З наю-не з наю

Послушай, Фауст. Знание ли сила, что вновь Едем откроет пред тобой?
Или оно – как старая могила, подёрнутая новою травой?
Незнанье -  вот предлог людской скотине понять тот мир, в котором  человек.
Быть красной мухе – в красной паутине, зеленой мухе – в зелени вовек. 
Скажи, кому б сейчас ты ставил «лайки» и сколько в мире было бы людей,
Когда бы я не протянул Незнайке оранжевую смокву из ветвей?
Считаешь, Бог слепил тебя, радея, создать протагониста впопыхах?
Мне ж мнится, что тебя, как Моисея, Господь нашел в прибрежных тростниках.
И что твой гностик? Пищей обеспечен. Обласкан властью. Он своим умом
Себя считает правым. Гнозис вечен. Пусть даже гнозис смешанный с дерьмом.
Где запах, что клубами возле кельи исходит изнутри его кишок
Он, и в делах натужных, как в бездельи, - порой сходить не в силах на горшок.
Едем как Рим. Ему рабов подъятье до уровня господского не льстит.
Взыскующий обрящет лишь распятье и место на обочине пути.
Так всяк живет. Великий или малый,  вокруг него подручных формул рать.
И никакие термы Каракаллы не в силах «запах знания» унять. 
Из  кратера цедящий простоквашу, мешая тверди с жидкостью зараз
Не хочет тела бренную парашу прикрыть и не плодить тлетворный газ.
А жизнь человеческая тает и Некрофор влачит скудельный шар
И гностика агнозис поджидает как запоздалый и ненужный дар.
Агнозис движет медленным прогрессом, дающим наслаждение телесам.
Незнание – оно огню подобно. А знание – огня примета, - дым.
И вот, сквозь дым и пламя  смотрят боги на лица смертных, вставленные в блоги
И Знайками распяты вдоль дороги Незнайки, возвращавшиеся в Рим.