Глава 3. Сговор с врагом. Тучи над Переяславлем

            1

Вернулся Мономах к себе в Чернигов,
Виня за гибель войска лишь себя
И чувство это тяжкою веригой
Висело на сердце его, скребя.
Не кончились на этом беды княжьи,
Умён был Мономах и прозорлив,
И знал, что стол черниговский однажды
Олег потребует, обиду не забыв.
Племянник через год явился с войском,
Не сам один, с отрядом степняков
И тем уже доставил беспокойство,
Что взял себе в пособники врагов.
«Вышату Яна мне зови сюда, не медля,
Найди! Что, значит, нет его нигде? –
Бывал Владимир-князь, дотошен, въедлив,
Вот и сейчас втолковывал слуге, –
И кликни Ратибора поскорее,
Обоих жду в светлице, как всегда».
Как быстро день прошёл! Уже темнеет,
Заметил он,  а вот и первая звезда.
Вошли два мужа, крепких и не старых
С поклонами, вопросом: «В чём нужда?».
«Дозоры донесли. Олег недаром
Явился с половцами к нам сюда,
Заявит право на своё наследство…,
Удел без боя уступить ему?
Не надо нам такого бы соседства,
Меня, однако, люди не поймут.
А сил у нас, признаться, кот наплакал…
Бывалых воев, где теперь найдёшь?
Нужна ли нам сейчас с Олегом драка?
Не во время затеял он делёж».
Вышатич встрял: «Мой князь, я не согласен.
Прости за резкость, но Олег пришёл 
К тебе, как враг, и тем уже опасен,
Не для застолья половцев привёл.
Блюдя родство и первоочерёдность
Как ты, к примеру, мог бы сесть за стол
И миром всё решить, без инородцев,
Не вынося из дома лишний сор.
Отдать за просто так удел, задаром!?
Семнадцать лет, без малого, ты здесь,
Что скажешь ты посадским и боярам?
Прошу тебя, - все «за» и «против» взвесь».
И Ратибор, сподвижник верный князя,
Сидел, кивал согласно головой
Здесь каждой сказанной Вышатой фразе,
Добавил только: «Мы всегда с тобой».
Задумался Владимир, хмуря брови,
Да пясти(1) сжал до хруста, добела.
Ответил им: «Не хочется мне крови…,
Но, Ян, твоя, считай, почти взяла.
Дружину спросим и народ с посада,
Бояр. Уйдём ли, нет…? Им жить потом
И их судьбу без них решать не надо.
Как скажут – миром встретить иль мечом».
Тут Ратибор вмешался своим словом:
«Вот кабы к миру брат твой, князь, стремился,
То разорять окрестности не стал,
А он ума, смотрю, совсем лишился
На откуп ханам землю нашу сдал.
Я думаю, мошна пуста у князя,
Да так, что нет: ни злата, ни мехов,
Платить за помощь ханам нечем. Разве
Пустить их боем грабить мужиков.
Он так и так, как вор какой, без спроса
И крадучись в твои владенья влез.
Поэтому в дерьмо его, его же носом
Воткнуть, чтоб знал, поганец, свой насест».
…Решили встретить ворога с забрала,
(Олег же с половцами сжёг посад),
Людей, на счастье, там осталось мало,
Висел над крепостью горючий чад.
И восемь дней острог терпел осаду,
Нельзя никак: ни выйти, ни зайти…
И князь тогда гонца направил к брату
Сказать: «Удел возьми, но дай пройти
Дружине, челяди(2) и всем кто хочет,
И слово дай не трогать никого.
Погаными, мой брат, я озабочен,
Не двинусь без участья твоего».
Сквозь стан кыпчакский возбуждённый
Так, день спустя, защитники ушли,
Острог покинул князь непобеждённый
И жизни многие тогда спасли.
«И душ мне христианских стало жалко,
И сёл горящих, и монастырей…
С Олегом не вступая в перепалку,
Убраться с глаз старались поскорей.
Язычники смотрели аки волки
На нас, облизываясь, стоя на горах,
Под взглядом этим хищным, колким
И мы держали руки на мечах».
Об этом вспоминал Владимир после,
Когда он «Поучение…»(3)  писал:
«Для них мы были лакомою костью
И призом, но который  ускользал».
Но половцы с согласия Олега,
Дорвавшись до поживы дармовой,
Они всё лето, осень – вплоть до снега
Насилие творили и разбой.

