Мальчик

В ту ночь их части штурмовые,
Вошли в советский город Б.
И там прокаркали впервые,
«Хайль Гитлер» в стихнувшей стрельбе.
Входили вражеские части,
Плечо к плечу, ружьё к ружью.
Спешила рвань к чужому счастью,
К чужому хлебу и жилью.
Они прошли по грязи гузно,
За манекеном манекен.
А этот мальчик был не узнан,
Не заподозрен был ни кем.
Весёлый мальчик в серой кепке,
Его приметы: смуглый, крепкий.
Не знает кто-нибудь из вас,
Погиб ли он? И где сейчас?
Пробрался утром он к квартире
И видит: дверь не заперта.
И сразу тихо стало в мире,
Сплошная сразу пустота.
Мать и сестра, лежали рядом.
 Обеих обер приволок.
Смотрела мать стеклянным взглядом,
В потрескавшийся потолок.
Они лежали будто брёвна-
Две женщины, сестра и мать.
И он стоял, дыша неровно,
И разучился понимать.
Потом  он разучился плакать
И губы сжал, и весь дрожал.
И той же ночью в дождь и слякоть,
Куда-то за город бежал.
Без хлеба. В майке, серой кепке,
Его приметы: смуглый, крепкий.
Из вас не знает кто-нибудь,
Куда он мог направить путь?
Он знал одно: разбито детство,
Сломалось детство пополам.
И шел, не смея оглядеться,
По страшным вражеским тылам
По тихим вымершим колхозам,
Где пахло смертью и навозом
Вдоль речек тронутых морозом
И по некошеным полям.
Но находил везде дорогу
И шёл вперёд и шёл вперёд.
И осень с ним шагала в ногу,
И возмужала в свой черёд.
Она как сказка, шла с ним рядом,
Чтобы следы его заместь,
Смотрела вдаль недетским взглядом,
Неотвратимая как месть.
Так шёл он в майке, серой кепке
Его приметы: смуглый, крепкий.
Из вас не знает кто-нибудь,
Куда он мог направить путь?
Когда фашисты покидали,
Пустой, сожжённый город Б.
Уже за мглистой, снежной далью,
Расплата слышалась в пальбе.
И мальчик раньше всех, как надо,
Вернулся в город свой родной.
Вернулся он домой с гранатой,
Он ей доверился одной.
Он был фашистами не узнан,
Не заподозрен был никем.
Следил он как по снегу гузно,
За манекеном манекен,
Уходят вражеские части,
Ползёт по швам железный ад.
Видать не впрок чужое счастье,
Не лёгок будет путь назад.
Их тягачи и мотоциклы,
И танки полные тряпья.
Ползли назад. В нём всё застыло.
Он ждал, минуту торопя,
Но он не взвёл гранаты. Мимо!
Не в этих. Надо цель найти,
Он всматривался, твёрдо знал,
В лицо мишень свою SS.
Где же машина та штабная?
Что мчится всем наперерез-
Всегда сверкающая лаком.
Кривым отмеченная знаком
С гудком певучим, полным баком,
Фронтита фронта «Мерседес».
Она прошла крутым визжаньем,
Кренясь и шинами визжа,-
Машина та, с начальством вражьим,
Опухшим словно с кутежа.
И мальчик подбежал и с ходу,
Гранату в стёкла им швырнул
И вырвавшийся на свободу
Бензин из бака полыхнул.
Два офицера с генералом, краса полка штурмовки.
Шарахнулись в квадрате алом,
Разорванные на куски.
А где же мальчик в серой кепке?
Его приметы: смуглый крепкий
Не знает кто-нибудь из вас,
Погиб ли он и где сейчас?
Не знаю, был ли мальчик взорван,
Молчит о нём кровавый снег.
Ребят на целом свете много
Не перечтёшь, не вспомнишь всех.
Но сказка о ребёнке смелом,
Шла по тылам и по фронтам.
Написанная наспех мелом,
Вдруг возникала тут и там.
Пусть она объяснит сама нам,
Как он остался безъимянным.
За дымом фронта, за туманом,
Шла сказка по его следам.
Пятнадцать лет ему, аль десять
Или может меньше десяти.
Его фашистам не повесить,
Не опознать и не найти.
То к партизанам он пристанет,
То ночью рельсы развинтив
С пургой в два голоса затянет
Её пронзительный мотив.
Он возмужает понемногу,
Что делать дальше - разберёт.
А сказка с ним шагает в ногу,
И возмужает в свой черёд
Она идёт всё время рядом,
Поёт и в землю бьёт прикладом.
И смотрит вдаль, недетским взглядом
И гонит мальчика вперёд.