Князь Святослав Игоревич Глава VI

Война с Византией. Гибель полководца.


Как узнал Никифор Фока
Что надумал Калокир?
Стало тайной злого рока,
А для Фоки эликсир.


Он, узнав об этой тайне,
Был уже вооружён.
Хоть и был обижен, крайне,
Но духовно не сражён.

Вместо всех Балканских планов,
Чтобы Русь связать извне,
Отложив чреду обманов,
Стал готовиться к войне.

Принял меры к обороне,
Цепь в проливах натянул.
Кто грозил его короне,
Тот в Босфоре утонул.

На стенах его Царьграда
Катапульты встали в ряд.
Непреступная преграда
Стала крепость, говорят.

На коней надел доспехи
И пехоту стал учить.
За возможные прорехи,
Был готов порой убить.

Стал с болгарами любезней,
Печенегов подкупил.
Киев взять, расклад железный,
Князь в отъезде. Хватит сил.

Святослав не знал про это,
Калокир всегда был с ним.
Он не брезговал советом,
Был открыт всегда другим.

Он всегда мечтал, желая
Говорить, что я горжусь.
Чтоб от Волги до Дуная
Простиралась только Русь.

Рать идёт. Под этот грохот
Их догнал в пути гонец:
- «Ольге стало очень плохо,
Просит срочно во дворец».

Святослав любил княгиню,
Тут же рать и развернул.
Мать свою, свою богиню
Он тогда не обманул.

Прибыв в Киев, к ней в покои,
Даже меч с бедра не снял.
Ольга шепчет:  «Ах, ты воин,
Кто б тебя чуть-чуть унял».

- «Мама, Русь объединится
И Болгарию возьмём,
Сербия должна решиться …
До Царьграда мы дойдём.

Будет всё Причерноморье
Только Русью и навек.
Наше стало Приазовье,
Жив там русский человек».

Ольга всё же понимала,
При всём мужестве дружин,
На ромеев силы мало,
Слаб ещё был славянин.

Сын не внял предупреждению.
Ольга знала, что он твёрд.
И к большому сожалению
Был к Христу на сердце лёд.

- «Ожидаю я кончины» -
Прошептала Ольга вновь:
- «Мы с Христом теперь едины,
Ждёт меня его любовь.
Брось ты идолопоклонство.
И уверуй в Бога! Сын!
Твоя вера, это детство,
Всё исчезнет словно дым.

За твоё непослушание
Ждёт тебя худой конец.
Как язычник, знай заранее,
Быть в мучениях без надежд».

Умирала Ольга тихо,
На прощание прошептав:
- «Помни сын, я не трусиха,
Ты всегда мой Святослав.

Схорони по-христиански,
Чтоб пресвитер, клирик был.
И без тризны, по-спартански,
Крест поставь, чтоб не забыл».

Князь неделю горько плакал.
Кроме Веры, сделал всё.
Боль свою конечно прятал,
Но и думал о своём.

В это время царь Болгарский
С Византией ищет мир.
Сыновьям, по крови царской
В жёны взял ромеев див.

Но Никифор Фока всё же
Помогать Петру не стал.
Интерес свой был дороже,
Святослав его «достал».

И тогда царь Пёть решился
Русских всё ж атаковать.
И, о Боже, суд свершился! …
Только не с кем воевать.

Воевода Волк дружину
Всю в ладьи пересадил.
По Дунаю вниз и двинул
Встретить рать, как князь учил.

На Днестре была их встреча.
Святослав одобрил ход:
- «Не нужна была там сеча,
Нужен нам другой подход».

Святослав собрал всех вместе
Снова, вроде как совет.
На Днестре, в красивом месте,
Посторонних вроде нет.

Калокир не посторонний,
Князь стал чаще доверять.
- «В Византии день агоний». -
Так сказал и смолк опять.

Князь едва не поперхнулся
Мёд с братыни тихо пил.
Как бежал и вдруг споткнулся …
- «Это ты так пошутил?»

Даже громко рассмеялся:
- «Глянь, забрызгался вон весь.
А чего вдруг растерялся?
Или правда что-то есть?

Если есть, томить не надо,
За язык я не тянул.
Наше войско будет радо,
Если враг навек уснул».

