Восходящего солнца не видно

Восходящего солнца не видно.
Стынут тучи каймленые цветом.
На холодных страницах рассвета
след осеннего алфавита.
Морося по стеклу и по раме,
вьется шрифт, опадая листвою.
Серой тенью по бледным обоям
утро пишет, играя лучами.
Так рождается осени книга,
повесть нежная с капелькой грусти.
Где-то азбучна и безыскусна,
где-то тяжка, подобно веригам.
Время – желтому. Время – каурому.
Семя липы кружит запоздало.
И кленовые листья трехпалые
липнут к влажному телу бордюрному.
В этом царстве почти паутинном
почивать невозможно в трясине.
И какая-то чудо-пружина
к оберегам толкает рябиновым.
До кипенья осеннее варево
лихо так закручено ветром,
что идется легко, метр за метром,
прямо в утра холодное зарево.
Где в песке у рыжего берега,
невозмутимо и ленно,
море шумно полощет пену,
с криком чаек смешавшись в «стерео».
Где над тонкою ватерлинией,
на границе воды и неба,
медный гонг, по велению Феба,
рвется вверх из рассветного инея.