Поэзия 2006-2007 гг

 На смерть первого президента Российской Федерации.
Прилюдия.
Апрель, апрель, как ты прекрасен,
Когда из - под сухой листвы,
Пробьется свежесть первой страсти,
После холодных дней зимы.
И солнце, разогревшись: топит,
Последних снежных островов,
Так вдохновенно недопетых,…
 
Приближение скорбной минуты.
 
Ты разбудил травою свежей,
Апрель, нежнейший ток весны,
И с неба ласково бездонность
Нам льет потоки  красоты.
Такие дни напомнят лето,
Июль иль август, прошлый год.
Прошло примерно две недели
Как приезжал сюда народ,
К которому и наши предки
Ходили за спасеньем встарь,
Но скорбью, скорбью после света
Пропитана холмов тех марь.
 
Прощание с РОССИЯНИНОМ
 
Ушел, как гений,
И великий,
Ушел хороший человек,
Был замечательный политик,
Взял на себя он трудность лет.
 
Красиво жил и осторожен,
В минуты риска не грешил,
Вернул народу путь свободы,
Катиться с горки не спешил.
 
Расправив плечи, гордым взглядом,
Окинул Родины простор,
Он вел корабль чрез бурю верно,
Подводны камни обошел.
 
Сумел остаться нам примером,
Красиво пост свой уступив,
Российским был он президентом
Вот так мы скажем - не спросив!
 
ПРОЩАНИЕ с СОРАТНИКОМ
 
Сомкнем ряды, расправим плечи,
В минуты скорби - поскорбим,
Борис прошел по жизни гордо,
И мы все встанем: как один,
 
Он не хватался за винтовки.
Не дал морозу кровь пролить,
Из бесконечной вереницы,
Сумел на жернов воду лить,
 
Да, наша участь не из легких,
Ни почестей и ни наград.
Но стройки улиц и проспектов,
Все об успехе говорят.
 
Ушел ты, видя, путь был верен,
И не сдадим мы новый град,
Он шел по жизни мощно с песней,
У русского размашист шаг,
 
Хозяин был, но не диктатор,
Был президент, но не кумир,
Любимец у электората,
У звезд прощенья не просил.
 
Улыбку вызвать, водки выпить,
Увидеть главное лицо
Средь тысяч лиц,
Пред ним прошедших,
 
Подбодрить смену молодую,
Наш президент был молодцом!
Стране великой был он впору,
И по нему была она,
Сомкнем ряды,
Расправим плечи,
Поплачем, но уж не свернем!
 
Трилогия 23-24 апреля 2007 года
Дорогой Тамаре хотелось бы рассказать  о том, как читается сборник «Сибирские страницы Великой Отечественной».
 
Говорят, будто в Горном Алтае,
Есть такой лечебный родник,
Будто тот, кто к нему приникает,
Тот таинственным светом проник,
 
Будто нам, грешным русским людям,
Лишь глоток его в месяц пить,
Чтобы сил и здоровья хватило,
До конца эту воду плыть.
 
Вот и сборник, Тамара, Ваш вижу,
Словно сильный лечебный дар,
В каждом доме, и каждый месяц,
По странице по слову, как встарь.
 
В каждом Доме Тамара сибирском
Пусть стояла бы как медальон,
Рядом с книгой трудармий, как близко…
Женский в них стоял батальон.
 
И еще, поделюсь, мысль навеяна:
На экзаменах на гастробайт,
Задавать тест- вопросы по сборнику,
Так, как русский язык проверять.
 
Стиль же авторов и манеры их
Словно классика для меня,
В этом стиле,
                и без комментариев,
Потому что война,
                война………………………………….
 
Возродить семейное чтение,
Этой книги в святые дни,
День Победы и День общей памяти
Патриотике мы верны.
03.04.07
Апрель 2007 Талые воды.
 
ТАЛЫЕ ВОДЫ.
 
Талые воды по склонам стекали,
Медленно день угасал,
Сока на полках так много стояло,
Их же березовый звал.
 
Звал из далекой её деревеньки,
Звоном с заимки его.
Свежесть весеннюю, небо бескрайнее,
Речки весенней тепло.
 
Издали все было ярким и чистым,
Песни об этой весне
Пели они на два голоса вместе
33 года
               вполне,
Можно запомнить и выучить строки,
Нарисовать на окне.
 
Как бы мы не были
Здесь одиноки,
Родина держит вдвойне.
К русскому сердцу сибирский характер,
Крепко березку прижал,
То ли с Алтая, то ли с Амура,
То ли с Кузбасса их брал.
 
Дружина моряков.
 
Тельняшку рвану на груди,
И бескозыркой об пол,
- Братва где же вы? Выходи,
Пора забивать сюда кол.
 
-Дружина, равняйсь!
Тишина мне в ответ.
И - смирно-уже не сказать,
Молчит, улыбаясь, мальчишка с сединами,
И дама, мехами под стать.
 
- Откуда-то голос её ведь доносится,
Но нам её не разыскать.
Привыкли друг к другу фигурами новыми,
Она же  – ни дать и не взять.
 
Прикрикнет, поплачет,
И снова вперед идем,
Речевку свою сочинит,
Речевка, конечно, зовется и слоганом,
И правда, братва ведь молчит.
 
-Уверены просто, приедешь ты вовремя,
Идея тебя осенит,
Никто и не думает, что ты не стройная,
И юбка тебя не полнит.
 
-Давай председатель,
Подъедь ко мне с внуками,-
Зовет меня город родной.
 
И море волной темным цветом полощет,
Песок, что уснул в декабре,
У сонного легче,
Следы мои смоются,
Смывается что-то во сне,
 
Пусть смылось плохое в воспоминаниях,
Но море, скажи, отчего,
В поступках всегда остается так мало,
так мало из детства того?
 
Когда люди были добры так и счастливы,
Как видно отсюда с горы,
Сниму бескозырку,
Махну ей привет, мол!
А гюйс на плечах,
До поры.
 
 
 
Вожатая наша очень расстроилась,
Прочтя КВНа анонс,
Дружина построилась
и День пожарника снова победу принес!
 
Март 2007 года
Национальность Сибиряки.Проект семья
          Введение: Чудо осень.поэтические комментарии к золотым этюдам.
Что за осень, Чудо осень!
Где ты пряталась от нас?
-Прикрывалась снегом мокрым,
Небом хмурым,
Ветром резким,
Создавала скользкий наст.
Укрывала льдом тропинки,
И, отдав сестрице ключик,
Уходила отдыхать.
 
Что за осень?Чудо осень!
Листья сохнут вдоль аллей,
Замер воздух чист и свежий.
Мир становится светлей.
 
Лишь прозрачные узоры,
Оголенных крон дерев,
Открывают неба купол,
В той божественной расцветке:
Что не видели ни летом,
Ни холодною зимой.
 
И березы в танце позднем,
Закружились в вихре вальса,
Так легко и беззаботно,
Оказалось танцевать им,
Без зеленого убора,
Без дождя-плаща на плечи,
Что накидывал октябрь.
А уж наледь, что ноябрь
Подавал, как плащ-палатку,
В эту осень позабыта,
 
Словно девушки-подростки
Непознавшие объятий,
В предвкушенье битвы жизни;
А пока они кружат.
Беззаботно, но не громко,
Перед выбором, как будто-
Но на самом деле,
Просто- это будет их порог.
 
И шагнув от теплой неги
Позднего, но нежна солнца
Как от мамочки родимой,
Как от папочки родного:
Что особенно полюбят
Дочь свою, когда увидят,
Что вот завтра их цветочек,
Станет дамой и познает:
Глубину и радость тягот.
И помочь они не смогут,
Как не сможет  зимне солнце
Растопить снега Сибири,
Лишь коротким будет
Солнце освещать ей
Светом ветви, снег
И небо над землей.
Утешая тем, что вскоре
Снег сойдет и будет лето.
 
