Племянника – в расход, парсуну – в Третьяковку.
Ан трон не удержать, на шубах схоронясь!..
Отечество спасут, взяв в руки монтировку,
Мясник неграмотный да погорелый князь,
Чтоб в греко-римском их нам облике батальном
Узреть у стен Кремля, где, Мартосу вослед,
Другому мяснику в гробу приют хрустальном,
Как по суду, дадут на долгих восемь лет.
Племянника - в расход, парсуну - в Третьяковку...
© Copyright: Виктор Коллегорский, 2016
Свидетельство о публикации №116111600703
Свидетельство о публикации №116111600703
Рецензии
Уважаемый Виктор, мне нравятся многие Ваши стихи и заключёнными в них мыслями, и острым, очень индивидуальным их оформлением, но Вы грешите частым использованием перестановки слов в предложении, и это не всегда уместно. Да, в стихах это допустимо, но... Вот например: "Другому мяснику в гробу приют хрустальном". Почему бы не привычный, более воспринимаемый и более уместный вариант:"Другому мяснику приют в гробу хрустальном..." Да и "их нам" два местоимения сошлись рядом как-то неловко. С уважением Людмила Рогожева.
Людмила Рогожева 01.12.2016 17:58 • Заявить о нарушении
Людмила Рогожева 01.12.2016 17:58 • Заявить о нарушении
Спасибо, Людмила, мне тоже понравились Ваши стихи и переводы. Теперь отвечу на Ваши замечания. Мольеровский персонаж говаривал, что всё, что не проза, - это стихи, а всё, что не стихи, - это проза. Инверсия, то есть отступление от нормативного порядка слов в предложении (разумеется, в каждом конкретном случае автору, а потом и читателю, приходится проверять на слух, удачна ли она), - очень существенная составляющая почти всякого поэтического стиля. Мой университетский учитель - великий знаток русской поэзии и автор великолепного учебника фонетики русского языка Михаил Викторович Панов, определяя главную черту пушкинского стиля, утверждал, что Пушкин - поэт эпитета. С не меньшим основанием можно было бы сказать также, что Пушкин - поэт инверсии, чему можно привести тысячи примеров. Как-то на одном из литературных сайтов я принял участие в анонимном конкурсе пародий, сочинив пародию от лица Пушкина-моралиста. Моя знакомая поэтесса, член жюри этого конкурса, упрекнула меня в своём разборе анонимных конкурсных стихов в неудачной инверсии в строках:
Или соседняя долина
Мой примет охладелый прах,
не догадавшись, что это просто пушкинская цитата. Это характерно для современного отношения к инверсии - причин этому множество и здесь пришлось бы их разбирать слишком долго. Я же, напротив, в 90% случаев предпочитаю инвертированный порядок слов, если он, конечно, возможен, и, в свою очередь, готов, например, упрекнуть нежно любимого мною Осипа Мандельштама, наоборот, за то, что он не воспользовался возможностями, которые даёт инверсия, в одном из своих замечательных стихотворений:
От вторника и до субботы
Одна пустыня пролегла.
О, длительные перелёты!
Семь тысяч вёрст - одна стрела.
И ласточки, когда летели
В Египет водяным путём,
Четыре дня они висели,
Не зачерпнув воды крылом.
Я полагаю, что последняя строка только бы выиграла от инверсии, если бы читалась:
Воды не зачерпнув крылом.
Прибегнув к "прелести обоснованного отступления от нормы" (по выражению академика Л. В. Щербы), Мандельштаму удалось бы избегнуть и трудно произносимого стыка на границе слов - "не зачерпнув воды"( не говоря уже о том, что фетовские "Ласточки", явные предшественницы мандельштамовских, в этой инверсии - как рыбы в воде:
Стихии чуждой, запредельной,
Стремясь хоть каплю зачерпнуть).
Из любви к ненормативному порядку слов, как видите, я осмелился лягнуть своим, по выражению Пушкина, "демократическим копытом" в данном случае даже Мандельштама, автора, может быть, самых смелых инверсий в русской поэзии. Разумеется, богатство инверсий мы находим и в художественной, и в ораторской, и в эссеистической прозе. Любимый пример другого моего учителя, замечательного поэта и переводчика Владимира Борисовича Микушевича, широко представленного и у нас на Стихире, - это начальная фраза бунинского "Суходола:
Любовь в Суходоле необычна была.
Миккушевич справедливо говорит: представьте себе, если бы Бунин написал - "Любовь в Суходоле была необычна" или "Необычна была любовь в Суходоле" - всё очарование бы пропало.
Вернёмся к приводимым Вами примерам из моего стихотворения. В первом из них я потому и не воспользовался более уместным с Вашей точки зрения вариантом, что он более привычный и воспринимается более автоматически, - то есть для меня в данном случае это - не достоинство. Есть и другие, контекстные, обоснования для этой инверсии, но это очень тонкая материя, трудноуловимая для облечения в слова даже для самого сочинителя, - может быть, когда-нибудь я сподвигнусь, если, конечно, у меня это получится, на подобные разборы своих, да и не только своих стихов. Кроме того, в предлагаемом Вами варианте - сочетание четырёх согласных сразу - "приют в гробу" - не всегда удаётся этого избежать, но всё же я стараюсь прибегать к подобным сочетаниям звуков как можно реже - у меня что-то вроде композиторского слуха - я слышу интегральное звучание всего стихотворения, и уже только для того, чтобы обосновать то или иное звуковое, словесное или синтаксическое решение (для себя или для публики), приходится выводить это в светлое поле сознания и логически анализировать, что, кстати, не всегда удаётся.
