Дым не развеется

Шаркают тапочки. Щёлк за стеной.
Чайник свистит, и стучит ложка в кофе.
Ложка животик внутри крутит мой.
Знаю: курить себе мама готовит.

Мама! К тебе пять минут не прийти!
Триста секунд я считать буду до-о-олго.
Если сорвусь – «Я курю здесь! Уйди!» –
Будешь кричать. Лучше Кате на полку.

Мама! А как люди хочут курить?
Ртом или носом? Как пить или кушать?
Катя сказала в а-ашник спустить
Все сигареты. Кого надо слушать?

*   *   *

Шаркают ножки туда, где стена
Утром была, а теперь её нету.
Чайник лежит, но какой-то не наш.
Дым из обломков, а не сигареты.

Мама! Иди ко мне! Мама! Ты здесь?
Тихо вокруг. Только плач тёти Вали.
«Здрасте, тёть Валя! Где мама? Ну, где?!..»
«Паша!.. Сынок!..» – всё, что Вы мне сказали.

Мы обнялись и сидели до тьмы.
Кто-то ходил, кто-то двигал обломки.
Я рассказала, как Паша мне смыл
Катю в а-ашник вниз белой головкой.

«Знаю я, мама сказала твоя… –
Вы снова плачете. – Дай сигареты.
Вышла за ними на пять минут я,
Вот и жива… Оставайся… Не вредно».