Он ласкает напоследок,
Свою дочу теплым взглядом,
Уж не смея прикоснуться,
К созревающим плечам.
 
Согревает дочу делом,
Помогает незаметно,
Подставляет плечо, руку;
То советом, то деньгами.
 
И для выбранного зятя,
Тесть тот будет просто-«папа»
Хоть папашею и звали
На Сибири тестя встарь.
 
Он ни взглядом и ни словом
Недовольства не покажет,
А заботясь об обоих,
Будет думать:
- как бы внуки уродились
Посильней!
 
Не такой уж он и мямля,
как могли бы вы подумать,
Просто дочка для любимых
Всем была с тех детских лет,
Когда маме, да и папе
Нужно было их заботу,
Их внимание и ласка.
 
Дочка, сын ведь подойдут:
И утешат, и полечат,
И помогут по хозяйству.
Год за годом-старше стали,
Те родители в кромешном,
 непроглядном – зги не видно-
жили весело активно:
Дочь и сын главней всего.
 
Дом, огонь в печи домашней,
Огородик был и сад,
И общение с такими,
Как они и даже выше,
Жили тихо и спокойно:
Дочь и сын главней всего.
 
Кто к больной придет постели?
Кто подаст воды стаканчик?
Кто прочтет стихи лежащим?
Дочь и сын-главней всего!
 
Да, пусть завтра будет холод,
Резкий сильный и опасный,
Но всю зиму будут помнить
Те березоньки подростки,
Что такое рядом папа,
Что такое рядом мама.
 
Пусть не юг у нас в Сибири
Не дано здесь жарка солнца,
Тем милей оно природе,
И дороже каждый градус.
Что поступит от него.
 
Так родителей не сильных,
Даже где-то отдаленных,
Очень сильно любят дети,
Но не смеют им сказать!
 
Подадут воды и руку,
Принесут лекарства, пищу,
Прихоть выполнят любую,
Но не скажут: как их любят…
Будут плакать и молчать.
 
07.11.06 г Новосибирск
 
Со златом осени прощаясь.
 
Со златом осени прощаясь,
Купаясь в проливном дожде,
Под хмурым небом расставаясь,
Мы пишем строки о весне.
 
Три слова, три коротких слова,
Услышать каждому дано,
Но страшно, боже мой, как страшно,
Ошибкой быть,
                И так грешно…
 
Порой вся жизнь пройдет, как лето,
Короткое..., и под луной,
Нам нужно ждать и ждать ответа,
И не дано сказать самой.
 
Писать, со сцены петь
                – быть может!
Сказать кому-то ни о ком,
Но вот лететь с зонтом, как парус:
- Осенний ветер, это ОН!...
 
Осенний ветер дунет строже,
Напомнив детство, строгий дом,
Такие шалости не в моде,
И  вдруг осенний грянет гром.
 
Разверзнет небо молний сила,
Но ветер свеж и так силен,
Снесет он пыль,
                Деревьев крона
Гравюрами украсит склон.
 
И рыжиной своей последней
Березки, втайне погордясь,
Уснут к утру под дождь осенний,
Проснуться на снегу стыдясь.
 
К утру утихнет гром и ветер,
На хлябь, сменив всю свежесть гроз,
И в зиму первый снег так манит,
Забудем сладость поздних грез.
 
Букетик хризантем расскажет,
Кто положил, тот все поймет,
Снежинками на лужи ляжет,
Очередной души полет…
 
март 2007 года
 
 
Кольцово Ноябрь2006
Ната Амурская посвящается первому фестивалю Женского фотографического движения Фотолайф в Новосибирске.
 
28 января 2007 года в Центре Хоккайдо состоялось закрытие первого Новосибирского фестиваля Женского фотографического движения Фотолайф.
 
Природы Чудные Мгновения
 
Природы чудные мгновенья,
Забытых слов простой подтекст
И мастерство и вдохновенье,
И новых взлетов будет всплеск!
 
Забыть то женское начало,
Не в праве и не в силах мы,
Но мужество не подкачало,
В нас: выйдем на тропу войны.
 
Из разных сфер и разных весей
Пришли к Светлане мы затем:
Увидеть в собственных работах
Единства дух и общность тем.
 
И показать свою избранность,
Друг перед другом мы хотим,
Что в каждой есть та гениальность,
Мы любим жизнь, её творим!
 
В работах миссис, мисс и леди
Цветы, вода и солнца всплеск,
И рукотворные творенья,
Что преподнес нам наш «творец».
 
Ни амазонки мы, как видно
И признаем единство сил,
Произведения портнихи,
С резьбой вас снег объединил.
 
Запечатлеть тот миг, что тронул,
До глубины души в глуши.
Когда вставало солнце утром,
Когда фонтан взвился в тиши.
 
Могли мы каждая по сотне
Их принести на суд детей,
Родителей и взрослых просто,
Но Света сделала отбор.
 
Спасибо за приют «Хоккайдо»,
Надеемся до новых встреч,
Когда на волнах вдохновенья,
Мы создадим здесь фоторечь!
 
Контактный телефон общественного движения «Культура и Мы» 336-78-54
  стр. 1          14.02.2014
 
Качели подняты под крыши
В осеннем парке городском
И погрустневшие аллеи
Прикрыты желтеньким листом.
 
Как долго им стоять устало?
До снежной  зимушки- зимы,
Когда детишкам горку сделать
Решат их взрослые отцы.
 
И тополя стройны, как прежде:
В том роковом сороковом,
Лишь выше стали и покрепче
Пред небом или Покровом?
 
Их город вырос незаметно
Из расползавшихся лачуг
И вместо улиц неприметных
Сияет небоскребов луг.
 
Он начинался так недавно
Основанный - как ни начем
Углом устроил острым многих
Между «железкой» и водой.
 
На трассах между городами,
Известными давным давно,
Стоял он скромно, как подросток,
Москва, Амур… уж далеко
Пройдут века,
Годами станут,
И оперившийся птенец:
 
 
 
Уверенно взмахнет крылами
На карте мира наконец.
Мечтой он станет вожделенной
Для неуемных тех умов,
Что приоткроют в бренном мире
Великих тайн,
                лишась оков.
Придут они молиться в храмы
Богам,
           ( людей удалены),
О предках вспомнить, и
Потомкам спросить
                О милости земли.
Их жизнь другою будет, верно,
Как то, что мир увы не нов,
Но ценности для человека
Всегда: любовь, и хлеб, и кров.
 
Сентябрь 2006 Ната Амурская
                Этюды осенней поездки в город.
 
 
Листья сухие на снег опускаются
И, не успев пожелтеть,
Новым, покровом с небес               прикрываются
Чтобы опять умереть.
Так ли им холодно было на дереве?
          Пели в ветвях соловьи,
Да отвлеклись они
          Просто от осени
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Чтобы мечтать о любви (упасть молодым.)
Те, что раскрашены ярким узором
Видно издалека.
Снегу поют те созвездия оду,
Не удержусь от щелчка.
Даже лежащие свежестью дышат,
Даже краснея кружат,
С радостью в сердце,
Вхождение в зиму
Нам обеспечить хотят.
 
Заметка в пути
 
Низкое серое небо,
 нахмурясь,
Грустно прикрыло состав,
Уголь кузбасский
По нашей дороге
Вез машинист Авербах.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Стихи на манжете в НЬЮ-ЙОРК ПИЦЦЕ
 
 
Возникла статуя Свободы
Вдруг среди зала предо мной,
Вот, что такое съесть корицу
И свежевыжатый лимон.
На сытый господа желудок
Все что-то видится не так.
Добреет к нам
Нью-Йоркска Дева
Мелодии звучит канва,
Да, не забыть  дойти
до стойки!
 
