А хохлы-то правы!

           Русский литературный язык — исключение из правил. В системе русских говоров существует два основных типа: северный от новгородских словен и кривичей с оканьем, твёрдым согласным звуком «г», заменой звуков «ч» на «ц» и пр., а также южный от вятичей с аканьем и мягким фрикативным «г», короче говоря говор или диалект казаков. Литературный же язык в этой системе занимает странное периферийное место. То ли это искусственная смесь двух этих типов, то ли особый третий тип, занимающий изначально незначительное место (территория Московской области), и лишь в силу своего центрального положения достигший доминирующей роли в государственном и языковом строительстве.
           3-4 тысячи лет назад на территории Центральной России и среднего течения Волги существовали две дружественные археологические культуры, фатьяновская и балановская. Балановская культура была по всей видимости протославянской, продвинувшейся в наши края с территории Польши. Так височныые кольца, один из главных археологических признаков славян, впервые были обнаружены у балановцев. Эта земледельческая и скотоводческая культура, весьма продвинутая в культурном и военном отношении, после двух волн завоевателей, пришла в упадок и была ассимилирована финским племенем меря, поселившимся в Волго-Окском междуречье, вокруг будущей Москвы и в Мещерской низменности. После прихода вятичей в этот регион меря как-то подозрительно быстро растворилась в их среде, скорее всего потому что сохранила значительный антропологический, языковый и культурный славянский компонент. Так вот своеобразная огласовка звуков, присущая русскому литературному языку, и есть наследие диалекта балановцев, переданное нам через посредство  мери.
          На мой взгляд это блестящее подтверждение злобных инсинуаций наших братьев, украинцев, отказавших нам в праве на славянское братство, утверждающих, что ещё до Петра I мы говорили на одном из финских диалектов.
          Мы далеко уже не все миряне, но до сих пор все как один меряне.