Можно - не разговаривать

Можно - не разговаривать
С людьми - все слова истрёпаны -
Точно бельё на верёвке
Под окном голубиной мансарды.
Коломбины ночная сорочка
Ухмыляется кровью девичьей -
Но улыбка уже порыжела -
А сама Коломбина - истаяла -
Превратилась в пустую куклу
И висит на верёвке - за ухо
Деревянной прищепкой вздёрнута -
И болтает ногами в воздухе -
Точно хочет сбежать - но куда ей.

А трико Арлекина лживое -
В красно-чёрной чешуйчатой коже -
Отражает фальшивыми стразами
Боль рассвета - над пыльным городом.
А Пьеро пеньюар плещется -
Точно крылья ангела грешного -
Исчертившего перья чистые
Бирюзовым чернильным безумием -
Обмакнувшего их в Коломбины
Горло белое - гулкий колокол -
И ломавшего их в запале
За кулисами - грубо целуя
Арлекина -  в перцы чилийские
Его губ, его ромбов и шрамов.

У Пьеро больше перья не белые -
И не чёрные - а невнятные -
То ли розовы - то ли палевы -
Акварель в глазах затуманенных -
И расширенных - от бессонницы
Белладонной в зрачки закапанной -
Точно робкий рассвет, сочащийся
На страницы тетради отброшенной.

На бульварах - мимы кривляются -
В котелках - точно в серых булыжниках -
И грызут леденцы полосатые -
И подтяжками грубо щёлкают -
Под окном у Пьеро бессонного -
Что прижался лбом к неизбежности -
Лепесток белый - невянущий -
На стекле - рассветом измаранном.

Все лохмотья - ветром излизаны,
Все слова - давно обесценены -
Только мимы в белилах корчатся
На углах - под вялыми липами.
Только мимы молчат таинственно
И рисуют глазами маслинными
Недомолвки - на серой улице,
Где слова на брусчатке - рассыпаны -
И растоптаны - точно лилии -
Что когда-то Пьеро выращивал.

Он кричит - за стеклом расколотым -
Он кричит - в чьи-то лица гладкие -
Точно чашки из белой пластмассы -
- Я Пьеро! Посмотрите! Услышьте!
Я когда-то был белым ангелом,
Я когда-то был чёрным демоном -
А теперь я здесь - перед вами!

Его голос - окрашен пурпуром
Коломбины юбки разорванной -
Его губы - остро начерчены -
Они помнят рот Арлекина.
Только люди - глухие, снулые -
Поднимают гарроты воротов,
Опускают глаза свинцовые -
И спешат - иногда, правда,
Кто-то бросит монету медную -
В шляпу мима - с улыбкой рыбьей
И с глазами - как дыры в обоях.
А Пьеро - в пеньюаре, в цилиндре -
Застывает - в мансарде - за стёклами -
Говорит только со звёздами -
Но и те - давно догорели -
Миллионы лет как погасли.