Чтобы отдать им тот пятак…
 
 
 
Повесть о том как Федя к женщине приставал,
(очередь к маммологу около двух недель)
 
Пролог
 
 
Волчок кружит неугомонно
Не спрашивая, где же стоп?
Ту жизнь игрой не назвала бы,
Коль не нашла б привальный топ.
Нагнувшись над стрелой рулетки.
Едва не пала там та грудь,
Но вовремя тот палец крепкий,
Был удален, как страшный крюк.
Стрелки бродили у подножия,
Курок нажать им суждено.
Рожденный матерью был верно,
И вскормлен грудью он давно.
Все поглотила плоть мужская,
От этого в глазах темно.
Но нет, он вспомнил тут же сразу:
И мать и дочь свою, как то:
Что мы не волчья все же стая,
И пить на людях ведь грешно…
Просить прощенья не посмеет,
Лишь милость, как бы проявив-
Украдкой кнопочку надавит,
Дабы волчок остановить,
Но знай презренное созданье,
Придет суда твой страшный час:
И что ты скажешь в оправданье?
Ты скажешь НАМ: простите нас?
Что плотский зов твой неуслышан,
Когда-то, где-то, второпях?
Что продан был женой любимой
И оставался на бобах?
А может вспомнишь, ты,
как мама, кормила грудью
 той тебя,
Как вечером звала:
-любимый!
Необнятая им жена?
Или влюбив в себя девчонку,
Ты позабыл тогда слегка,
Любовь нуждалась в подкрепленье
Поступком мужа и отца.
Словами, ласками,и силой
Да, силой духа как гранит.
 
А менестреля глас в Сибири
Действительно еще звучит.
Хотел, чтоб здравия желали,
Тебе, призренный ловелас,
Пойди сначала в церковь парень,
Меня не бойся -
Бойся НАС.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
О, сестры, милые,
 
Когда бы
«носить» нам в жизни не пришлось,
Кормить и ждать их непрерывно,
И даже иногда любить,
В надежде сделать мир добрее,
Увидеть мужественный взгляд,
И светлый ум под сединою:
Так ведь в народе говорят.
Не стать бы бизнес-леди многим,
Коль не было б таких вот Федь,
А Натали теперь другие,
Иные сразу бьют в ответ.
Другие паранжу надели
Чтобы вернее был ответ.
Хотели вы чтоб я не стала вам назидания писать,
Чтоб жалких, слабых умоляла
Почаще женщин впоминать.
Не выйдет милые, пока что,
Настолько были вы бледны,
Что уличные запевалы
Пред вами стали не бедны.
И город свой не смей позорить,
( По виду ты ведь сибиряк)
Не слышала от папы с мамой,
Что поступали здесь вот так.
Суровой жизнь была
в Сибири,
Порой крепка рука мужчин,
Но ни зажиточный
 крестьянин,
Ни ссыльный бедный дворянин,
И уж никак шахтер-рабочий,
Не подойдет к чужой жене,
И к даме незнакомой,
 впрочем,
он обратится лишь тогда,
Когда свой ум недальновидный,
От дуры – ведьмы уведет,
Поднимет падшую из грязи:
Вы сделали наоборот!
Кем Вы бедняжечка
Слывете?
Как видно важный господин,
Раз так печально безутешно
На постамент прижат тот «клин».
 
 
 
 
 
Поэму эту я писала, как Михаил,
 
Вот был поэт!
Не смогут два порога-века убавить свежести стиха,
В нем бриз прибоя, свежесть ветра,
И жизнь: борьба, борьба, борьба!
Не поиск легких приключений,
Игра и пьянство - за стеной.
 
На плац же свежестрижен, выбрит,
И жизнь его мужской гамбит.
Нет, он не прятался за юбки,
И не пускал им слезы в грудь,
А если было, то минутно.
Об этом ты не позабудь!
 
 
 
 
Вы современники – мужчины,
 
Вы все нам словно сыновья:
Коль в жаркий паужин июльский
Способен стать, как та свинья,
Понять не смог двойные слезы:
О юности, потери боль,
Увидела в толпе огромной,
Давно ушедшего в « тот мир»
Любимого ей человека,
С которым связан целый пир,
И песен было исполненье
под скрип пиратских ведь кассет
Все было было в прошлом веке,
Прошло лишь тридцать лет долгих лет.
 
 
 
 
Ушел тот лучший - ты пришел!
Способен был ты заблудиться
В невинно-детском декольте.
Уж не познать твоим сединам,
Как так: любимым быть, Любить…
 
Что-ты? Обиделся за грубость?
Ну что ж, прощай тогда пока,
И Федь, здоровайся при встрече
И кланяйся издалека.
 
 
Нет господа, я не скрываю:
 
Ваш город был мне лишь приют,
Приют неплох,
               почти что дома,
Построила его сама.
Душа ж моя была и будет,
Там на далеких берегах,
Где подметает
             вольный ветер
Любимый
    Даже при штормах,
Листву на улицах
                и в скверах,
Где есть такие Федь,как  ты,
Стрелять они пока не смеют,
Но вякнуть могут – расспроси!
 
.
 
ОН был один – такой несмелый,
Надежный, тихий и умен,
За что,
   скажи ОН в самом деле
Оставил нас в столь ранний срок.
Он брал не похотью,
 Не силой,
Не плотской та любовь была.
Я лучше в жизни не встречала,
Простите дети и родня.
И даже он не
          подходил нам,
Теперь пусть он меня простит.
 
 
 
Страдала, плача, вспоминая,
Но знали мы с ним и тогда,
Несясь навстречу, через рельсы,
Друг к другу руки протянув,
Что вольтова дуга меж нами,
Дуги той нам не разомкнуть.
За тридцать лет не стерлись строчки,
Как потушить мне тот пожар?
Попробую не вспоминать.
 
 
Он кинулся ко мне навстречу,
А рельсы были так мокры,
Уложены на «стройке века»
Теперь, почти что не видны.
Себе сказала «стоп» тогда,
Когда уж не подростки
 Но и не взрослые пока,
Вас вывела
             на сцену чтобы,
Успех могли познать,
Сорвать аплодисменты там,
Где кланяясь пред залом,
Овациями наслаждаясь,
Вы вмиг забыли обо мне.
И сценарист решил:         
-Быть может: нет места  среди них.
А режиссер подумал:
-Кто ж за руку возьмет,
Кто выведет в поклоны?
Предшественники по десятилетьям,
Добились бы признанья, Геройства твоего,
Что задержало нас?

 
Эпилог
На свиданье с подругой опаздываю,
Впервые я за тридцать лет.
Но стихи писать не отказываюсь,
Будто кухни в помине нет.
Да подруга моя дорогая,
Меня ждать тебя не впервой.
Догонять приходилось тем чаще
Говорят, это все не дай бог.
Догонять, отнимать,
И давать и давать и давать.
Чем труднее, тем дороже бывает,
Это держит нас вместе ни год,
Группа крови не фактор роста,
Фактор роста совсем в другом.
Отшептались на ушко те девочки,
Не давали друг другу форы,
Завещание было
                Родительское
Посильнее любой их ссоры.
Мы не знали с тобой, как ссорятся,
Вот мириться и не пришлось.
Сколько крови меж нами пролито,
 