             2

Переяславль – град крайний перед степью,
А дальше только царство ковылей,
Манил к себе богатством, благолепьем,
Стоял на страже южных рубежей.
Он с трёх сторон почти был неприступный
В слиянье Трубежа и Альты – тихих рек,
Как пишет летописец; город крупный,
В треть тысячи десятков человек.
Врата имелись, чтобы в город въехать
И каждые с названием своим(3).
Стояли возле стражники в доспехах
И бдительно-придирчивы к чужим.
Обоз почти достиг конечной цели –
Гнезда князей с прадедовой поры(4).
Кресты церквей уже вдали виднелись,
Чуть ближе стен горбатые валы.
Дружинника позвал к себе Владимир:
«Скачи, скажи, чтоб встретили обоз
Да не пугай вестями там худыми,
С лихвою нам cвоих хватило слёз»….
…Три года князь живёт в Переяславле
Всегда держа дружину начеку,
Удел набегами степи ослаблен;
Нет отдыха ни к;ням, не клинку.
Старался князь наладить мир со степью
И слову ханов верил и внимал,
Но те, добычу чуя,  будто слепли…
И снова князь дружину поднимал.
И только раз сумел вполне серьёзно
Их образумить временно мечом.
Свой крест один тяжёлый нёс он,
А половец был нагл и изощрён….
 
От Княжеских ворот гонец примчался,
Поводья бросив, к князю на порог:
«Мой князь, там хан к тебе кыпчакский,
Итляром звать.  Впустить ли? От ворот…?
Но с ним толпа из конных. Много
Да все в нарядах…» Что за чепуха?
 «Скачи обратно. Дайте им дорогу,
Но глаз с них не спускайте от греха, –
Ответил князь гонцу, продолжив, – скажешь,
Чтоб Ратибор их принял у себя,
Ещё пускай вокруг поставят стражу,
Но хлебосольно встретят, не грубят».
«Ещё не всю сказал тебе я новость,
У Змиевых валов отряд стоит
Поганых….  Видимо, на всё готовы, –
Добавил страж, – Китлярь опять мудрит.
Он хочет, чтобы ты его, как гостя
И встретил сам, и лично проводил
В свои хоромы, и ещё хан просит,
Чтоб сын твой младший у Китана был».
Князь вскинув голову, ответил резко:
«Скажи-ка хану, - встреча позже будет,
Пока же пусть с дороги отдохнёт.
А всем, кто с ним, почёт окажут людям,
Скажи, что князь к обеду завтра ждёт…».
Опять к себе призвал Владимир Яна
Вышату, Ратибора на совет.
«Узнать ты хочешь, князь, Китляра планы?
Да здесь для нас, как раз, секретов нет.
Сначала торг для виду он затеет,
И мир предложит нам у них купить.
Вот придушить бы этого злодея
И войско их за городом побить.
Обманет всё равно. Всегда так делал.
Наврёт, смеясь в глаза, своё возьмёт
И в степь…. Ох, как же мне осточертело
Терпеть вонючий наглый этот сброд!», –
Вышата сплюнув, гневно возмутился,
Услышав новость, и не смог сдержать
Себя, не высказав. Перекрестился:
«Прости, Господь! Но, князь, тебе решать».
Владимир стоя, слушал со вниманьем,
Смотрел в окно на улицу, молчал
И думал напряжённо: «Обещаньям
Я тоже бы, как Ян, гроша не дал,
Но мир худой, он лучше доброй ссоры.
Убив Китляра, мы не укротим
Других. Придут.  У них недолги сборы,
Когда узнают. Степь всю всполошим».
«Боярин Ратибор, а ты, что скажешь, –
Пройдя к столу, где тот сидел, спросил, –
Как, аще вдруг на это я отважусь?
Я их к тебе, покамест, проводил».
«А, что тут думать, князь, сидеть напрасно,
Я, как и все, по горло ими сыт.
Конечно, грех пойти путём соблазна,
Но, может быть, их это вразумит.
Живём мы, князь, как будто на вулкане,
Не ведая, когда он полыхнёт….
Вот так и хан, клянётся, а в кармане
Своём нам кукиш кажет, часа ждёт…».
«Ну, значит, так, – прервал князь Ратибора, –
Иди, боярин, хана развлекай,
А ты, Вышата, коль на руку скорый,
К валам за крепостью тихонько выезжай.
Cегодня в ночь готовым будь с дружиной,
Там сын мой у Китана, Святослав,
В заложники отдал, но есть причина;
Китлярь от нас вот так себя спасал.
Китаном, Ян, прошу, займись не сразу,
Старайся сына вызволить сперва,
Получится, – и я не буду связан…
Ну, всё! Не тратим время на слова».
Князь отрока послал наутро к хану,
Позвать к себе его и всех гостей…,
Не чуял тот, что будет здесь обманут,
Приехал сам, привёл своих людей….

