Титаник

Спасите меня,
Спасите,
Я сам не смог,
Я гибну снова под утро, и гибели замкнутый круг,
Я помню, память царапая, падал, не чувствуя ног,
Я помню, бил по стене до крови и не чувствовал рук.
Ходил по комнате, мерил шагами нервными голый пол,
Кричал и плакал – всё о том же: о том, что не вижу света,
Не знаю брода, что потерян и хочу, чтоб меня нашёл
Средь вечных стужи и слякоти лучик тёплого лета.
Где бы я ни был – другой, одинокий, а жить-то надо,
Все неродные, чужие, но это не исповедь нытика,
Сумею выстоять под жизненных трудностей крупным градом,
Умру, воскресну, как обычно всё, снова привет, пиитика.

Да лучше горе от ума, чем недалёкая радость от глупости.
Уроки жизни посещал, по голове получая задачником.
Который раз не выхожу – я не люблю людей, ну прости:
Цивилизация это рисунок на коже, набитый каким-то партачником.
Эй ты, Всевышний, или кто там, кто так накосячил,
Ну не умеешь – не берись, да только, видимо, поздно скалиться,
Замяли дело, хата с краю, друг от друга глаза мы прячем,
Решив давно для себя, что быть людьми нам не нравится.

И ненавистные стены большого города
Так любят видеть в лицах эхом отдачу серого.
Я обхватил себя руками, мне очень холодно
В огромном мире, где нет чёрного и нет белого.
Это такой крик о помощи в тихой панике,
А мне б звезду путеводную хоть одну.
Пока вокруг все на яхтах, я на Титанике,
И впереди только айсберг зовёт ко дну.

А в мире столько дорог, что заблудиться совсем не сложно,
Сложней понять, где твоя, и идти до конца по одной.
Сложней понять, что правдивое здесь, что ложное,
И кто злодей в это мире реально, а кто герой.
И я запутался, правда, давно и надолго запутался,
Ведь в мире нет однозначности, это и ставит в тупик,
Я помню, кто-то совсем не знакомый от холода кутался,
Когда в дублёнке стоял у костра и сжигал сотни книг.
А я давно ничего не читал – сам пишу эти книги,
Хожу по комнате, меряя шагами нервными голый пол,
И в голове тихо мысли опять затевают интриги,
Да, я немного с приветом, зато я себя нашёл.

Да лучше горе от ума, чем недалёкая радость от глупости,
Привет, товарищ Грибоедов, вам ведь тоже бывало муторно?
Который раз не выхожу – людей я клял за доступность, и
За то, что в них всё так просто и не запутано.
Эй ты, Всевышний, или кто там, кто так накосячил,
Мы будем вместе непременно у рогатого дома плавиться,
Я как умею ото всех вокруг старательно сердце прячу,
Решив давно для себя, что быть с людьми мне не нравится.

И ненавистные стены большого города
Так любят видеть в лицах эхом отдачу серого.
Я обхватил себя руками, мне очень холодно
В огромном мире, где нет чёрного и нет белого.
Это такой крик о помощи в тихой панике,
А мне б звезду путеводную хоть одну.
Пока вокруг все на яхтах, я на Титанике,
И впереди только айсберг зовёт ко дну.