Перевяжем друг друга и вновь…
Мы могли месяцами не видеться,
Говорить ни о чем, молчать.
- Избавлялись мы от зависимости,
И опять:
- Приезжать?
-Приезжай!
-Ты сидела на подоконнике?
-Нет, гуляла в зимнем саду.
-Помнишь, как ты ждала у «Радуги»?
- Да, но теперь уж туда не пойду!
С горки люди снова спускаются,
Только нет среди них
 нас с тобой.
Колесят по Анжерке автобусы,
Нас оставил там наш герой.
И другие живут в этом городе,
Им рассказы пишу порой.
.
Привыкать не пришлось к расставанию,
И спешат на свидания вновь,
Вновь две взрослые дочери дочерна,
Покидают свою любовь.
Не поедут и не поклонятся,
Лишь слеза по щеке сползет,
В том кафе современном студенческом,
Где все время снует народ.
Редко встречи такие бывали,
Слишком разными были мы,
На полдня отойдет тоска ее,
Дальше лучше пойдут они.
Все взяла, что хотела и более,
Не могла ничего взамен дать,
Лишь улыбку свою беззаботную,
И умение не унывать.
Мы, конечно же, не рассоримся,
Не расстанемся навсегда.
Но меняли друг друга
не думая:
 Раз и два и еще много раз
-Всем казалось,
 что как бы все у вас!?
Только снова и снова зовет
Перекресток нас в центре города
Где опять зимний ветер поет.
Едем снова и снова в автобусе,
Чтоб увидеться за семь верст,
Я ни с кем другим так не делаю,
Видно, правда, царит любовь.
Видно, правда, когда-то повязаны.
Мы на жизнь и на долги года,
-Да не ври ты хотя бы блокнотику!
-Были счастливы, как никогда.
И за этим мы ехали издали,
Это нужно нам иногда.
Выставка «Природы чудные мгновенья» центр Хоккайдо» Ната Голден. Декабрь 2007 г.
 Узоры Березняка
Сюжет с картины Левитана
Так скажет Вам любой знаток.
А россиянки в объективе,
Увидят - это наш конек.
 
Нет, это наши королевы,
Сплели ветвями хоровод,
По бархату травы нежнейшей,
Над зеркалом известных вод.
 
Такой покой Вам и не снится,
Да, думал: нет таких углов,
Где мать природа веселится,
Узнав в фотографе любовь.
Березы стоят амазонками,
Над гладью, величием вод.
Надежду хранят, перед Кармою,
Что возвеличат народ.
Березки, ровно те молодки,
Попали в стройный хоровод,
Их кроны кружатся, танцуя,
Листва трепещет на ветру.
 
Таки сильны они в июле,
Коль устоят, то к ноябрю
Пойдут матерыми стволами
Листву держа до декабря.
 
И зиму с легкостью встречая,
Подставив снегу маскхалат,
Оранжем снова согревают
И дом и опустевший сад.
Огненный закат
 
Спустилось солнце незаметно
Устало опершись на брег,
Но небо вспыхнуло мотивом:
Как можно брегу доверять?
 
Тебя ярило – бог вселенной.
Мы солнцу дом, мы – небеса!
Мы даже в гневе вас всех любим,
Продлим тепло на полчаса.
 
Утроив отблеск от заката,
Загадочною туч игрой,
А завтра – завтра ждет расплата,
Не дождь, так ветер штормовой.
Небо красиво играет закатом,
Дух захватило игрой-
Будет холодный ветер.
Листья цветов , вы стихи мои слышали,
И передали земле-
Значит: полить их пора.
Фигура стоит вдалеке,
Ноги и тело стволы,
Ветки-руки и шевелюра,
Солнце, дополнив картину,
Изобразило лицо.
Сюжет из Швеции навеян,
Меж праздничной листвой стоят,
Матроны нашего поселка,
В президиуме помолчат.
Смотри картины с двух сторон,
Найдешь там наш рассказ о месте,
Где вместе с лесом рос сынок,
Ровесник стал уже с портфелем,
И внуки первых прыг да скок.
Фонтаны в городе не редкость,
Но этой пылью водяной,
Не насладится Ваша светлость,
Ни днем, ни ночью, ни зимой.
 
Играет светом в такт аккордам,
Кружат на роликах вокруг,
Там всплеск его и нам по силам,
Услышать зов: « К фонтану друг!»
 
Тогда дела успешны будут,
Тверды устои, как гранит,
Что набережную укрепляют,
Прогревшись солнцем, гладь манит,
 
К себе людей он привлекает,
От дел немного отдохнуть,
Под музыку душой трудиться,
В короткие и летни дни.
 
 Выставка «Природы чудные мгновенья» центр Хоккайдо» Ната Декабрь 2006 г.
Историко-художественный музей Искитима январь 2007
 
Ах горы..горы, что так манит?
К Вам сердце прикипело встарь!
 
Когда- то в детском лихолетье,
Отец о дочери мечтал,
Он думал: дочь его вернется,
В тот край невиданной красы,
Зальется трелью зелень кручи,
Быть может сбудутся мечты.
 
Узнала я красоты сопок,
Нет речки Невера милей.
А Белая течет с предгорий
Спокойна в мутности своей.
 
Да не прозрачна, взвесь
Той глины, что ей название дала,
Она не гонится за славой,
Не любит славославья звон,
Содержит часть своей державы,
Что видит речку из окон.
 
Скрывает камни, дно глубоко,
Ласкает теплотой тела.
Как Мы близки когда-то были,
Как далеки сегодня мы.
 
Да Вы близки мне,
Но далеко
Изволите вы протекать.
Родне своей - Оби сибирской
Доверила меня купать:
 
-Она крупней и многоводней,
Мне нет уж сил тебя ласкать.
 
-Робею пред Её величьем,
Ты знаешь реченька моя:
Она - Царица мне,
Красива, статная, вольна!
 
Хотела о горах красиво
Я написать тебе в письме,
Но вспомнила о водной глади,
Покрытой здесь гламурным льдом.
 
Что там творится в водопаде?
Мы как увидимся поймем.
Он льется, льется непрерывно
В картине той, из бересты,
Зажат меж гор.
 
И то селенье
Что папа в детстве описал,
Стоит на склоне подбоченясь,
Не ждет оно от нас похвал.
 
Пейзаж был нов,
И на том фото,
Что было мне привезено,
Их всадники коней вздыбили,
Нам это все здесь не дано.
 
Мы счастливы своим Хай-теком.
Умеем радость в нем открыть,
Как в роднике чистейшем горном,
В медунках рученьки умыть.
Испить березового сока,
Над ним, над ним её притоком,
И снова мыть, копать, пилить…
 
И город горд, раскинул крылья,
И длани щедрые свои.
Он ими накрепко вцепился,
В низины и холмы твои.
 
Да холод,
Но достанет сил,
Ему рвануть через столетья.
И помощи бы попросил.
 
О вы, брега реки великой:
Не жмите так теченья вод.
Оттуда с гор могутных отчих,
Тот зычным голосом поет.
 
Непринято в его народе,
Восторги, чувства проявлять,
Однако: каждый - по природе:
Не след славянке их скрывать.
 
Еврейка же тем паче скажет:
- слова простые – но скажи,
Поскольку сказано не просто,
А ото всей её души!
 
Мы их не делим горы наши,
Для всех там есть приют и кров,
И воспеваем, как и Саша,
Но что поделать, мир таков.
 
Как много их речушек, сопок,
На карте видели тогда, (Родины моей),
О каждой думают их дети,
На многих строят города.
 
На Севере, в гранитном русле,
 Несет течение Она!
Течет сестра моей царицы,
Невелика но многоводна.
 
Сестра ей в сердце Вы моем,
Простите реченька на Вы мы,
Всегда везде на Вы я к Вам,
Поскольку к берегу ходила,
Лишь иногда, назло штормам.
 