Китан раскинулся походным станом:
Шатёр, бунчук, дежурные костры,
Дозор несла обычная охрана,
Заняв пригодные к тому валы.
Ночь выдалась безлунная – так кстати,
Сердитый ветер шорохи глушил,
Сморились половцы, уставши за день,
Не спал лишь тот, кто жертву сторожил….
Лазутчики быстры и беспощадны,
Никто из стражи пикнуть не успел.
Раздался свист сигнальный двоекратно,
Отряд Вышаты смерчем налетел.
Ни хан, ни воины его уже не встали,
Никто из них не вытащил клинка,
А ратники с усердием старались
Пока у них держала меч рука.
Резню кровавую закончили с рассветом
И Ян об этом тут же  весть послал,
Вздохнул князь облегчённо, он к обеду
Китляра, как условлено, позвал….
И только гости за порог ступили,
(изба натоплена была для них)
Как двери тут же наглухо закрылись,
Уже никто не видел их в живых…
Стрела вошла бесшумно и навылет,
Пронзила точно сердце кыпчака.
Хан вздрогнул и за грудь схватился, силясь
Стрелу сломать…, коснулся лишь слегка.
Упал ничком, полы забрызгав кровью
И все кто с ним, проклятия крича,
Смолкали вдруг на полуслове,
Сражённые стрелою палача.
И очень скоро слухи о расправе
Дошли до Тугоркановых ушей;
Как можно безнаказанно оставить,
Себя ославив перед степью всей?
Но как принудить князя покориться,
Когда теперь без войска, как без рук?
Нужны недели, чтобы по крупицам
Собрать его по вежам(5), что вокруг.
И Тугоркан был сильно озадачен –
Впервые князь такое учинил,
Карать за это по следам горячим?
Нет времени и нет к тому же сил....
               
Олега звали в степь пока не поздно,
Отказом он ответил им тогда.
Выдерживал характер брат и позу,
Замысливал чего-то как всегда.
Пришлось со Святополком править дело,
В набег двумя дружинами пойти
Пока там не опомнились. Хотелось
За беды, кровь и слёзы  отомстить.
Крушили всё, что встретили в дороге,
Богатую добычу привезли.
Невольникам свободу дали многим
И пленных, несть числа им, привели.
...Ведро овса ещё конь не дохрумкал,
Как Тугоркан опять под стенами торчал.
Боняк —  такой же наглый, хитроумный
Под Киевом вершить разбой учал.
Округу грабят, жгут и в плен уводят,
(ремесленник, купец, дружиник, смерд),
Когда увидя, кто к чему пригоден, -
Калек и хворых обрекут на смерть.
Но многих продадут за море в рабство,
Для нужд своих оставят часть в орде,
А кто строптив и станет упираться....
Содержатся в смирительной узде.


________________________
1. устар. кисть руки или ладонь с пальцами
2. челядь - рабы, невольники
3. Труд великого князя Владимира Мономах «Поучение»
4. Княжеские, Епископские, Кузнецк
5. Отдельно стоящая наблюдательная башня на Руси IX-XIII вв., шатёр, кибитка.