Калокир поднялся с кресла,
Отряхнул с хламиды пыль,
Почесал тихонько чресла
И сказал, похоже, быль:

В Византии власть сменили.
Император наш убит.
А верней его забили …
Сделал это фаворит».

Хмыкнул князь и поднял брови:
- «Кто он этот фаворит?
Раз забит, то много крови?
Кровь о многом говорит».

- «Иоанн Цимисхий, он же
И племянник Фоки был.
Он жены его моложе,
Всё же глаз свой положил.

Феофано согрешила,
Увидав в нём эталон.
В то же время и решила –
Фаворит конечно он.

Умирает Варда Фока,
Императора отец.
И Никифор раньше срока
Впал в депрессию. Конец!

Встречи стали чаще, жарче,
Жить хотелось и любить.
Предложила, чтоб жить ярче,
Мужа своего убить.

Убивали его мерзко,
Иоанн руководил.
Группа слуг, довольно дерзко,
Пели, … он им не грозил.

В Византии по закону
Кто сильнее, тот и прав.
В соответствии канону
Власть у них, какой тут нрав.

Иоанн стал император.
Был прощён, что он убил.
Словно римский гладиатор
С битвы в ложе угодил».

Святослав лишь ухмыльнулся:
- «А откуда ты узнал?
Из Болгарии вернулся?
Так ведь вроде рядом спал».

- «Мне гонец из Византии
Эту новость передал».
- «Почему же не схватили? …»
- «Я его в ту ночь и ждал».

Князь вдруг сделался серьёзней.
- «Калокир! Ты не темнишь?
Ты же стал для нас стервозней,
Если всё не говоришь.

За моей спиной интриги?
Ты решил со мной играть?
За такие вот «ковриги»
Я могу и покарать».

Калокир не подал вида,
Как-никак патрицыан.
- «Ну, какая, князь, интрига?
Ну, какой я интриган?

Я династию желаю
В Византию вновь вернуть.
Македонскую мечтаю …
Сам оттуда. Вот мой путь.

Узурпатор этот Фока,
Вот своё и получил.
Иоанн по воле рока
С сатаной мир заключил.

Узурпатор он такой же
И, конечно же, мой враг.
Так что связь моя не больше,
Чем к свержению первый шаг».

_ «В этом случае мы вместе!
Не серчай, что я вот так.
Ты закваска в нашем тесте.
Будет хлеб! Ты нам не враг.

А теперь вперёд к Преславе,
Там Сфенкел с отрядом ждёт.
Будет он служить державе,
Как столица. Цель грядёт!

В это время Феофано
Получила свой сюрприз.
Иоанн, пусть даже странно,
Упредил её каприз.

Чтоб не стать покойным мужем
И уйти вслед за двумя,
Он решил, что риск не нужен
И прогнал её, клеймя.

Остров есть в Эгейском море,
Гол, как шарик – Антигон.
Поселил её там вскоре …
Он правитель! Он закон!

Святослав уже повторно
Взял в осаду Переслав.
Штурм прошёл легко, проворно,
Но приличие поправ.

Всех защитников казнили,
Потому что не сдались.
И болгары не забыли
С кем дороги их сошлись.

Благоверный царь болгарский
Пережить так и не смог.
Боль в затылке, грохот адский
Враз свалили его с ног.

Он успел перед кончиной
Власть всю сыну передать.
Был ли Переслав причиной
Остаётся лишь гадать.

Так вот и пришёл на царство
Сын Петра Борис второй.
Лишь в осколки государства
С незавидною судьбой.

После сдачи Доростола,
Встречу с князем попросил.
Предложить жить в мире снова,
Жить так дальше, нету сил.

Святослав был в Переславе,
Там и принят был Борис.
Как хозяин, князь был вправе
Видеть, как бы сверху вниз.

Святослав не сделал это,
Перед ним был всё же царь.
- «Я вас вроде видел где-то?»
- «Нет» - ответил государь.

- «Ты с отцом моим встречался.
Как две капли, с ним похож».
- «Извини, что обознался, …
А и правда сильно схож».

Поздоровались и сели.
Разговор начал Борис:
- «Греки просто озверели,
Как изжить нас собрались.