 
 
 
 
 
 
Апрель 2007 Талые воды.
Открытие выставки «Уют в нашем доме» февраль 2007 года в историко-художественном музее Искитима.
Береза и Бия с коровой,
встреча, нежность и чья-то любовь,
 зацвела неожиданно яблоня,
 красным цветом полна ее кровь,
Вот малина, калина, настурция,
Леди Блу и березы вновь,
Ремесло же: и дело,
И заработок, как шитье и вязанье мое,
Дирижабли, и снег, и ветер,
И фольклор, и концерт, и съезд,
Для единственной мамы на свете,
Просто маленький партбилет.
Партбилет обновленный, не временный,
Он получен был с детских лет,
Я пишу о вас матери, женщины,
В этом в детстве дала обет.
Я пишу о вас летом и осенью,
Что бы ни было дождь иль град,
Словно ваша игла нечаянно, уколола
Лет сорок назад.
Снегом легким припорошенная,
По морозу за пятьдесят,
Неспеша несла королева мне,
Сладкой розочки аромат.
И стихи под тем снегом рождаются,
Не таясь и не пряча слез,
Что соленою каплей сливаются
На губах с поцелуем роз.
Кто-то думает о слиянии,
Поцелуй, мол экстаз любви,
Это нежность прикосновения,
Понимания знак, пойми!
Не вцепиться губами голодными,
Искусав острым зубом грудь.
Прикоснуться легко и ласково,
Пониманием обмануть.
Впрочем, что это я расщедрилась,
Каждый сам идет этот путь.
Только, как порой жаль девчонку ту,
Что войдет снова в старый вагон,
И как радостно за неё опять,
Ведь достался и ей прогон.
И парнишка возьмет её за руку,
Не мужчина ещё, не отец,
Просто вспомнит, что маме
Папою подавалось пальто и венец.
Или вспомнит привычку с детства он,
С папой утром идти на привоз,
И купить там букетик ей мартовский,
Иль февральских подснежников воз.
Ведь она, как и мы станет матерью,
Или тетей кому, иль сестрой,
Наконец она просто любимая,
И возможно станет женой,
И потом, где-то в дальнем
 своем среднем возрасте
будет так же молитвы учить,
чтобы править и быть поправимою,
Чтобы в сказку входить и вводить.
 Береза и Бия с коровой,
встреча, нежность и чья-то любовь,
 зацвела неожиданно яблоня,
 красным цветом полна ее кровь,
Вот малина, калина, настурция,
Леди Блу и березы вновь,
Ремесло же и дело,
И заработок, как шитье и вязанье мое,
Дирижабли, и снег, и ветер,
И фольклор и концерт и съезд,
Для единственной мамы на свете,
Просто маленький партбилет.
 
 
 
 
 
7 международный фестиваль снежной скульптуры в Новосибирске.
Снежные крылья над сквером распахнуты.
 
 
Что это?
Золотом кофты взлетели
На оснежённый настил
Скульпторы дружно вошли
И запели,
             Стяг голубой водрузил…
 
Деда Мороза с его милой свитой,
Благодарит та братва:
За тишину, и безветрие сквера,
Что наступила пора.
 
Вот и готова почти у них сказка,
Штрих ей последний придать,
-Здесь сбрызну влагой живительной ребра,
Здесь бы лопатой стесать.
 
Подшлифовать и пригладить их форму,
Завтра решится судьба,
Ну а пока, пред открытием кем-то,
Сорвана перьев игра.
 
Но сибиряк не сдается и крылья,
Вновь у Совы отрастут,
Как на параде торжественно-чинно,
Снежны фигуры встают.
 
Повеселела к рассвету площадка,
Как описать весь восторг?
Что охватил там и мастера славного,
Но опустил он свой взор.
;;*
 
Солнце, играя снежинками свежими,
Лучиком провело,
И обнаружило трещинку нежную,
Что повалила крыло.
 
Крылья взметнулись
Над площадью старою,
Сквер опахалом обдув,
Вот и танцует дите у камина
Деда, кружа под мотив.
 
Кружатся, кружатся снежные крылья,
Где же ты наш менестрель.
Короток век у симфонии скульптора,
Месяц звучит под луной.
 
Месяц звучит под луной
                и под звездами,
Так ли велик этот срок.
Сколькие здесь набрались вдохновения,
Им его хватит на год.
 
Не приземлить его будет рекламою,
Не погасить строгим окриком их,
Крылья распахнуты даже в камине,
Тролль Её тоже вспарил.
 
Снегу, сплошной пеленой
                Вдруг упавшему,
Не заглушить ту любовь,
Что привела молодых и голубкою,
                Благословили их вновь.
 
Нет откровенно любви не показано:
С тыла, ты с тыла взгляни:
Катят по кругу старик со старухою,
- Мы же, как мир молоды!
 
- Яблоко, яблоко, как сексопильно!
Мам, посмотри, посмотри!
Сколько изящества, неги в той туфельке,
Что из листа сотворил!
 
-Нет уж сыночек, смотри на мантильи,
Донны поражены!
Рядом с такой красотой, их поставили…
 
Эпос Алтайской горы,
Скульптор сумел изваять, так нечаянно…
 
В стиле Хай-тека обмял тему матери,
Жизнь без прикрас показал.
 
Тяжек и труден путь нежности в мире,
Кто ей воздаст от похвал!
Нежность к любимому,
Нежность к ребенку,
Так же сильна, как металл.
 
И прикрывают младенца ваятели,
Нежность с мужчин снизойдет.
Крыльями тел их устроена арка,
Над колыбелью их взлет.
 
Нежность мантильи иль каждого перышка
Крыльев той мудрой совы,
Нежность снежинки на щечку упавшей:
-Дедушка, кто были мы?
 
И разродившись от бремени женщина,
Вмиг королевой стает.
Томно и гордо,
Торжественно царственно,
Городу розу несет.
 
Освободившись от пут тех девических
Через уродство и крик,
Ангелом смотрится или матроною
мать и сестра: материк...
 
Птица ей вторит у гнездышка ласково
Ей для птенцов надо жить,
Где-то в полете, добыв себе зернышко
Сразу спешит разделить.
 
Штрих каждый Ваш
                был отточен и выверен,
Каждый фрагмент был на взлет!
Все уже к ужину,
Вы ж снова к Ангелу,
Как объяснить тот полет?
 
Снежные крылья над сквером распахнуты
Двое в ракете летят,
Все потому, что жизнь двое ту начали,
И не вернуться назад.
 
Как объяснить их стремление к сказке?
Бабушкой или сестрой?
Все Вы работали, как бы за премию,
Кто-же здесь главный герой?
 
- Нет, не обманешь, мой друг,
Видно мастера!
Вы так играли водой!
Делали все это Вы не для премии,
Было известно уж: Кто!
 
- Завтра придут сюда люди к голубкам,
Сделаю что-то еще!
Сделано так, чтоб сияло гранение.
Где это видели Вы?
 
Сделано так, чтоб запомнили надолго
Сказку, волшебную ночь,
Девочка вырастет, будет как пава та:
Что приведет сюда дочь!
 
Девочка вырастет, будет рассказывать
Детям своим и чужим,
Как из губернского города зимнего
Снегом столицу растим.
 
Как потрудились на славу над струнами,
                Днями и под луной.
Те музыканты, что музыку ветра,
                Нам передали пилой.
 
Что заставляет их ехать к нам в город?
…Дальний, дорого стоит билет!
Может улыбок приветливых прелести?
Может такой дал обет?
 
Да у Ваятеля путь был не легкий,
Но результат там силен.
Сгинет папирус, исчезнут полотна,
Труд же их был сохранен.
Пять тысяч лет Нефертити с Амура
Шутка ли, будет польщен!
 
Вдруг захотелось Ваятелю так же,
Сказку создать за три дня,
Сказку которую солнце растопит
И улетит в облака.
 
Думать приятно, что будут потомки
К мрамору приходить,
Что уж не будет ни внука, ни правнука,
Лев же Ваш будет здесь жить.
 
Сколько веков тому Льву,
Что так нежно
Мячик свой лапой прижал?
Им же ценней современников нежность.
Лев улыбнулся и встал.
 
Сел он вернее на пъедестале,
В городе, где не бывал,
Что из того, что идея витала,
Классикой всех он подмял!
 
Он оживает под взглядом прохожих,
Долог был путь от Невы,
Видит в лице подходящих знакомых,
Жаль только мы, но не Вы!
 
Видит в глазах подходящих знакомых
Тот огонечек любви,
Тот огонечек любви, но не секса,
Нежности, грусти, тоски:
 
К городу милому каждому сердцу,
Где Вы теперь те мосты?
Ходим и ездим мостами другими,
Строят у нас и свои.
Милый наш скульптор,
Спасибо, спасибо!
Плачем, и ты нас прости!
 
