Из неизвестного Майринка Дьявол изощрился и проник

Обезумела ныне поросль,
кроной облака не коснувшись,
жаждет смертью карать тело.
Чтоб свободен был только дух…

Ветер по кладбищу свищет,
гудит иерихонской трубой…
Слышат ли эти звуки каменные столпы
и кресты, лаком покрытые и позолотой?
Здесь, у распахнутых врат в иные миры:
В тлен и забвение, и превращение в прах,
в красную глину, из сути которой
ваялись первые люди, невольно приходят думы
о будущем. Том, что случится после тебя,
Как случилось уже после тех,
Кто нынче истлел под землёю.
Смотрите! Останутся эти просторы,
и небо. Новой водой протекут мимо реки,
другие дожди прольются на нивы и лес.
Те утром проснутся, с кем вам расставаться
никак не хотелось. И в будни вольются все те,
с кем вас не успела при жизни судьбина повить,
но вы, созерцая их образ, по ним уже тосковали.
Сколько б ещё вы могли совершить?
От быта, от сора, от жизненной муки
ничуть не устали. Жаль, поняли это при гаснущем взгляде,
неровном дыхании,  редком биение сердца,
мозге, забывшем, какие бывают рассветы.
Нет ничего. Не слышен вой иерихонской трубы.
Будущее без тебя.
Найти б одного, кому довелось,
сбежав из Эдема, Прану без лодки,
кролем хорошим назад переплыть и поведать:
«Там, где сто миллиардов вращается прочих планет,
на экзопланете, души, покинувших Землю,
вновь обретают плоть. Им открывается новая жизнь.
Далее – бесконечность.
Покуда жизнь не вернётся на круги своя».
Но сбежавшего не находят.
Только страдающий вывихом мозга
может поверить в новое «Аз».