Медведь гора. легенда

 

Когда-то в детстве малышу
Мне бабушка стихи читала,
Возможно, было то начало
Тому, что я теперь пишу.
По вечерам крутила пряжу
Тянула нитку из кудели,
Мы, малыши, вокруг сидели,
Смотрели в прялки колесо,
По белым стенам наши тени
От керосинки чуть трясло.
Мы сказки слушали, страшась
Тому, что именно сейчас
В окошко постучит разбойник
Или «проснувшийся» покойник.
А деревянная педаль
Скрипела, била в половицу...
Как было нам царицу жаль,
А как хотели, чтоб жар-птица
Уселась вместо керосинки.
И детский разум мой картинки
Прекрасной сказки рисовал.
Как много я не понимал.
Но что-то в них своё искал
О нашей Русской старине.
О тех языческих богах
В горящих латах на конях.
Богини в сказочных садах
И добрый, добрый Домовой,
И Леший хитро-озорной.
Кикимора, когда какая
И Бука маленькая, злая.

Ныряют внуки в Интернет,
Чего сейчас там только нет,
Для нас мозги в перекосяк.
Для них все новшества пустяк.
Но, укрощая норов свой,
Уроки делают со мной.
А иногда по вечерам
- Дедуля, выдай сказку нам.
Нет керосинки, прялки нет
И 220 яркий свет.
Садятся рядом на диван.
Я от такого счастья пьян.
И начинаю свой рассказ
С того, как бабушка у нас
Пряла, рассказывая сказки.
Стараюсь внукам передать
Всё то, что слышал я когда-то,
Всё то, что где-то, кто-то, спрятал.

- Давным-давно и так давно,
Что позабыть не мудрено,
Вот там, в далёком, там когда-то
В далёкой Русской старине,
Где реки чистые текли,
Шумели пышные дубравы,
Были совсем другие нравы
И Боги приходить могли,
Следить за всем, что им подвластно.
Всё было в божеском согласье
Деревья, бабочки и звери
И человек заветно верил,
Что он частица от всего
И жить в ней счастье для него.

Он жил в согласии с природой,
Владел наукой, ремеслом,
Ко всем и вся с большой заботой,
Существование трудом
Оправдывал, следил, чтоб дом
Был светел, радостен и чист.
Чтоб плодоносил сад, поля.
Детей усердно он учил,
Что наша матушка Земля
Должна обласканною быть
И мы должны её любить
Беспрекословно, без амбиций
И всё вернёт она сторицей.
Чтоб уважать своих Богов
У капищ в праздники даров
Им не жалеть, чтоб знать, что впредь
Будут они к нам благосклонны.
По всей Вселенной их законы.
Но как всегда и как везде
Найдётся тот, кто с неохотой
Идёт к намеченной звезде
С насмешкой, с жизнью беззаботной
И получив всё от богов
Стать, силу, бодрость, красоту
И всё опровергать готов.
Зачем любить? Любимым быть
Гораздо лучше и приятней
Обласкан, чист, нает, напит.
Зачем в науки время тратить?
От ремесла один урон.
Он для веселья лишь рождён.
Зачем семья, зачем трудиться?
Ему любая молодица
Откроет дверь и приласкает.
По жизни весело гуляет,
Свободу чувствуя, как птица,
Красив, силён в любом пиру
Собой красуется, гордится.
Всё у него из женских рук
Подарено и не стыдится.
На труд чужой ему плевать.
Любовь чужая - наплевать
Тоска чужая - наплевать.
Слеза чужая - наплевать.
Лишь на себя не наплевать.
Попрал предания отцов,
Не жил по Ведам от Богов.
И время камни собирать.
Издревле было на Руси
Почтение к своим богам,
Трудись и милости проси,
Послушен будь отцам, дедам
Старайся в жизни больше ведать.
А после внукам всё поведать
Про ремесло и про науки
И будут благодарны внуки.


Русь никогда не канет в лета,
Она сама - душа поэтов.
И вот решением богов
Красавец гордый, непослушный,
Самовлюбленный и бездушный
Был в руки Буке передан.
Род, Ра, Перун, Земун, Сварог
Решили так, чтоб он не смог
Красавиц русских обольщать,
Его изгнать в края, где он
Всего, что Русское, лишен
Будет, но только не забудет
Ни доброты, ни красоты
И, если искренне полюбит,
Вернут на Русь и все простить.
А нет - другим чтоб для науки
Так и умрет во власти Буки.

