Размах стихотворца

Алкоголизм, как всегда, безобразный,
да и поэту уже за полста.
Непониманье ударит гораздо
ярче, чем тяга пустого листа.

Что лист? Он манит плетением строчек,
образ взлелеян, а миф побеждён.
Неотвратимы тоскливые ночи
вкупе с неоновым стылым дождём.

Пусто в душе. Если б детской копилкой
жахнуть постылую враз об асфальт!..
…Но литератор побрёл… за бутылкой
сквозь лязг затвора и нервное: - Нalt!..

Гулкий гараж. Спуд творца лёг на плечи,
в тёмном углу дышит трепетный стих!..
Только коньяк вдохновенье не лечит,
образ подсунув… один… на троих.

Даже Орфей устаёт от мелодий,
рушится танком проверенный мост…
Ручка… смешные каракули водит,
рюмка… заполнила тлеющий мозг.

Если бы в сечу рвануть, как когда-то,
в смерч аллегорий, метафор полёт!..
Пьющий поэт – анекдот бородатый,
с детской площадки его самолёт.

Там собираться народец фартовый
часто привык, как стемнеет вокруг.
Там их, скучая, гонял участковый,
внемля сигналам соседей, подруг…

Ночь отведёт дна постылую немощь.
Опохмелился, и в творческий путь,
перетопив крохи хлеба и зрелищ,
музе уткнувшись в роскошную грудь,

жадно взалкав и восторженно взмокнув,
суть находя, как кадык палашом!..
Пьяных чертей прописавши в барокко,
а в рококо – менуэт с алкашом.

Пусто. Удар доминошной костяшкой…
Если б стихами, как гирькой в висок!..
Мелко стихам, что родились рюмашкой,
а не потоком, сбивающим с ног!..

Или письмом из оплаканной ссылки,
сорванной почвой, как след табуна!..
Мелко стихам. Только донце бутылки –
мой телескоп. И звезда не видна.

Будни поэзии. С гордостью горца
я отмету компромисс половин!..
…Как соразмерить размах стихотворца
с тусклостью пьяницы русских равнин?..