Ната Амурская
 
 
 
 
Поздняя любовь?
 
Стакан оранжевого сока
Я налила себе в ночи.
Сидела долго одиноко:
- Ну что ж, тогда сестра строчи.
 
Манжеты негде взять кому-то-
В футболках ходят все у нас.
С двойной картины одиноко
Смотрела Рыжая на нас.
 
Спокойно юное созданье
Что слава?,
            слава есть и нет,
Ее припрячет наизнанке
Невинной рощицы отец.
 
И покупатель, взяв неглядя,
Их живопись давным- давно,
Лишь только близким,
                как тот дядя,
Показывает полотно.
 
В село приехал он согбенным
Ходил, не поднимая глаз
А из окна, отдернув шторы,
Смотрела Рыжая на нас.
 
Прошли года с тех пор у девы,
Сама уж кисть берет сейчас
-И как хорош старик в модели!
Однако что я, поздний час!
 
Увольте девушка! Куда мне-
Воскликнул он на берегу
Но лодка подплыла вплотную
Он не пойдет на ней ко дну.
 
Зимой, в тепле градской квартиры,
Сидела пара на тахте
Мы разожгли б с тобой камины,
Но дров не видно вдалеке.
 
Она и Он – там лед и пламень,
Любовь зачатая в умах
Когда супруги бросят камень
На разницу в своих годах.
 
пятница, 3 ноября 2006 г.3:33)
Цикл новогодние улыбки декабрь 2007
Ода морозу
 
Седые пеленки пурги
Полощутся по ветру вьюги…
Известный мороз - сын Зимы
Как любят тебя все подруги!
 
1
 
Седые пеленки судьбы
Полощутся по ветру лет.
Мороз долгожданный явился,
Все тем же сугробом одет.
 
Он нам все лицо расцелует,
Заставит ускорить свой бег,
Ах, как мы его не ревнуем,
Друг другу в том дали обет.
 
Да как мы его все же любим,
- Мороз, Вы наш снежный король!
Смягчите характер, быть может?
Тогда возрастет Ваша роль.
 
Очистите воздух Сибири,
Замерзнут болота и гниль.
Да здравствует зимушка
В этом:
Достойна Сибири кадриль.
 
 
2
 
Декабрь с метелью обвенчался,
Мороз постель им застелил,
На ветках елок снег качался,
А лесоруб пилил, пилил.
 
Царица брови приподнимет,
Нахмурившись бровями льдин,
Водица в русле потемнеет,
И жизнь в нем затаится в клин.
 
Сугробы серые прижались
                к стволам,
И дамы грустно размечтались:
О белом снеге в центре града
Или о шубах: тех – из лам.
 
3
Терраса ступеней покрытая снегом,
Слежавшись, вела нас к Оби.
Река полыньи затянуть не спешила,
Лишь сеть фонарей над снегами светила,
И поздней осенней водой отражаясь,
Звала и ждала лютый холод рождественский,
Построить дворец ледяной.
 
Звучанием света и цвета окраситься,
И горок из льда скользкой гладью
                чарующей
Привлечь на террасу людей.
Что громче звенит:
Голосок или льдинка?
Иль ухнет упавший снежок?
Как радует жителей наших картинка:
Мороз и ледок и парок.
 
4
 
Пригород встретил цветами невинными,
Елей и мостовых.
Светом распахнутых окнами лунными,
Неба, и улиц прямых.
 
Девочка, нам их пора занавешивать,
Буркнул ей друг, как то раз.
Шторы куплю либо жалюзи, вскоре я,
Не оставаться ж без вас.
 
Наталья Золотых
Письмо в Бельгию.
 
 
Юбка.
 
Сколько юбок вослед улыбалось мне,
Отправляясь в мешок с тряпьем.
Помнишь, братик, как платьице мамино,
Вокруг ног моих складкой легло.
 
И пальто ее перелицовано,
Охраняло меня от бед,
Темно-синее, не бардовое,
До сих пор ему шлю привет.
 
Вот костюмчики: первые новые,
Сшиты были модисткой её,
Впереди еще то, что не ношено,
Впереди ещё что-то своё.
 
Тетя, глядя на расстоянии:
Вдруг увидела: как к лицу,
Их племяннице хаки-диагоналевый,
Так когда-то был их отцу.
 
- Сшей племянница себе что-нибудь
Из моих офицерских пайков.
Тот костюмчик носил не кто-нибудь,
На  студентке он был так нов.
 
Помогали ему, не отказываясь,
И румынская шерсть, и мадьяр,
Чем успешнее курс - тем добротнее
Доставался студентке товар.
 
За работу на благо Родины,
Продан ей был костюм такой,
Как носила в кино героиня,
Что не сходит с экрана зимой.
 
Нас в вещизме порой обвиняли,
Усмотрев в нас духовности ноль,
Только  юбки те вспоминая,
Прячем мы свою женскую боль.
 
Что такое искусство, наука?
Это путь к лучшей юбке всего.
А, кто создал ТАКУЮ ЮБКУ-
Стал объектом восторга его.
 
Много их красивых и разных,
Юбок шьют до сих пор в мастерских,
Но припомнить фамильную юбку,
Не смогла ни одна из них.
 
Молодая ученая мама,
Вместе с некоторыми коллегами,
Дослужилась до грамоты министерства,
Просто выполнив добросовестный труд.
 
Окрыленная этим успехом,
На прогулку пошла в магазин,
Там ей был костюмчик предложен:
Цвет невзрачный на первый взгляд,
И модель уже так классическа,
Складка и маленький борт.
 
Продавец посмотрела с насмешечкой:
- Надо же, видимо не берет!
Так уютно ей было в примерочной,
Хоть куда ведь в нем, и тепло,
Пять цветов, неназойливо в клетке,
Да и клетка не бьет по глазам,
Нить махеровая и шерстяная в ткани,
-Посмотрите, как юбка лежит!
Юбка нижняя ноги стройнит.
- Но ведь месячная зарплата,
Дома скажут: Все для себя!
 
А пиджак так удобен: с карманами,
Можно норку сюда пришить!
Может съездить домой посоветоваться?
                Сколько их там-
                Всего лишь два!
 
Улыбался счастливый ребенок:
- Мама всех красивее моя!
- Нет, дите дорогое не выйдет,
Тетя Валя навстречу идет…
 
Улыбнулись друг другу, как сестры,
Чуть иронией придобрив.
…………………………………………………..
- Как там Валя живет в Калифорнии?
- Носит, носит еще костюм!
 
Не поверите видно друзья мои:
Шесть размеров не фунт изюма,
Но такой вот костюм оказался,
Что садясь в машину порой,
Дама ласково гладит юбку:
-Остаешься лишь ты со мной.
 
Ты была моей лучшей подругой,
В эти краткие двадцать лет.
Сколько времени и километров,
Проводила она со мной.
Согревала меня - не сестра!
Капли дождика словно отскакивали,
Снегом чищу её иногда.
Кто придумал ту юбку? И сколько их?
Жив иль нет, тот кто создал её?
 
Говорят, что у них там не принято
Благодарности изъявлять,
Говорят, что правит там только выгода,
И не нужно смешно стоять.
 
-Будто ты, как растяпа какая,
Только можешь, что благодарить!
Будто жизни своей тебе мало,
Что приспичило их узнать?
Кто придумал, кто сшил и когда?
 
Что ж, тогда я с позиции выгоды:
Претендую на первый приз,
Носки юбки во всех размерах
И за самый длительный срок,
Без особо-трепетного обращения,
Без обилия сменных вещей.
Если живы создатели, попросила бы я автограф.
 
Жаль вот только, что стерлось во времени
И название фирмы и номер модели,
Фотографию лишь приложу!
 