И вот решение богов.
После попойки утром ранним
Себя почувствовал он странно,
Но ничего понять не мог,
Он вечером под дубом лёг
В густой траве, как на перине.
Проснулся - трели соловьиной
Не слышно, нет нигде людей,
Лишь Посвист тихо меж ветвей
Шалил, резвиться начиная.
Поодаль воробьишек стая
Тревожно пряталась в кустах,
Темнело небо в облаках,
Как в карусели, всё кружилось,
По горизонту заискрилось,
И мрак окутал ближний лес.
Вдруг яркий блеск и страшный треск
И капли крупного дождя
В листву стучали барабаном.
Руками голову зажав
Вскочил, сквозь вихорь, будто пьяный,
Неведомо куда бежал,
А рядом смех противный звонкий
Аж разрывает перепонки.
И разум всё сильней мутился,
Как будто кто в него вселился
И гнал неведомо куда,
Хлеща неистовым дождём.
Внизу, вверху - везде вода
В сознанье смех, а в небе гром.
Неведомо, в какие дали
И силою, какой гоним,
Не раз уж ночи дни меняли
Он одинокий пилигрим
Всё брёл и брёл, степь без начала
И может быть, ей нет конца,
Где речка мутная журчала
Он воду пил и снова брёл.
Над ним вверху парил орёл,
Возможно, ждал его кончины,
Но неизвестные причины
Его хранили и вели
На юг, в жару и вот в дали
Блестит вода, песок, пустыня
По берегам белеет соль,
Пейзаж печали и унынья,
От солнца головная боль
А он измученный, гонимый
Пустынею необозримой
Красавец, франт самовлюблённый
Богами в зверя превращённый
Огромен в лохмах и горбат,
Что-то подобие медведя.
Он сам не знал, живёт, иль бредит
Согласен с волею любой
Лишь бы быстрей найти покой.
Невыносимый южный зной
Огонь в груди и под ногами...
Старайтесь не шутить с Богами.
В их власти всё, а мы лишь часть
Того, что входит в эту власть.
Галактика для них пылинка
А кто же мы? Чего частника?


Измученный больной и слабый
На время Букою оставлен,
Он спал у речки под кустом
В краю далёком и чужом,
Палящий зной, горчит трава,
Бежит речушка меж камней,
Здесь полно ящериц и змей.
Как жить и как не горевать
О той родной своей земле,
Где травы в пояс и леса
Прохладой дышат и свободой,
Где рек обширнейшие воды,
Где птиц знакомых голоса,
Где всё до капельки родное.
Здесь всё таинственно чужое.
Он видит сон такой чудесный,
На пышном свадебном пиру
Играют гусли, льются песни
Красавец он среди подруг
Их занимает разговором,
Одну прижмёт, другой мигнёт,
И знает точно наперёд,
Лишь звёзды с месяцем заспорят,
Из них любую уведёт
В свои объятья под берёзу.
Он будет ей вполне серьёзно,
Всё, что захочет обещать,
Чтобы достичь её согласья,
А после ликовать от счастья.
А что она? Да наплевать.

Но вот он видит в хороводе
Высокий, стройный женский стан,
Как нежно смотрит, плавно ходит,
От красоты такой туман
Ударил в голову ему,
По платью белому кайму
Светло-зеленую с цветами,
С тугою белою косой
За нежно-женскими плечами
И взгляд небесно-голубой.
Она вся в свете серебра
Полна веселья и добра.


Не уж сама богиня Лада.
Он поражен, ему не надо
Теперь от жизни ничего,
Одна она манит его.
А если муж? А вдруг уйдет?
Он время подгонял вперед.
Но вот и сумерки спустились.
Костер, вокруг все веселились,
А он, обняв, на ушко ей
Шептал, что нет ее милей
И увлекал подальше в рощу.
Чем дальше от людей, тем проще.

Ну вот полянка, месяц, звезды,
Под пышной кроною березы
В траве душистой и густой
Здесь он божился не одной,
Ну, что с того, что вечно врал,
Ведь он себя им отдавал
И брал взамен то, что хотел.
Теперь он млел, дрожал, немел...
Пред ним богиня неземная.
Ее колени обнимая,
На платье целовал узор.
Она присела, светлый взор
Дарил улыбку, нежность, радость
И сердцу трепетную сладость.

Он утонул в ее объятьях,
Но вдруг какой-то неприятный
Его коснулся холодок.
Он вздрогнул и открыл глаза,
Но где, же прежняя краса?!
Глаза навыкат, серый взгляд,
Коса как смоль, под ней тулуп
И холодом от бледных губ,
И голос леденящий яд
Его пронзил, взревев, завыл
Он диким воем и проснулся,
И яви также ужаснулся.
Явилась там Мара-Марена,
А здесь он также неизменно
Какой-то непонятный зверь

Как быть? Как жить ему теперь?
Лохмат, огромен неуклюжий.
Зачем так жить? Кому он нужен?
Но все, же чувствовал свободу,
Безумье отступает вроде
И из души ушла тревога.
По-над речушкой очень много
Различных ягод на кустах.
Ворча, на задних лапах встал,
Когтями ловко, как гребенкой
Греб ягоды, ел, озираясь,
Сладостно-вкусным наслаиваясь,
И мерно утоляя голод.

