Шалава

Её шалавой всякие зовут.
Когда-то у меня с ней был замут –
С приятной шустрой бабой чуть за тридцать.
Я был тогда отчаянный сопляк,
Ни фразы не умел сказать без «бля»...
Мне и сейчас так легче говорится.

И что она тогда во мне нашла,
Я был не человек – сплошной кошмар...
Нашла ведь что-то в круглом идиоте.
А я понятно что – играй гормон!
Шутил дружбан – теперь далече он:
«Оставьте, сэр! Не приставайте к тёте!»

Зайти к ней что ли... Спросит: «Всё орёшь?
О чём? Любви и смерти? Ох, Серёж,
Нет правды ни в ногах, ни между ними –
Садись. Покушай и скажи-ка мне:
Ещё не заволокался в говне?» –
И жарко, словно в первый раз, – обнимет.

А я теперь не тот, что раньше был,
А я уже грамм триста зашибил
И думаю, что знаю всё на свете.
От этого забытого «Серёж»
Захочется свернуться, словно ёж,
Не помнить руки ласковые эти.

Но не забыто счастье пацана,
Когда она всё делала сама,
А я крутой мужик - ходил павлином.
«Мои семнадцать лет»... вот вы опять,
Но я другой от головы до пят,
И глупо врать, что жизнь не опалила.

...Я не зайду. Пора домой к жене.
Зачем болтать? Того Серёжи нет.
Уже не трудно промолчать о главном:
Что если и живёт добро во мне,
Осадком тихо булькая на дне,
То в этом виновата ты, шалава.