Я имел в виду ромеи,
Их ни в чём не убедишь,
Вы им скифы, мы плебеи …
О чём можно говорить?»

- «Есть какие предложения?»
Князь, волнуясь, даже встал.
- «Чтоб уйти от поражения,
Надо ум чтоб здравым стал.

Добруджу вам предлагаю
Взять под собственный контроль.
Наш союз, я точно знаю,
Здесь сыграл бы свою роль.

 Эта область стала б вашей,
Вроде как, протекторат.
Ну, а царство, в целом, наше
Ваш союзник, младший брат.

Святослав с ним согласился,
Подписал такой союз.
Для него простор открылся.
- «Вот теперь я поборюсь! …»

Вскоре войско Святослава
Стало Фракию громить.
В Македонии расправа
Ждала тех, кто мог служить.

Иоанн Цимисхий тут же
Святославу написал:
- «Князь, ремеям ты не нужен,
Уходи с Балкан, чтоб знал.

Я с тобой шутить не буду,
Урезонить силы есть.
Сам уйдёшь, я зло забуду,
Не уйдёшь, зароем здесь».

Святослав ответил кратко:
- «Выкуп дашь и по рукам!
Мой расход восполнишь кратно,
А иначе … думай сам».

Император Византии
Ультиматум не принял.
Без больших на то усилий
С сарацинов войско снял.

И назначил Варду Склира
Войском всем руководить.
Вместе с ним прошли полмира,
Знал, как Варда может бить.

Между тем Аркадиополь
Осаждённым стал всерьёз.
Следующий Константинополь …
И всего-то сотня вёрст.

У союзников раздоры
Вдруг некстати, как зажглись.
Обвинения, споры, ссоры
С печенегов начались.

Им одним нужна победа.
Говорили: «Город наш!»
А болгарского соседа
Звали «княжеская блажь».

В стане Варды Склир узнали,
Что единства в войске нет.
И пока не разгадали …
Варды план теперь не бред.

Иоанн Алакас, первый,
Кстати сам был печенег,
Бросил в бой и ход был верный,
Свой отряд почти в набег.

Видя силы небольшие,
Это им большой упрёк,
Печенеги, как шальные, …
Алакас же наутёк.

Заманили всех в ловушку
И замкнули, как капкан.
Там по полной «сняли стружку».
Ликовал ремейский стан.

Ни один в степь не вернулся,
Не с кого чинить допрос.
Вот так гонор обернулся …
Победить? Большой вопрос.

От бездарного начала
Святослав оторопел.
Перестроил рать сначала
В три фаланги, как хотел.

В центре русы и болгары,
Слева конница мадьяр.
Ополченцы, чьи удары
Будут справа там, где яр.

Святослав, привстав на стремя,
Чтоб всем слышно прокричал:
- «Посрамить? Не то мы племя!
Здесь начало всех начал.

Костьми ляжем, но без срама!
Всем погибнуть – это срам.
Бить зажравшегося хама
Иль умри с ним вместе сам.

Всем стоять и биться крепко.
Нет пути у нас назад.
Меч в руках держать свой цепко
И разить, чтоб помнил враг.

Если я сражённым лягу,
Только не паниковать!
Не теряйте злость, отвагу,
Не давайте ликовать».

Варда явно просчитался,
Князя недооценил.
В дух воинственный остался
И никто не изменил.

Первой конница рванула
С гиком, ожил левый фланг.
Справа тотчас развернула
Рать болгарская свой флаг.

Варда Склир не ждал такого.
Мощный фланговый удар
Ошарашил бы любого. …
- «Всё не так пошло! Кошмар!»

И мадьярская атака
Принесла первый успех.
Разметая всё без страха
Были к центру ближе всех.

Справа, прямо из-за яра
Шла, гремя щитами, рать.
Шлем, кольчуга их сияла,
Явно шла не умирать.

Святослав с дружиной в центре
За сражением наблюдал.
Всё свершится в эпицентре,
А пока он выжидал.

Варда, этого не видя,
Ввёл в сраженье свой резерв.
Из засады с шумом выйдя,
Для начала взяли верх.

Лязг оружия и крики,
Всё слилось в единый гул.
Копья, луки, сабли, пики, …
Разум словно утонул.

