Потёмкин при смерти

Посвящается светлой памяти моей матери

Знать, Провидению дворцов с альковами всех мало –
В краях окраинных, в пути, Смерть князю прописало…
_

…Препон трясина… Трещат вновь старанья на мир Ясский…
Трясёт коляску… Кружит пыль…. Простор вкруг Бессарабский…
Творец Тавриды, чародей торжественных миров  –
«Больной» – приговорил портрет художник Иванов…

…«Гнать в Николаев! – В степь! Вперёд!»
Прорвёт он морок? Нет?..
"Дорога сгонит жара гнёт?!"
Разнообразный бред:

…«Я тщетно рвался в Петербург
Рвать «резвый» «зуб» злосчастный!
…Триумф его - сей мой недуг?!..
...С врагом перед Причастьем!..

…М о и  флот, нивы, города,
Победы…  Труд весь – прахом?!
Враги, мстя мёртвым (так всегда!),
Сотрут и память одним махом!..

…Ах, Санечка!  И все  о н и…
Страх холода… Игр страсти пыл…
Огня потеха без любви!..
Один… один… Кого ж любил?!.

…А что Она?  Смотрю в упор…
Конец?!. Надежды зыбки?!.
Впрямь, мраморен Минервы  взор?!
Лукавые улыбки?!.

…И на колени в праздник тот...
Восторг с отчаяньем… Столько лет!..
Земля уходит из-под ног…
Нет сил на жизнь… Скользит паркет…»

–

…Бессилье застилает свет…
«Ох, душно в земной доле!..
Путь дальше не продолжу! Нет!
Всё! Выносите!.. Умру в поле»…

–

…«Греховность мира я постиг
Спаситель, многих боле!..
«Канон»  дошел?!... С иконы лик…
Высь неба… Там Он на Престоле…»


Февраль-октябрь 2016 г.



Примечания:
Светлейший князь Г. А. Потёмкин-Таврический умер 5 октября (по старому стилю) 1791 г. от болотной лихорадки по до роге из Ясс в Николаев, в степи, на землях Молдавского княжества.

«Трещат вновь старанья на мир Ясский…» Переговоры с турками в молдавских Яссах о мире в августе 1791 г. в присутствии
Потёмкина затягивались и осложнялись в связи с неуступчивостью побеждённой турецкой стороны. Договор будет заключён 29 декабря 1791 г., уже после смерти князя.

«Творец Тавриды, чародей торжественных миров...» Князь
Потёмкин-Таврический, обустраивая новые земли, фактически сотворил в диких степях Тавриду (античное название Крыма). Он прославился также устройством феерических торжеств,
прежде всего в рамках Крымского путешествия Екатерины II
(1787). Участник путешествия французский посол граф де Сегюр писал Потёмкину: «Если мне не поверят, то это будет Ваша вина: зачем Вы сделали столько чудесного и в столь короткое время...» Незабываем был и волшебный праздник в Таврическом дворце в честь взятия Измаила во время последнего при езда князя в Петербург (28 апреля 1791 г.).

«„Больной“ – приговорил портрет художник Иванов…» Не задолго до смерти Потёмкина художником М. М. Ивановым был сделан в карандаше портрет его лица с натуры, подписанный как «Больной».
«Гнать в Николаев!» Потёмкин полагал, что дорога из Ясс
в Николаев – это единственный шанс на спасение от болезни.

«Я тщетно рвался в Петербург / Рвать „резвый“ „зуб“ злосчастный!» Светлейший князь, направляясь в 1791 г. в Петер бург, как рассказывали, приговаривал, что его волнует один «зуб», который он едет «вырывать», т.е. намерен прекратить
усиление влияния молодого фаворита Екатерины II П. А. Зубова (его прозвище, данное императрицей в письмах к Потёмкину, – «резвуша»), т.к. тот интриговал против князя.

«С врагом перед Причастьем!..» Потёмкин и Платон Зубов
причащались вместе Святых Тайн 10 апреля 1791 г., в Великий
четверг на Страстной неделе.

«М о и флот, нивы, города, / Победы…» Потёмкин имел
большие заслуги в руководстве процессом освоения земель Новороссии (в т.ч. основал города Екатеринослав,
Херсон, Севастополь, Симферополь, Николаев); в деле строительства Черноморского флота, а также в осуществлении общего командования войсками в войне с Турцией (1787–1791), в т.ч. взятии его войсками Очакова.

«Враги <...> сотрут и память одним махом!..» Опасения Потёмкина касались происков, связанных с попытками предать забвению его дела со стороны врагов: как Зубовых, Салтыковых, Воронцовых и многих других при Дворе, так и ненавидевшего его наследника престола Павла Петровича, приказавшего, будучи императором, в 1798 г., фактически уничтожить даже саму могилу князя.

Санечка – так князь Потёмкин называл Александру Васильевну Браницкую (в девичестве Энгельгардт) – одну из своих племянниц, предположительно, бывшую в прошлом его любовницей. Она присутствовала в свите Потёмкина в его последние дни, была свидетельницей кончины князя.

«И все о н и…» Потёмкин после окончания любовных отношений с Екатериной II имел многочисленные романы с разными женщинами. Официально (ввиду отсутствия известного свету брака) считали, что он умер неженатым.

«…А что Она?» Имеется в виду императрица Екатерина II.
Потёмкин был её фаворитом и, очень вероятно, тайным мужем
(венчание могло состояться, скорее всего, летом 1774 г.
Минерва – образ древнеримской богини войны и мудрости,
в котором наиболее часто аллегорически представляли Екатерину II.

«И на колени в праздник тот…» В конце устроенного Потёмкиным в Таврическом дворце праздника 28 апреля 1791 г.
сам князь неожиданно при гостях в слезах припал к стопам
Екатерины.

«Скользит паркет…» Кроме связанной с бредом формы калейдоскопа воспоминаний, в стихах присутствует иносказание
о пошатнувшемся положении Потёмкина при Дворе. Князь так
и не сумел отодвинуть П. А. Зубова от Екатерины, имел с ней
размолвки весной-летом 1791 г. и под давлением государыни
вынужден был раньше, чем предполагал, выехать из Петербурга
на Юг.

«Путь дальше не продолжу! Нет! / Всё! Выносите! Умру
в поле». Потёмкин, находясь уже при смерти, по воспоминаниям сопровождавших его, потребовал прекратить дальнейшее
путешествие на коляске и пожелал умереть в поле.

«„Канон“ дошел?!» Он написал незадолго до смерти, в сентябре 1791 г., духовное песнопение – покаянный «Канон Спасителю».

«С иконы лик... / Высь неба...» Светлейший князь Г. А. Потёмкин-Таврический умер на ковре в степи перед поднесённой
к нему иконой Спасителя.