Думы о Камчатке венок сонетов

Посвящается всем с юга до севера
Камчатки, с кем пересеклась моя судьба.
 
1
У каждого есть памяти страна…
В душе, ночами зажигаясь, свет
вдруг поднимает медленно со дна
тревожные мгновенья прошлых лет.
 
Мне снится обжигающий рассвет,
даль снежного безмолвия видна
из юности открытого окна,
и от минувших дней покоя нет.
 
И снова смотрит пристально в меня
раскосым взглядом северных богов
сквозь листья облетевшие огня
студёный край свершений и ветров.
 
Пусть время впишет в голубой листок
для глаз чужих сокрытый уголок.
 
2
Для глаз чужих сокрытый уголок,
во мне Камчатка развела крыла,
и солнца распустившийся цветок
пурга заговорила добела.
 
Из древности горячая стрела
в моём сознанье сделала виток…
И век явился страшен и жесток,
в кострах завыла ледяная мгла.
 
Шаманами замученная ночь
в дремучем танце корчилась хрипя
и уносилась на оленях прочь,
столетья пропуская сквозь себя.
 
И жизни мне открылась вдруг цена,
где неудачи, радость и вина!
 
3
Где неудачи, радость и вина
вошли в меня, словно камчатский ветер,
от тайны отхлебнула я сполна,
и минул день, и воцарился вечер.
 
И за полОгом юрты идол встречи,
у очага, нагретый до красна,
скользил в зрачках, как хитрая луна,
и тонко сказок колебались свечи.
 
И я училась заново любить,
и понимать озябшие вулканы.
История раскручивала нить
веков седых, приоткрывая раны.
 
Зов прошлого, познания восторг,
вплелись судьбою в тайнопись дорог.
 
4
Вплелись судьбою в тайнопись дорог
гортанные чарующие звуки,
и слово, прикоснувшись, как ожог,
забилось синей птицею в испуге.
 
И слышалось сквозь сонный шёпот вьюги:
- Рождённым утром отвори Восток,
поймай губами солнечный росток,
и первый луч в тебе убьёт все мУки. –
 
Легенды древней трепетная ткань
скрывала в лабиринтах тайну счастья,
а голос пел: - Разбуженная рань
в твоей судьбе разрушит все ненастья.-
 
Там впереди, где небосвод глубок,
мир распахнулся яростен и строг.
 
5
Мир распахнулся яростен и строг,
забили в бубны жесткие ладони,
в коварных духах затеплился рок,
чтоб вылиться в безумный вихрь агоний.
 
Тонули вопли жертв в предсмертном звоне,
пил кровь людей языческий божок,
и древний лучник целился в висок
грядущему, спасённому от бойни.
 
Багровая кровавится заря
и вечность проступает в ликах гор,
легендами о прошлом говоря,
времён и судеб разбирая сор.
 
Уходят к верхним людям племена,
жизнь раскроив на даты, имена.
 
6
Жизнь раскроив на даты, имена,
открыла книгу времени Россия.
Петровская ясачная казна
вписала в данник тайники глухие.
 
Экзотика, мятежная стихия,
сквозь лёгкие буранов пелена,
промёрзшей тундры нежная весна,
и грохотанье сопок огневые.
 
Атласов, Беринг, донесенья, «скаски»,
остроги, у разгневанной реки…
Как будто души трогаю указкой,
и ощущаю тихие шаги.
 
Впечаталась в рассудок новизна,
неведомого рухнула стена.
 
7
Неведомого рухнула стена,
года скользили, как века потом…
А Родина у каждого одна,
не только детство, и не только дом.
 
Когда в неё нацелено углом,
прищуром пушек метится война,
то ощущаешь всей душой сполна
родство с лесами, небом и цветком.
 
В анналах иноземный вспыхнул флаг,
орудьями прикрытая армада,
графическая тактика атак,
и англичан с французами фрегаты.
 
Вонзился в землю русскую клинок,
и стали дни словами между строк.
 
8
И стали дни словами между строк…
Рожденные в пороховой пыли,
победный ослепительный итог
они в себе под пулями несли.
 
В горящей, взрывом скошенной дали,
был каждый – нервов раненых рывок,
бросок вперёд, отчаянный прыжок
недрогнувшей, не рухнувшей земли.
 