Варда чувствовал победу
И вот здесь вмешался князь.
Святослав свою «беседу»
Предложил, как бы смеясь.

Войско Варды было смято,
Но ромеи не сдались.
Смерть в бою ромею свято,
Как и русы, зло дрались.

Затрубили трубы громко,
В бубен начали стучать.
На отход команду робко
Варда дал, чтоб не кричать.

Отступил в Аркадиополь,
Император тоже там.
Поле боя и некрополь,
И победа – пополам.

При значительных потерях
Князь готов был воевать.
Иоанн, своим не веря,
Мир предложил подписать.

Компенсировать расходы,
Ежегодно дань платить.
А поэтому походы
В Византию прекратить.

Святослав с ним согласился,
Все бумаги подписал.
И в Прислав свой удалился,
Калокир его там ждал.

- «Поздравляю, князь, с победой.
Иоанн Цимисхий плут».
Интонацией несмелой
Калокир сказал: «Все лгут!

Иоанн стремиться к миру?
Он же трон спасать спешит.
Он и Фракию покинул,
Потому что власть трещит».

- «Объясни-ка мне подробней».
Князь вплотную подошёл:
                - «Императору удобней,
Чтобы я не отошёл?»

- «Дело в том» - Калокир снова:
- «У него мятеж назрел.
Варда Фока дол всем слово
Отомстить за беспредел».


- «Варда Фока? Чей начальник?» -
Князь с ухмылкою спросил.
- «Он Никифора племянник
Кого этот выносил».

- «Калокир! Опять темнишь ты?
Почему Цимисхий плут?»
- «Склир уйдёт, счёт на минуты,
Он пока не нужен тут.

Полномочий стратилата
Хватит тёзку усмирить.
Если бы он мстил за брата: …
Дядю можно и забыть.

Только Склир освободится,
Вспомнит, князь, тебя он, факт.
Цимисхий-враг не смирится …
Для Руси это антракт».

Калокир смотрел, как в воду,
Варда Фока усмирён.
Всей семьёй, властям в угоду,
На Хиос определён.

Остров сей в Эгейском море,
Населения там нет.
Будет жить, как в чистом поле
И ругать весь белый свет.

Цимисхий же незаметно
Стал готовиться к войне.
Клялся в дружбе беззаветно,
Слал подарки, врал вдвойне.
Огненосные триеры
Снарядил аж триста штук.
Были приняты все меры,
Чтобы сузить властный круг.

Разуверил Святослава
Занимать в горах проход.
Мол, пойдёт дурная слава
И войны иной исход.

А весной, не вдруг, свершилось,
Что Калокир год твердил.
Не случайно всё случилось,
Что брехло, он подтвердил.

Здесь Цимисхкого не ждали,
Факт внезапности сыграл.
Перевал не охраняли,
Он такого и желал.

Нет разумных объяснений,
Почему князь допустил
Что Цимисхий без стеснений
Вдруг зашёл почти что а тыл.

Трёмстам триерам спокойно
Дал зайти в реку Дунай.
Этим самым князь невольно
Всем своим сказал: «Прощай!»

Цимисхий довольно быстро
И к Преславе подошёл.
Воевода Сфенкел чисто
Без потерь в Преслав ушёл.

И оттуда Калокира
Он отправил в Доростол.
Доложить: «Нет больше мира,
Есть война – это прокол».

В это время к Цимисхию
Подошли остатки сил.
В штурме видел он стихию,
Много раз произносил.

Стенобитные машины,
Камнемётный агрегат,
Превращают всё в руины,
А любую жизнь в закат.

Под прикрытием камнемёта
Влезть на стены удалось.
Дело сделала пехота,
Бить ворота не пришлось.

Всюду бой ожесточённый,
Но у греков перевес.
Сфенкел был не обречённый,
Знал, что это не конец.

Как оплот, дворец стал царский.
Варда Склир возглавил штурм.
Подожгли. … Пожар был адский,
Постарались чересчур.

Вывел Сфенкел всё ж дружину,
Основной костяк её, как ствол.
И увёл, пройдя низину,
К Святославу в Доростол.

Царь Борис второй – Болгарский
Схвачен был с семьёй, пленён.
Но приём оказан царский
И арест был отменён.