Кто-то занят благотворительностью,
Кто-то судится с бракоделами,
Кто-то просто создаст продукт,
Тот, что будет служить исправно
Незнакомому человеку,
На другом совершенно конце планеты.
 
Имена их так редко озвучивают,
Тех, кто в цехе и на конвейере,
Или просто в лаборатории
Так работает: что двадцать лет,
Служит вещь непрерывно,
А рассчитана лет на пять.
Так работает, что препарат,
Поднимает с постели больного,
Он отдаст благодарность врачу.
 
Кто создал их - лимонные дольки?
Проще нету конфет,
И замены им нет.
Что служить бы могло критерием?
Время, наверное, только время.
 
Я письмом своим прошу права
Опустить белый шар в этот ящик,
Что стоит возле производства,
Где мне юбку когда-то сшили.
 
Супер-юбка берет мой приз за:
Надежность и долговечность,
За тепло, элегантность,
Практичность,
Универсальность,
Удобство и …
 
Дачи марта.
 
Укутавшись шалью сугробной,
Накинув на окна вуаль,
Нам дачные домики снежной,
Пилой за окном дали даль.
 
Ни тропочки, ни огонечка,
Сугробы, сугробы и снег,
Но тянется лентой безбрежной
Россия весенний твой брег.
 
От Балтики до Тюмени,
Востока и Запада дни,
Сплелись в этой грустно молчащей,
Деревни потемкинской пни.
 
От трех до десятка порою,
Хозяевам приподнеслось,
И лето окажется летом,
Все их населенье клялось.
 
Они поклялись, побожились,
Мол в феврале уже зуд,
Дождаться не могут апреля,
Когда ручейки побегут.
 
Уже тесноваты палаты,
Что выстроил им старый дед.
И трудно подъехать ребятам,
Не впишется «кабриолет»
 
В своем большинстве те три сотки,
Газонами заросли,
Качели, бассейны скамейки,
И дети на них подросли.
 
Там море, а здесь электричка,
Удобно, приемлемо им,
Тем, кто за вуалью оставил,
Скамью, половик, пару вил.
 
 
Март 2007 Накануне 8 марта…
Весна, метель,
Зима, капель,
Мороз и ветер вас поздравить спешат
В неделю первых дней
                …………….весны,
Когда настенный календарик,
Хотя висит он на открытке,
Зовет снега и льды к воде,
Когда мимозы запах будит,
И солнышко ведет к вам в дом,
Багульника нагие ветви.
Восьмерка, это впрямь восьмерка,
Как будто в эти дни когда-то
 боролись женщины за право
 быть наравне с мужчиной
в деле…
Сегодня же пора нам сестры,
просить о милости у неба,
напомнить их мужским
началам,
что женщина,
есть плоть для плоти,
Что женщина есть дух для духа,
Она хозяйка вам и мама,
Ей принесите вы
трудом добытую валюту,
Ей расскажите о печали,
И радостью с ней поделитесь,
И ей создайте дом здоровый,
Тогда ж потребуйте уюта,
Когда всем этим обеспечив,
Дадите ей возможность выбрать,
Пойти к станку или же в церковь.
 
Дарю тебе багульник нежный,
И сладость детства терпкий вкус,
В час грусти
Вспомни смолку веток
И почки новых лепестков.
Ната Голден-Амурская март 2007 года
02.11.06 Ната Амурская
 
 
 Редкого снега вуаль не сомнется.
 
Редкого снега вуаль нет сомнется,
С глаз говорящих слеза не прольется,
Улиц прямых магистраль не сомкнется,
В площади наших сердец.
 
Белой накидкой снега застелили,
Золоту ржавому фон,
Томно березоньки к елям приникли,
Не пропустить этот звон.
 
Звон тишины предстоящей октябрьской,
Сняв паутину с сердец,
Вспомнить что осень-
К зиме подготовка,
Жизни ж она не венец.
 
Сколько раз зимами нас попугали,
Скольких пытались убить,
Сколькие сами ушли не дослушав,
Им талу воду не пить.
 
Звоном сосульки хрустальной напуганы,
Вы разбежались друзья,
Ранней сосульки от зимушки теплой,
Видно боятся не зря.
 
И упадет, выбирая из лучших,
Может самим подогреть?
Взять, растопить осторожно разлученных,
В горе и радости петь.
 
Первые звуки слегка поцарапали,
Капли играют, светясь,
Мысли сорвались и слезы закапали,
Нет, не осмелюсь украсть.
 
Буря восторга, и гнева лавина,
Все вперемежку: конец!
Как одинок оказался любимец,
Многих и многих сердец.
 
Как беззащитен он был и изранен,
Внешне - из могикан,
Как нерешителен и осторожен,
В легкий попал он капкан.
 
Снова с небес голубых и холодных,
Смотрят глазами его,
Как описать этот цвет?
Одним словом: нежное - озорно!
 
Мягким теплом пригревает и деву,
Тучами прячет его,
Снегом поплачется,
Дождиком вымоет,
Солнцем осветит.
Кого? ...
 
 
 
Единственный Вы право,
и просто гениальны.
 
-Я так рад тебя видеть-
Говорил он балкону,
Каждой встречей
Креплюсь и иду.
 
Для артиста концерты давать,
Как для пекаря хлеб выпекать,
Я готов вам был петь,
За любые билеты и цены.
 
Лишь бы слышать восторг,
Крики браво и бис,
Лишь бы видеть глаза,
Понимание, счастье и горе.
 
И любовь к той стране,
Где нам счастье дано,
С вами жить.
 
Так он начал концерт,
И услышал его переполненный зал:
И партер и балкон, словно замерли
- Здравствуй певец, мы готовы тебя здесь услышать.
 
Мол, я просто артист.
И хочу вам сыграть эту сцену,
- Напрасные слова..-
 
И зал легко свободно принял
Игру твою артист,
Который, как ребенок,
Хотел бы все иметь и деньги и успех.
 
И взрыв аплодисментов,
-не торопись решать..-
-Дай бог слепцам глаза вернуть,
И спины выпрямить горбатым,-
 
О, золотые эполеты,
Лампасы кожанных штанов,
Хотел всем видом
  Снять экстазы.
 
Боялся вызвать крик и слезы,
Боялся тронуть души их,
Поэтому свою прикрыл:
Лишь мастерство - не вдохновенье.
 
Он легкой шуткою снимал,
Желанье в пляс пуститься залу,
И замечаньем пригрозил,
Что он объявит им бойкот, :
 
Зав телефоны, за билеты,
Все тот же, тот же Санька Вы,
Все тот простой Советский парень,
К которому мы так добры.
 
- Ну что ж молчите Вы ей-богу.
Зажгите на веранде свет.
Здесь так покойно господа!
 
-Четвертые сутки пылают станицы,
Зал вежливо выразил к песне любовь.
 
Напомнил артисту,
Что вобщем - то помню:
Как ты мог бы петь,
И он ли - не он ли?
Но кажется понял.
 
Добавил слегка,
Он пел перед
               первым их залом,
И взял перерыв.
 
- Пойду и напьюсь…
-Пойдем ведь напьемся и мы за здоровье певца.
 
Он знает и помнит.
Что Родину любят,
Он видит и слышит, как песни его,
Удачно ложатся на эти страницы,
Что зал расстелил перед ним.
 
Но криками – Браво не сыт он остался,-
Как зритель им не был насыщен:
всего лишь четыре часа …
Всего две добавки в конце,
Да, этот повар силен, но прижимист!
 
 
Репортаж-баллада о концерте известного певца. Апрель2007- том «Культура и мы» книга «Национальность сибиряки»
 
Март 2007 года мартовское о снежной скульптуре, Кузбассе, июле.
 
 
03.04.07 Ната Амурская
Март 2007 года Ната Амурская мартовское о снежной скульптуре, Кузбассе, июле.
 
