В её покоях догорали свечи

В её покоях догорали свечи,
за окнами гудел буран январский,
а он вошёл в мундире генеральском
к возлюбленной своей в последний вечер,

шитьё дубовых листьев в пышном блеске
во тьме сияли яркой позолотой,
за дверью слышал разговор кого-то,
и крик восторга невозможно резкий,

Паркет был скользким, Ольга торопливо
ему  в объятья бросилась, не плача,
- Мой друг, какая всё-таки удача,
что вы меня дождались терпеливо.

Согрелись?  Рада! Боже, это – счастье,
что время нам принадлежит сегодня,
и я, как никогда теперь свободна,
и душу мне никто не рвёт на части.

Болит нога? Забытое раненье?!
Не нужно, нынче говорить о прошлом?
Конечно, милый, сбросим эту ношу,
коль для любви осталось лишь мгновенье.

Пусть город наш, как в первый раз заснежен,
с пути на этот раз с тобой не сбились,
в висках седые  пряди появились,
а взгляд всё так же трепетен и нежен.

- Прости меня, уж завтра вновь в дорогу,
Рука волны волос коснулась, - чудо!
Ночей с тобой вовеки не забуду,
меня не осуждай за пылкость строго…

Прошли минуты, исчезал румянец,
горели лишь два сердца в полумраке,
бывало так в конце шальной атаки,
когда над смертью жизнь танцует танец.

- Прощай навек! Нет, провожать не нужно,
милее друга не было, поверь мне,
за мной буран теперь закроет двери,
и тайну сохранит от глаз досужих.

Устало по щекам катились  слёзы,
и губы прикасались к теплым пальцам,
и провожали вечного скитальца
седой буран и жгучие морозы…