А в честь Пасхи православной
Иоанн всех отпустил.
И сказал: «Ваш путь бесславный,
Святославу кто служил».

Святослав всех обвиняя,
Сделал всё наоборот.
И измену им вменяя,
Всех казнил. Такой вот ход.

И тогда всё население
К Цимисхию и пошло.
Вот такое изменение …
Друга в князе не нашло.

Император пишет князю:
- «Уходи! Вот мой совет.
А не то смешаю с грязью
И отправлю на тот свет».

Не ответил, а что толку,
Но ошибку допустил.
Всех союзников по блоку
По домам взял, отпустил.

Срочно Витслав в Русь умчался
Рать ещё раз собирать.
Свенельд там один остался,
С кем и можно всё решать.

Император из Преслава
Двинул войско в Доростол.
К главной базе Святослава
На Балканах, как престол.

Вся Болгария по сути
Цимисхию шла служить.
Вся надежда – свои руки
Или голову сложить.

Святослав собрал всех вместе;
И друзей, и воевод …
- «Кто что скажет? И без лести!
Предлагайте лучший ход».

Первым Асмунд: «Я считаю
Оборона – это крах!
Да, их больше, это знаю …
Надо в них посеять страх».

Святослав аж улыбнулся:
- «Кто на Курю страх нагнал?»
Претича лишь ухмыльнулся:
- «Я ж за Киев отвечал».

- «Сфенкел, ну, а ты что скажешь?»
Воевода даже встал:
- «Князь всего не перескажешь,
Но я знаю – враг устал.

Встречный бой, притом внезапный
И стремительный отход.
Чтоб врагу был непонятный,
Натиск, сеча и уход.

Как Аркадиополь брали?
Мощный фланговый удар!
Бить на марше, чтоб не ждали,
Первым сделать им кошмар».

- «Нет, друзья, мы опоздали,
Враг вон лагерь свой разбил.
Штурмом он пойдёт едва ли,
В лоб идти не хватит сил.

Будем вылазками драться,
По-отрядно а темноте.
Надо рать с Руси дождаться
Трезво и не в суете».

И действительно, Цимисхий
Начал лагерь укреплять.
Выбрал холм крутой, не низкий,
Вырыл ров, в глубь метров пять.

Землю ровно  уложили,
Получился мощный вал.
Копьями забор сложили,
Там в шатре и проживал.

Первыми пошли ромеи,
Русы выстроились в ряд.
Со стен стрелы засвистели
И разили всех подряд.

Войско греков чуть-чуть встало
И секиры пошли в ход.
На куски ромей кромсало …
Крики, стоны, плач … и вот,

По команде Святослава
Вся дружина отошла.
Князя цель была не слава.
Дал ответ. Война пришла.

И вот подошли триеры,
С ними «греческий огонь».
По натуре – изуверы,
Жгли людей. Лучше не тронь.

Святослав предвидел это,
Приказал ладьи убрать.
Впереди их ждало лето,
Вдруг придётся отступать.

Делать вылазки ночами
Стали чаще проводить.
Опыт драться, за плечами,
Стал расти, могли шутить.

И однажды тёмной ночью,
У стены светло, как днём,
Все увидели воочию
Сфенкел был убит копьём.

Так бесстрашный воевода,
Доблестный герой Преслав,
Жизнь связал с судьбой народа,
Русь, не разу не поправ.

Святослав, сидя в осаде,
Тоже вырыл мощный ров.
Мог теперь сидеть в засаде
И использовать, как кров.

Крепость стала непреступна,
Император понимал.
Мысль о голоде преступна,
Иоанн её принял.

Перерыл вокруг дороги.
И по рекам всё закрыл.
Как днепровские пороги
На Дунае Бог забыл.

Жесточайший голод только
Ещё больше обозлил.
Выходили грабить столько,
Чтобы каждый получил.

Стенобойные машины
Продолжали разрушать.
Катапульты без причины
Население убивать.

Как-то ночью разыгрался
Настоящий ураган.
Ветер выл, словно прощался,
Дождь, как с неба океан.

Гром и молнии сверкали
Беспрерывно, как оркестр.
Осаждённые не спали,
Князь решил пройтись окрест.