Я люблю вас,
Люблю вас,
           Люблю
Оглянулась и он улыбнулся,
Показалось?
                Нет, сказка прошла.
 
И холодным ответил молчаньем,
Серебристый в неоновым лев,
 
-Мне в ответ красота и сказка,
Полилась лунным светом с небес,
Грани снежные ярко сияли,
Округлились бока у невест,
 
Завитки  легко кружат в вальсе,
Словно сорванный лепесток,
И животные снежные, здрасьте,
Здесь Вам сказка, а не каток!
 
Но нетронутым снега пушистого,
Центра сквера удивлены,
Заглянуть бы туда за пристава,
Полномочиями наделены,
 
Пристав так же стоит восторженным,
Добр к скульптуре природе,
Ко мне…
 
Он улыбку отгонит строгостью,
Но не схватится за рукав.
Убеждай дружок меня молодостью,
Я ж урву этот снимок-
                Зазвав,
 
И тебя и этого скульптора,
На горячие пироги,
Коль уж сделано,
Значит сделано,
А ты их береги, береги.
 
И не плохо берег парнишка,
Все в них видел наперечет,
Уходили, как не вспотевшие,
Пусть по стенам вода течет.
 
Уходили, как не воспетые-
Ожидая чего-то еще.
-Мы придем на страницах изданных,
И с газетных твоих(город) полос,
С дисков круглых твоих компьютерных,
Только ты через год нас не брось.
 
Пироги то давай,
Коли выпекла!
Поедим их на пасху авось!
 
Пироги испеченные строчками,
Фотографиями прикрыть,
И фотографам удалось:
Звуки вальса Амурского слайдами
Закружилось и понеслось, (закружить,
Закружить).
 
Сероватыми снеги казались мне,
Да и небо катило мглу.
Рыжиной оттенялись голуби,
Под неоновую голубизну.
 
Солнце, солнце светило нередко,
И сияло все на ветру.
Вот шары и керамика,
Ярмарка,
В королевстве, полный аншлаг,
 
Их величества,
Спят рядом голуби,
А те двое летят и летят.
 
Даже птица уже кормит ужином,
Только вылупившихся птенцов,
Он разделит с ней ночь бессонную,
Тролль сидит,
Как посланец богов.
 
Он мечтает там в позе мыслителя,
Признавая в гении дух,
-Что способен растрачивать запросто
широту этой русской души,
 
Загуляли, так загуляли, как водится,
Миллионы в скульптуре лепить(пригоршнями в снег),
Не забыв, при этом полтинничек,
У фотографов бедных просить.
Русский стиль и сибирский характер,
И сто лет не дадут позабыть!
 
Как забыть нам дедов, что шли сюда,
За простором сибирской земли,
За возможностью пить неделями,
Не заметив, как гривны росли,
 
Быть хозяином было их правилом,
Все с размахом, не на паях.
Как те снеж.ные крылья,
                мыслили
Над полянами в березняках,
 
Так любили они сок березовый,
Это вам не коктейль на бруньках,
Здесь береза, что дуб был вековый,
В  той дали на семи веках,
 
И свободно ему и вольно тут,
Что с того, что снял титул спеша,
-Лучше буду богатым крестьянином,
Чем в имении без гроша.
 
Снова в пьяном угаре вспомнилось,
«Чи була деревенька, чи ни?
Чи булла там подвода и дед его,
Чебулла та река и ручей.
 
На работу он зол был по правилам
-Бери куль! – заорет от души,
И кидали кули нашим парубкам,
В Бирюкульской то знают тиши!
 
Вот и снова в тумане над берегом,
Эхо - Я отвечает- я!
                Бегом,
Мчатся дети зарей от компьютера,
И в припрыжку бегут к плотине…
 
Молоко тумана июльского,
Ледяной росой обожжет,
Словно лезвием по их памяти:
 
- Он уедет – а бабушка ждет….
 
03.04.07 Ната Амурская
   ОД «КИМ» галерея                «Лестница»
 
 
Ода «Сибирскому особняку»
Рисунок 1
Зимой в конце того столетья,
Он как-то к маме подошел:
Купи - сказал - мое творенье
И подал копию на стол.
 
На фоне снега и бурана
Вдали столиц, у глубины
Висела «Незнакомка» важно,
Звала туда,
                где рысаки,
Взметая снег своим копытом,
Несутся к «Яру».
Где львы хранят добро и зло,
Где Петр стоит на пьедестале,
Чело, нахмурив иногда.
 
Напоминая каждый миг,
Что есть душа у той работы:
Старался мастер полотна,
Живая кисть – живое слово,
Звало к познаньям бытия.
 
Он мог бы написать пейзажи,
Создать портреты местных дам,
Но кто б купил их видно там.
Небыстро путь у живописца
Проходит к душам у людей,
Когда повесишь ты на кухне
Работу в масле, акварель-
Поймешь не сразу, чрез минуту:
А разъяснять - К чему слова?…
 
Живой рукой, живое слово
Нам передать тебе дано,
Словарь не нужен будет людям,
Вошедшим в этот узкий круг.
Чернилом, где избрали краски
А кисть к чернилам тем - редут.
 
И круг расширят волны духа
Алтайских гор и тишины
Тем, кто поймет,
 Что плыть неплохо
В одном баркасе у скалы.
 
Четыре, пять ли поколений,
Прошли пред нами в той дали
Оставить предков без присмотра
Нет, в этом, детки не вольны.
 
Российские интеллигенты
Создали вместе мощный пласт:
Творить, рассказывать и строить
Не ставить беды на показ.
 
Всегда поддерживать друг друга,
Картинам дать живой приют,
Повесив каждому на стену.
 
Забыть потомки не дадут.
О тех, кто пишет непрерывно,
не отрываясь от холста,
И тех, кто прячет сбереженья
 И не отходит от поста:
С одной лишь целью: такой милой,
Что иногда слезу пробьет:
Потратит их он на картину,
Чтоб вынести потом в народ.
 
Чтобы не стерлись имена их,
Полотна жили бы в веках,
Не потерялись, чтоб таланты,
Витая где-то в облаках.
 
Чтоб каждый, слышишь: каждый,
Был вправе людям показать:
Все, что создали рукотворно,
Нерукотворно подкрепив.
 
Для этого мы галерею
Народной стали называть.
Нерукотворна галерею зовут:
«Сибирский особняк».
Сибирь, когда ты возмужаешь,
Центр мира будет как-никак,
Свои на первый план герои
Уж выйдут здесь наверняка,
Герои, но не одиночки,
Основа дети в нас така.
 
Мы воспоем места родные,
За душу каждого возьмет,
И сохраним, творя друг друга,
-Смотри, он руку подает!
 
Хранить ведь дело непростое,
Показывать без суеты,
И каждых пять возьмут шестого
Чтобы поднять наверх мечты.
 
Ее невинная работа,
Окажется на высоте,
Когда- нибудь она, став метром,
С собой юнца к нам приведет.
Мы из своей столовой снимем
Ее известный натюрморт,
И рядом с юностью повесим,
Пусть и его ведет вперед.
 
Родится новое искусство,
Скорее синтез – не ново?!
Мысль не нова, пожалуй, правда,
Но дело только ведь пошло!
И в галерее нашей ставят
Спектакли, даже не поняв,
Что мы уж не владельцы,
Мы совладельцы на паях.
 
Мы совладельцы неба, мира,
Любви к земле своей родной,
Создатели течений новых,
В слиянье кисти и пера,
Созвучье ноты и программы
Картины, фотокреатив,
Все станет частью тех спектаклей,
Которые поставит жизнь.
 
Потомки наши будут вольны,
Их жизнь и творчество – одно,
Там рифма будет повседневной,
А проза на десерт порой.
Так сильно мощно разовьется
У них технический прогресс,
Что основное: дух, творенье,
И в этом будет интерес.
 
 
Кольцово Ноябрь 2006