Не погуби в себе пирата

Ты заходишь ко мне в палату и интересуешься, как я себя чувствую. Правильно ли спрашивать об этом больного? Тем не менее, я отвечаю. Говорю, что в порядке, иду на выздоровление и т.д. Забавно, но ты веришь. Улыбаешься, протягивая мне пакет с апельсинами. А я их не ем. Ну не ем я апельсины! Сколько можно повторять! И всё же я благодарю и убираю пакет в шкафчик. Ты смотришь на закрывающуюся дверцу так, будто стала очевидцем рождения великой тайны, о которой знаем теперь только мы; и пусть апельсины не являются великим кладом, в данный момент для тебя это сокровище, а сама ты пират с горящими от очередного маленького путешествия глазами. А я будто бы якорь, оторвавшийся от корабля, упавший на дно и уже зарывающийся потихоньку в песок. Ты у корма. Такая юная и смелая. Заглядываешь в лицо шторму, смахиваешь рукой волну, кричишь каким-то неизведанным далям о скором своём прибытии. Будто бы дали ждут тебя. Будто бы существуют. Но я смотрю на тебя и вижу весёлого храброго мальчишку, расправляющего паруса, указывающего ветру, в каком направлении дуть. Будто бы всё на свете подчиняется ему. Как он скажет - так и будет. И совсем не важно, что море большое, а сам он крошечный по сравнению с ним. Внутри у юного пирата живёт нечто большее, чем вся вселенная. Это мечта. Мечта, которая усмиряет бури, подчиняет себе ветра, управляет и кораблём, и погодой. Но что это с ним стало? Откуда взялся тяготящий судно якорь? Как этот светлый путешественник превратился в железный балласт? А во всём виноват один берег. Один только заманчивый видами берег, на который он однажды сошёл. И ведь всё говорило ему об опасности зловещего места, даже корабль наклонился на бок, дабы прошептать уже стоявшему на чужой земле о неизбежности крушения в лукаво-привлекательных краях. Но он не послушался. И ушёл. Корабль долго ждал его на берегу. Расправлял борта, то поднимал, то опускал паруса, крутил туда-сюда штурвал. Но юноши всё не было и не было. И вот однажды он вернулся. Седой, морщинистый. Со страшным ранением. Дыра в груди была так велика, что кровавые реки плелись за ним до самого корабля. Он подошёл к корме. Поднял глаза. Послышался скрип. Скрипело судно. Скрипел в ответ его владелец. Корабль не мог затянуть глубокую рану, не мог помочь ему снова им управлять. Он только нагнулся, чтобы капитану было легче на него забраться; как же ему хотелось напомнить о путешествиях и далях, о каких они вместе мечтали, о разгоняемых волнах, огибаемых скалах, но всё это могло только усугубить и без того тяжёлое состояние погибающего. Всё, что можно было сделать на тот момент, чтобы помочь, - не обвинять, не осуждать, просто помолчать рядом. Так корабль и сделал. Конечно, ему хотелось узнать, что же там было, в тех краях, что так подкосило живущего юношу, превратив его в мёртвого старика, но любопытство могло окончательно добить повреждённое сердце, поэтому завершившее года одиночества и ожидания судно лишь медленно покачивалось из стороны в сторону, желая таким, казалось бы, бессмысленным напоминанием о своём присутствии поддержать друга. Кто был с ним там, когда его владелец странствовал по страшным землям? Никто. Корабль ждал. Послушно и верно. Ждало и море. Ждали волны, порывавшиеся сразиться с сильными руками. Ждал ветер, азартно желавший не подчиниться властному голосу. Ждали скалы. Дали. Ждал весь мир. Ничто не убивало до сих пор капитана - всё делало его сильней. Все эти бои со штурвалом, со стихией лишь закаляли, помогали двигаться вперёд - ни в коем случае не губили. Но эта земля. Эта проклятая земля. Зачем я на неё сошёл. Корабль, извини. Простите, дали. Я в голос завываю и стону о сожалении. Каждой морщинкой вздрагиваю от мысли о том, какого было послушному судну одному долгое время на берегу, между нашей мечтой и окровавленным впоследствии местом. Как ты прожил там без меня. Прости.
Ты, маленькая капитанша, слушай внимательно: следуй за внутренним компасом - он не обманет; плыви по морю - оно не потопит; следи за штурвалом - он подчиняется тебе; не упускай из виду заветные дали - они были созданы одновременно с тобой, и однажды вы будете вместе; не унывай в период особой свирепости ветра - на самом деле, он добр, он помогает тебе, тренирует и укрепляет. Не бойся опасностей, не бойся ничего, не бойся самого страха, только от одного убегай - от проклятого берега. Не наступай на него никогда. Даже не подплывай близко. Держись подальше от этих земель, иначе они уничтожат всё. Обманут и уведут от мечты. Не бойся их, но и не пытайся победить. Просто не соприкасайся. Места те опасны для сердца пирата. Прельщают мнимостью счастья. Пугают воображение. Искажают настоящую действительность. Зовутся они реальностью. Избегай их, иначе потеряешь. Себя. Море. Дали. Корабль будет с тобой, но он не может везти тебя сам и задавать маршрут: он дан тебе во владение. Ты в ответе за вас обоих. Держись, юная путешественница, впереди ждут увлекательные приключения - не пропусти их. Не променяй на иллюзорное существование. Быть может, однажды ты встретишь пройденные мной заливы, они поведают о радостном мальчишке, кричащем им навстречу о своей неуловимости, поднимающем голову высоко, машущем руками. Знай: это был я. Не повтори моей ошибки - не заходи в реальность. Не касайся даже глазами её. Никогда. Обещай. И принеси мне ещё апельсинов.
 
 
19.11.16г., 12:35 - 13:29. спб.
 
В качестве живой, более всего приближенной к картине в голове иллюстрации морской пейзаж И.К. Айвазовского. Коктебель. 1880г.