Я приложу алую улыбку - к податливому рту

Я приложу алую улыбку - к податливому рту.
У меня на лице - кожа - серебряная ртуть.
И я могу воплотить любую эмоцию.
Под клавесин, бредящий пудрой и Моцартом -
Я развиваю намёки волос волнистых -
Рождённый куклой - вынужден стать артистом.
Рождённый искусственно - верно искусству служит
И выплетает фигурное тонное кружево -
Взгляда - и жестов - вздохов - грима скользких -
И застывают в бархате - чёрные слёзы -
И усмехаются в глазах отражения - свечи -
Это лишь грим - потому тревожиться нечего.
Недосказанность слов - тугим завитком закручена.
Так невесомы и ласковы кукольные ручки -
Которые к публике я протяну взыскательной.
Где-то за сценой шьёт мне новое платье
Модистка в чёрных очках - не снимаемых даже
Ночью - и при свечах - она не скажет -
Кто я, откуда - глаза у неё - как кораллы.
Она меня из колыбели украла -
И переделала - в куклу меня обратила -
Теперь и она, и я - нечистая сила.
Я её кукла - она обо мне заботится.
А клавесин роняет душистые ноты -
Точно цветы - которые скоро увянут -
На алых ковров зыбучие влажные раны.
Модистка шьёт - скоро будут готовы
Мои наряды - мои шелка и оковы.
И за очками чёрными - глаз кораллы.
Потом она будет смотреть, как я играю -
И аплодировать - руки в багровых митенках -
И улыбаться - ласково и умилительно.
В чёрных очках - в её зеркалах - отражусь я -
Кукла, которой неведомы пошлые чувства -
Кукла, которая изобразит их умело.
К вороту ночи луна белой камеей
Приколота - светит - синхронно пульсу мерцает -
И в зеркалах белизну своего лица я
И серебро ртути - нежно поглажу.
А та, что меня создала - украла однажды -
Сшила - сваяла - шьёт с алой и зыбкой -
Как пыльный ковёр на полу - вечной улыбкой.