Время моей поэтической молодости

 

Иногда, нечасто, вспоминаю о своей поэтической молодости, которая проходила в двух городах СССР и Нью Йорке. А в Москве? Этого не было никогда, как не парадоксально это прозвучит. Горький? Это был родной город, где я знал все про все. Москва? Москва приняла меня как чужого. Я вкатился в Москву, потому что я убегал от ареста, потому что еще один месяц или два, и мне бы пришлось осваивать бескрайний север - Магадан, Воркуту, и прочие края, а выжил бы там, или нет, я не знаю, ибо кто может знать наверняка свою судьбу.
В Москву я приехал, и сразу стал работать дворником. Правда очень недолго. Замаячила передо мной новая перспектива - возвращения в Горький, где меня ждали люди из КГБ. Им все равно нечего было делать в миллионом с гаком Горьком, а гак был в 350 тысяч, и здание КГБ стояло очень солидное, длинное, серо-багровое, которое внушало всем проходящим и проезжающим, что шутить то не стоит, что город то наш закрытый для иностранцев, и всем-всем-всем сюда показываться не положено, а то им будет очень нехорошо.
Москва - другое дело. Там я потерялся для КГБ. Она была занята своими диссидентами, высылала за 101-й километров, или сажала.
В Москве у меня появился товарищ по перу, Женя Бунимович, но он ни разу не упомянул, что в Москве есть литературные студии, что было бы хорошо, если б я явился туда, но я то не имел о них никакого понятия, и пропустил их влияние на меня. Как то не задела меня литературная столица, потому что мне было чихать на нее, или я не знал, что она есть, ведь меня не печатали ни одной строчки в СССР, да и я на это не надеялся. Я верил, что буду печататься за границей, что меня нет и не было в СССР. Так что провел я время в Москве в одиночестве, и никто мне не помогал.
В Нью Йорке я пошел к Ларисе Шенкер - центр русскоязычного литературного Нью Йорка. Я попал в свою среду, и никогда не пожалел об этом. Были друзья по литературе, но все они ушли от меня. Теперь я один, и хорошо что я один, потому что знаю, что я делаю. 
                23 ноя 2016