Вызвал Волка и Икмора,
Самых храбрых воевод.
- «Рейд устроим и без спора,
Обойдёмся без подвод.

Будем брать только продукты,
Шум прошу не поднимать.
Всем к ладьям и ждать у бухты.
Рады? … Надо понимать».

И услышав одобрение
Князь возглавил сей поход.
Помогало и течение,
Ладьи шли, ускорив ход.

Так под грохот урагана
Обошли ремеев флот.
Кто-то вспомнил Иоанна:
- «Спит, поди, наш обормот».

Население было в шоке,
Видя русских без оков.
Словно помня об уроке,
Отдавали всё без слов.

В основном продукты брали;
Мёд, пшено, овёс и хлеб.
Брали всё, не выбирали,
Месть, как способ, был нелеп.

Возвращались тоже тихо,
Помогал, видать, Перун.
Для потомков стало мифом,
Но князь всё же не болтун.

Гнев и ярость Цимисхая,
Когда это он узнал,
Безгранична. … Громыхая,
Всё громил, рубил, карал.

И опять послание «беса»,
Был убит брат Куркунас.
Принят был за василевса,
Одевался напоказ.

С каждой вылазкой всё чаще
Повод был ура кричать.
Катапульты в одночасье
Изрубили, не собрать.

Стенобитные машины
И остатки катапульт
Всё сожгли не без причины,
Так закончился их культ.

Каждый день бывали стычки
И вот так в один их них
Князя друг, советник личный
Стал потерей для других.

Воевода Икмор дважды
Был случайно не убит.
Расправлялся позже с каждым,
Святославу кто грозит.

И сошлись на поле брани
Два хранителя чертог.
Анемас – царя охранник
И Икмор, любим, как Бог.

Все глядели на любимца,
Он себя не смог сберечь.
От удара проходимца
Голова слетела с плеч.

После этого сражения
Святослав собрал совет.
Все, кто против поражения,
Были рядом много лет.

Начал он довольно сухо:
- «Что-то в Киеве не так.
Рати нет, с гонцами глухо.
Почему не подан знак?

Витслав мне отец по жизни,
Не родной, но всё ж отец.
У меня нет даже мысли,
Что там заговор. … Конец?»

Сразу всё пошло в движение.
Асмунд встал и объявил:
- «Генеральное сражение!
Разгромить их хватит сил.

За три месяца осады
В ожидании киевлян,
Понял я, нам нет преграды
Выйти морем до древлян.

Там твой сын Олег на троне.
Разберёмся что к чему.
Так что киевской короне
Не дадим упасть во тьму.

Соберём рать, можно больше …
Мы вернёмся! Там нам быть!
Год, другой, а можно дольше
Не дадим нас позабыть».

Воеводы поддержали:
- «Больше здесь нельзя сидеть.
Люди ждать уже устали,
Не пугает даже смерть».

Князь поднялся, взгляд стал добрый.
Посмотрев кругом, сказал:
- «Нет других путей в час скорбный.
Только в бой, я это знал.

Посрамить же землю нашу? …
Лучше ляжем здесь навек.
А испить позора чашу
Должен подлый человек.

Я возглавлю своё войско,
Перед вами и пойду.
А убьют, держитесь стойко,
Я на небе вас найду».

Воеводы тут же встали:
- «Князь, мы все с тобой всегда!
Смерть придёт, … нас не сломали,
Ляжем рядом навсегда».

Вывел князь дружину лично.
- «Все ворота запереть!»
И логично, и трагично …
- «Победить, иль умереть!»

Натиск князя небывалый,
Греки стали отступать.
В латах грубых вид усталый,
Сложно было продолжать.

Цимисхий распорядился:
- «Срочно всем вина раздать!»
Стиль борьбы не изменился,
Продолжал князь наступать.

Дрались зло и беспощадно.
Звон мечей и конский храп,
Кто-то звал, кричал надсадно
Словно из медвежьих лап.

Цимисхий вдруг догадался,
Он зажат среди холмов.
Сам себе потом признался:
- «Так ведь мог и до псалмов».

Дал команду к отступлению,
Для победы нужна степь.
И конечно к положению
До заката всё успеть.

