаз.
Не Аполлона стать, зато в полёте
Душа, что не обманет, не предаст.

Ты не Адам, а я не Ева, в нашем
Живём раю, пусть длится этот миг.
И, как она, уйти хотела б раньше,
Не дай судьба тебя мне пережить.

Ты сильный, справишься, наверно знаю!
А я слаба, дождаться не смогу,
Чтоб встретиться с тобою там, за гранью.
Прости, сейчас об этом говорю.

Не верю, что любовь не вечна, слушай,
Кто потерять боялся навсегда,
Плевал и на каркуш и на кукушек,
И пусть идут нелёгкие года,

Согласна все прожить с нуля, сначала,
С родными рядом. Плачу и шепчу:
Не страшно одиночество. Бывало.
Но мне хватило, больше не хочу.

Души моей вторая половинка,
А вовсе не «объелся кто-то груш».
Не выбросить из сердца, и не вырвать.
Люблю тебя. Мой принц, мой бог, мой ангел.
Единственный.
Любимый мой.
Мой муж.