Металл холодный смертной батареи
мне руку жгёт, как слёзы от костра.
Здесь лейтенант Максутов держит берег,
встречая перелётные ветра.
 
В сказаньях запечатан славный труд,
притронусь сердцем, звуки оживут.
 
9
Притронусь сердцем - звуки оживут:
зашелестят в стволах немые пули,
знамён горячих запоёт лоскут,
и сопки захлебнутся в гневном гуле.
 
Оставлены навечно в карауле,
в нас, в каждом русском, павшие живут
- больная совесть и незримый суд,
чтоб с истинных путей мы не свернули.
 
Околица российская моя,
лежащая в ладонях океана,
о чем вулканы грозные молчат,
захлёстнутые чаутом тумана,
 
и шелестят заветные леса?
Завоет тундра, пряча голоса.
 
10
Завоет тундра, пряча голоса,
оленьи тропы под ноги швырнёт.
Внезапная кромешная гроза
обрушит на тебя небесный свод.
 
Взревёт и захлебнётся вездеход,
и тракта растворится полоса,
обхватят плотно ноги торбаса,
дыханье синим вихрем захлестнёт.
 
Но ураган потухнет, как недуг.
Познай себя на грани суеты,
преодолей отчаянья испуг,
и стань с большим безмолвием на ты.
 
Вершина жизни - скрытый Абсолют,
что ты таишь сознания сосуд.
 
11
Что ты таишь сознания сосуд?
Спрессованные в сутках расстоянья,
нелепость расставаний, скрип минут,
и мерзлоты студёное дыханье.
 
Скуластый Север – колыбель молчанья,
неторопливой мудрости маршрут,
меня опять к большим шатрам влекут,
затихнувшим средь белого мерцанья.
 
Щемящее созвучье – северяне,
растёт из корня снежного – зима,
из доброты, рождённой в испытаньях,
из сплава нервов, воли и ума.
 
Суровая усмешка на устах
вдруг откровеньем явится в глазах.
 
12
Вдруг откровеньем явится в глазах
внезапная холодная печаль,
на плечи упадёт колючий страх,
и ночь зашторит звёздную вуаль.
 
И станет этот свет ослепший жаль,
и краски, что растёрли в белый прах,
я, спотыкаясь, побреду в стихах
в промёрзшую от равнодушья даль.
 
Враги, они в меня входили молча,
тушили солнце, плавили слова,
пускали в ход свои повадки волчьи,
и долго боль хранила голова.
 
Разве забудешь, зло не обогнуть,
струной звенящей мой натянут путь.
 
13
Струной звенящей мой натянут путь
сквозь чуткие сердца моих друзей,
и если их тревогой захлестнуть,
то над землёй взойдёт каскад огней.
 
От их улыбок, сильных рук теплей
зловещая простуженная жуть
казалась мне, их уз не разомкнуть,
из памяти не удалить корней.
 
Связала нас заснеженная глушь,
седая твердь без края и границ.
Мы не блуждали в лабиринте душ,
как на маяк мы шли на правду лиц.
 
Мне дружба – истина, и это – суть,
не оборвать тебя, не зачеркнуть.
 
14
Не оборвать тебя, не зачеркнуть
любовь, ты шла по кромке голубой,
а кровь в снегах пульсирует как ртуть,
будь время осияно над тобой!
 
Мне не везло, я спорила порой,
и заклинала любящих: « Забудь!»
Тех, кто любил, я не хочу вернуть,
тянулась к тем, кто недоволен мной…
 
Поставлю свет в кромешную пургу
меня любившим: другу и врагу,
и попрошу простить мне вздорный нрав,
пусть годы судят, кто из нас был прав…
 
И снизойдёт на душу тишина,
у каждого есть памяти страна.
 
15 МАГИСТРАЛ- основной сонет
 
 
У каждого есть памяти страна,
для глаз чужих сокрытый уголок,
где неудачи, радость и вина
вплелись судьбою в тайнопись дорог.
 
Мир распахнулся яростен и строг,
жизнь раскроив на даты, имена,
неведомого рухнула стена,
и стали дни словами между строк.
 
Притронусь сердцем – звуки оживут,
завоет тундра, пряча голоса,
что ты таишь сознания сосуд
вдруг откровеньем явится в глазах.
 
Струной звенящей мой натянут путь,
не оборвать тебя, не зачеркнуть.

Рисунок автора
Карандаш.Уголь.