Однажды окончание

Официально в отделении курить было запрещено. Куда девать полсотни курильщиков, из которых 80% неходячие или костыльные? С молчаливого попустительства персонала "курцы" отводили душу в мужском туалете. В "предбанник", где была к тому же пара раковин для умывания, помещалось одномоментно до полутора десятков нарушителей.  Традиционно курилка была местом обмена новостями и баек.

Недели через две Агеев полностью освоился с госпитальным бытом. Заходя в курилку, не жался, угощал сигаретами. Поначалу пачка уходила за один "заход". Позже, более чем с пяток сигарет с собой не брал.

Сегодня настроение было особенно приподнятым. Полоз пообещал выписать дней через десять, как раз к новогодью. Аэродром больше не снился.
Проскакав на костылях в загипсованную толпу, капитан обнаружил, что и сигареты и зажигалку оставил в палате.

-Гвардия! Кто угостит бравого капитана?
Из-за спины высунулась рука с примой, стоящий напротив на костылях блондин протянул тлеющую сигарету. Желая покуражиться, Агеев заявил:
-Господин капитан! Не изволите ли к очку? - и дёрнул ручку.

Дверь оказалось заперта. Изнутри кто-то невнятно отозвался. Капитан бровями – кто там? В ответ:
-Димка-сапёр.
-Боец! Тянешь на героя Шипки! Родина верит, что ты её защищает, а ты пригрелся возле свежей кучи!

Хохот. Из-за двери донёсся невнятный мык. Капитан, красуясь, обвёл взглядом слушателей
-Хорош сидеть!
Защёлка отозвалась, дверь отворилась и в курилку вышел …

Нет!!

Выполз! опираясь на колени и локти! на четвереньках! человек...
Кисти и стопы были забинтованы. Лицо обильно смазано зелёнкой и заклеено кусками пластыря. Даже под взглядом пациента было видно, что в скрытых бинтами конечностях присутствовали не все детали. Потемневшие бинты не оставляли сомнений в страшной догадке.

Капитан уставился на заплеванный кафель, по которому перебирал коленями - локтями Димка. Сигарета выпала изо рта.

-Димон! Курнёшь?
-Не-е. Пойду перевяжусь.
-Давай, к Оленьке не шибко прижимайся.
-Пошёл ты!

Дверь за Димкой закрылась. На немой вопрос капитана тот же блондин, кивнув, сказал:
-Мина.
Капитан захромал из курилки.

Ночью палата решила, что Руслан снова бредит, а Агеев задыхался от ненависти к себе, давился и тут же глотал слёзы и костерил себя:
-Сука!! Сука! Какая же, капитан, ты сволочь!