Она хохочет

Она хохочет.
Она шагает в костёр.
Плёнка в проекторе шипит и пузырится.
У зрителей лица -
Как жвачка - изжёванная.
Глаза цвета пыли.
Это кино - или чьё-то воспоминание,
Вырытое психоаналитиком?
Эмбрион извивается в стеклянной реторте.
Серный ветер раздувает костёр.
Зрители жуют жвачку.
Всё должно быть иначе.
Всё не так.
Она шагает к костру.
Чёрной козой пляшет огонь
По клавишам дров.
Древняя кровь -
Вот-вот вскипит
На глазах толпы.
Остановите плёнку.
Измените сюжет.
Это же -
Неправильно.
Проектор рушится.
Жвачные души
Раздавлены.
На карнавале
В Венеции
Арлекины торжественно
Крутят стрелки часов - назад.
Она открывает глаза.
Она покидает костёр.
Она выходит из огня.
Горло чёрной козы перерезано.
Плёнка восьмёркой бесконечности
Застряла.
В сердце карнавала
Арлекины ломают стрелки -
Поджигают плёнки -
Пускают по чёрному мазуту вод
Гондолы огненные.
Она выходит из костра,
Она - белый скелет в чёрной чаще
Безумия собственных волос.
Босыми ногами - в чулках из пепла -
В корсете из собственных рёбер -
Она шагает в карнавальное кольцо.
Арлекины рисуют ей новое лицо,
Макая ногти в чёрные воды лагуны,
Высосавшей весь закат из неба.
Она открывает глаза,
Пересчитывает рёбра,
Ищет в чаще безумия
Золотого тигра памяти.
Она - это он.
Он - это я.
Арлекины подают зеркало.
Она шагает в него.
Скальпель.
Рождение.
Глаза открыты.
Свет.
Серые чулки из пепла достаются арлекинам.
Золотой тигр задирает чёрную козу.
Капли крови.
Это я.
Я здесь.
Я живу.
Над дремучей чащей безумия - чёрные луны глаз.
Арлекины с поклоном подают новые чулки -
- Надень, Пьеро.
Чулки из белой пены
Из горла лагуны.
В новых чулках -
С новым именем -
В новой роли.
Из чащи безумия
Собственных волос -
Шаг.
Но -
От себя -
Никуда не -
Костёр погас.
Только смотрит
Углями глаз
Горящих.
В чёрной чаще
Золотой тигр памяти
Клыки оближет.
С новой жизнью -
С новой ролью -
Ваше безумное величество.