Что касается второго примера, то здесь Вы, с моей точки зрения, почти правы - я тоже стараюсь избегать сочетания двух односложных местоимений, но тут есть один маленький нюанс - моё стихотворение написано шестистопным ямбом или, по-другому,
александрийским стихом, в котором предполагается пауза - цезура - после третьей стопы, и она как раз и разделяет эти два местоимения.
Обратите также внимание, что в этом стихотворении есть ещё две инверсии, вместо которых тоже можно было бы вернуться к обычному порядку слов:
"Мясник неграмотный" (а можно было бы и "неграмотный мясник")
и
"На долгих восемь лет" (а можно было бы и "на восемь долгих лет").
В обоих случаях я выбрал инвертированный порядок слов и как более благозвучный, и как противопоставленный тривиальному нормативному употреблению.
И вообще, пластика стиха, как где-то верно заметил Илья Сельвинский, - "не последняя спица в колеснице" и инверсия - также одна из существенных составляющих этой столь трудноуловимой, но, как воздух, необходимой в нашем с Вами, по выражению Каролины Павловой, "святом ремесле" категории.
Виктор Коллегорский 03.12.2016 04:47 Заявить о нарушении
Или соседняя долина
Мой примет охладелый прах,
не догадавшись, что это просто пушкинская цитата. Это характерно для современного отношения к инверсии - причин этому множество и здесь пришлось бы их разбирать слишком долго. Я же, напротив, в 90% случаев предпочитаю инвертированный порядок слов, если он, конечно, возможен, и, в свою очередь, готов, например, упрекнуть нежно любимого мною Осипа Мандельштама, наоборот, за то, что он не воспользовался возможностями, которые даёт инверсия, в одном из своих замечательных стихотворений:
От вторника и до субботы
Одна пустыня пролегла.
О, длительные перелёты!
Семь тысяч вёрст - одна стрела.
И ласточки, когда летели
В Египет водяным путём,
Четыре дня они висели,
Не зачерпнув воды крылом.
Я полагаю, что последняя строка только бы выиграла от инверсии, если бы читалась:
Воды не зачерпнув крылом.
Прибегнув к "прелести обоснованного отступления от нормы" (по выражению академика Л. В. Щербы), Мандельштаму удалось бы избегнуть и трудно произносимого стыка на границе слов - "не зачерпнув воды"( не говоря уже о том, что фетовские "Ласточки", явные предшественницы мандельштамовских, в этой инверсии - как рыбы в воде:
Стихии чуждой, запредельной,
Стремясь хоть каплю зачерпнуть).
Из любви к ненормативному порядку слов, как видите, я осмелился лягнуть своим, по выражению Пушкина, "демократическим копытом" в данном случае даже Мандельштама, автора, может быть, самых смелых инверсий в русской поэзии. Разумеется, богатство инверсий мы находим и в художественной, и в ораторской, и в эссеистической прозе. Любимый пример другого моего учителя, замечательного поэта и переводчика Владимира Борисовича Микушевича, широко представленного и у нас на Стихире, - это начальная фраза бунинского "Суходола:
Любовь в Суходоле необычна была.
Миккушевич справедливо говорит: представьте себе, если бы Бунин написал - "Любовь в Суходоле была необычна" или "Необычна была любовь в Суходоле" - всё очарование бы пропало.
Вернёмся к приводимым Вами примерам из моего стихотворения. В первом из них я потому и не воспользовался более уместным с Вашей точки зрения вариантом, что он более привычный и воспринимается более автоматически, - то есть для меня в данном случае это - не достоинство. Есть и другие, контекстные, обоснования для этой инверсии, но это очень тонкая материя, трудноуловимая для облечения в слова даже для самого сочинителя, - может быть, когда-нибудь я сподвигнусь, если, конечно, у меня это получится, на подобные разборы своих, да и не только своих стихов. Кроме того, в предлагаемом Вами варианте - сочетание четырёх согласных сразу - "приют в гробу" - не всегда удаётся этого избежать, но всё же я стараюсь прибегать к подобным сочетаниям звуков как можно реже - у меня что-то вроде композиторского слуха - я слышу интегральное звучание всего стихотворения, и уже только для того, чтобы обосновать то или иное звуковое, словесное или синтаксическое решение (для себя или для публики), приходится выводить это в светлое поле сознания и логически анализировать, что, кстати, не всегда удаётся.
Что касается второго примера, то здесь Вы, с моей точки зрения, почти правы - я тоже стараюсь избегать сочетания двух односложных местоимений, но тут есть один маленький нюанс - моё стихотворение написано шестистопным ямбом или, по-другому,
александрийским стихом, в котором предполагается пауза - цезура - после третьей стопы, и она как раз и разделяет эти два местоимения.
Обратите также внимание, что в этом стихотворении есть ещё две инверсии, вместо которых тоже можно было бы вернуться к обычному порядку слов:
"Мясник неграмотный" (а можно было бы и "неграмотный мясник")
и
"На долгих восемь лет" (а можно было бы и "на восемь долгих лет").
В обоих случаях я выбрал инвертированный порядок слов и как более благозвучный, и как противопоставленный тривиальному нормативному употреблению.
И вообще, пластика стиха, как где-то верно заметил Илья Сельвинский, - "не последняя спица в колеснице" и инверсия - также одна из существенных составляющих этой столь трудноуловимой, но, как воздух, необходимой в нашем с Вами, по выражению Каролины Павловой, "святом ремесле" категории.
Виктор Коллегорский 03.12.2016 04:47 Заявить о нарушении
Прошу прощения за опечатку: фамилия Микушевич пишется с одним "к".
Виктор Коллегорский 03.12.2016 04:57 Заявить о нарушении
Виктор Коллегорский 03.12.2016 04:57 Заявить о нарушении