Устремилась вся дружина
С криком бранным догонять.
То, что это лишь пружина,
Не смогли они понять.

Всё сменилось на равнине,
Варда Склир ударил в тыл.
Не остался и впомине
Тот успех, который был.

Строй вдруг начал распадаться,
Асмунд пал с копьём в груди.
Силы таяли держаться,
А что будет впереди …

Князь увидел Анемаса,
Тот Икмора зарубил.
- «Сарацин! Кусок из мяса!»
Крикнул князь: «Ты разозлил!»

Князь к нему и он навстречу …
- «За Икмора! Чтоб ты сдох!
Не убью, так искалечу!»
Меч скользнул, удар был плох.

Анемас не промахнулся.
Он ударил точно в шлем.
Князь лишь малость увернулся,
Но с коня слетел меж тем.

Тотчас кровь лицо залила,
На мгновение он ослеп.
Мысль, как молотом забила:
- «В таком виде ты нелеп!»

Тут дружинники не дали
Анемасу довершить.
Разбираться с ним не стали,
А тем более щадить.

Нападение Варды Склира
Удалось остановить.
Но вмешалась злая сила
И дала всё изменить.

Ветер вдруг поднялся сильный,
Настоящий ураган.
А к тому же ещё пыльный,
Пыль накрыла, как туман.

А затем и ливень страшный.
Бой пришлось остановить.
И в момент, весьма опасный,
Приказал отход трубить.

Все укрылись в Доростоле.
Понял князь, что проиграл.
Хоть и не по доброй воле,
Но послов своих послал.

Предложил вопрос о мире
Обсудить да, и решить.
Рассмотреть его пошире,
Чтоб и дальше в мире жить.

Император согласился
Убедить послов сумел.
Он на встречу напросился,
Разговор, чтоб смысл имел.

Состоялась эта встреча
На дунайском берегу.
И, друг другу не переча,
Подписали на лугу;

Доростол князь оставляет,
Из Болгарии уйдёт,
Пленных всех освобождает,
В Византию не пойдёт.

Византийцы обещали
Всю дружину пропустить.
Все потери им прощали,
Заодно и их простить.

Всю добычу им отдали.
Удалось же что-то взять?
На дорогу хлеба дали,
Чтобы голод смог унять.

Погрузив, что есть, на ладьи
Князь покинул Доростол.
Путь лежал в родные земли,
Только занят был престол.

И к тому же византийцы
Печенегам дали знать,
Настоящие убийцы,
Что добычу можно взять.

Что дружина не большая,
Никакой угрозы нет.
Ничего не нарушая,
Передайте наш привет.

Только осенью глубокой
Он был в плавнях у Днепра.
И Болгарии далёкой
Предпочёл огонь костра.

Вскоре Свенельд появился,
Старше всех, из воевод.
Святослав не удивился:
- «Сын послал? Как там народ …»

- «Нет, плохие вы стратеги,
Киев знает ваш маршрут …
На порогах печенеги
И они тебя там ждут».

- «Зимовать в Белобережье,
Нам зимой порог не взять.
Здесь освоим побережье,
А весной к себе опять».

Воеводы так решили,
Князь конечно поддержал.
Так что в Киев не спешили,
Свенельд только возражал.

Зимовали очень сложно;
Голод, холод и мороз …
Ели всё, что только можно,
Выжить всем, большой вопрос.

Свенельда с дружиной ждали,
Обещал весною быть.
Так всю суть и не узнали …
Если заговор – не скрыть.

- «Значит, будем пробиваться!»
Так решил на сходке князь.
- «Помощи нам не дождаться,
Будем драться, матерясь».

На порогах их всех ждали
С превосходством в десять раз.
Печенеги растерзали
Всех буквально и зараз.

Так погиб стратег и воин.
Полководческий талант.
Русской памяти достоин!
Давший цель Руси – гигант!

Все про Русь теперь узнали!
И всего-то в тридцать лет,
Его подвиги сверкали,
Оставляя яркий след.

Он выигрывал все битвы!
Исключение – Доростол.
Был язычник и молитвы
Не поёт ему престол.

Но в веках он полководец,
Древнерусский богатырь.
Он и есть первопроходец
И былинный, и как быль.



ноябрь 2016 года.