Вдали покрыты лесом горы
Плетут причудливый узор,
Дороги лента между гор
То явится, то исчезает,
Как будто в прятки с кем играет.
Он ел и шел по-над речушкой
Куда-нибудь подальше в глушь,
Чтоб от людей укрыться лучше,
Чтоб не тревожить ихних душ
Своим звериным страшным видом,
Чтобы не встретить, не обидеть.
Спокойнее подальше быть.
Ведь люди могут и убить.

Палила южная жара,
Кто не привык, того гнетет.
Здесь солнце с раннего утра
И до заката пламям жжет.
Но вот в лесу меж гор спасенье.
Здесь озерко в уединенье,
Поляна, а вокруг растут
Деревья с ягодами, тут
Их в изобильи, вкус и цвет
Каких плодов здесь только нет.
Вокруг чужбина, полон горя,
Но все же чем-то он доволен,
Есть что поесть, где искупаться
И здесь, в глуши кого бояться.
А жизнь? Ведь можно жить и зверем,
Хоть сам не очень в это верил.

А время, как везде и всем
Летит, не ведая преград.
В заботах пролетает день.
Лишь вот он юности восход
И тут же старости закат
Никто не остановит ход
Того, что боги нам велят.
Им все подвластно, лишь они
Не знают времени с пространством,
А нам отмерянные дни
И пожалеет, кто напрасно
Их беззаботно проводил.
И там, когда все позади,
Возможно, спросят боги нас
За каждый миг, за каждый час.
Спроси себя. Ты дашь ответ?
Возможно «да», а может «нет».
Вот и его они спросили.
Теперь осмыслить и осилить
Он должен и перебороть,
Чтоб человеческую плоть
И родину назад вернуть,
Но это очень тяжкий путь.

Но, как ни странно, на чужбине
Он почему-то изменился,
С утра до вечера трудился.
Огромен, страшен и силен
На самом деле добрый он.
То расчищает буреломы,
Выносит сухостой из леса,
То чистит речку от ветвей,
То расчищает для людей
Дорогу через горы к морю,
И, если зверь приносит горе
К людскому мирному жилью,
Он сразу этому зверью
Волкам, лисицам, кабанам
Устраивает «тарарам».
Зверье покорно принимает
Все то, что он повелевает.
И хоть скрывался от людей,
Боясь ужасности своей,
Но люди знали, есть на свете
Горнолесной их добродетель.

Он жил у озера в пещере
К нему уже привыкли звери,
Порхали птицы, спали змеи
Между камнями у воды.
Он понемногу привыкал,
Хотя всё время тосковал
О милой северной стране
Где лето нежное без зноя,
Пушистый белый снег зимою,
Упряжка тройкою коней,
Звон бубенцами под дугою
И свист полозьев у саней.
Ну как не тосковать по ней
По той стране и по былому
Людскому юно-озорному.

Мы все ошибки совершали,
Но каясь все, же тосковали
По юности своей шальной
Где не с одним и не с одной
Встречали сладости рассветы
И все наказаны за это.

На отдых к морю приходил,
Ложился у прибрежных скал,
От солнца жмурясь, наблюдал,
Как перекат волны бурлил
И бил о скалы, рассыпаясь.
Чайки крича, воды касаясь,
Летели к берегу с добычей,
Дельфины чёрною дугой
Резвились над морской волной.

А в тихую погоду он
Со скал смотрел морское дно.
Там лес зеленый, рыбы в нем
Лениво бродят косяками,
Вылазят крабы из-под камней,
Огромный скат в воде парит,
Какой-то камень так горит
И преломляет солнца свет,
Что мочи нет, туда смотреть,
И не зажмуриться, нельзя.
От моря он бросает взгляд
На гор скалистые вершины
И на межгорные долины.
Там люди, их жилье, сады,
Другие здесь цветы, плоды
И люди тоже здесь другие,
Они всегда полунагие
И темным блеском их загар,
Для них привычен солнца жар.

Но часто прячась между скал
Он осторожно наблюдал
За девушкой, она одна
На берег моря приходила
И в волнах радостно резвилась,
Ныряя ловко, как дельфин,
Плыла меж зарослей подводных
Легко, проворно и свободно,
Казалось, будто бы она
Была для моря рождена.
Ее коричневый загар
И черную тугую прядь
Луч солнечный легко ласкал,
Ему позволено играть,
По капелькам на теле нежном
Когда она в песке прибрежном
Устав, ложилась отдыхать.

Однажды наблюдал за ней,
По дну проворно меж камней
Она, дразня, играла с крабом,
То стукнет пальцем, то толкнет,
То в панцирь, то в клешню щелкнет,
А тот, большущий, норовит,
За палец дерзкую схватить,
Но ловкость юная быстрей.
Краб пятится промеж камней,
Ища убежища себе.
Но, что такое, вдруг она
Как будто чем поражена,
Обмякла и легла на дно.
Он содрогнулся. Надо! Но!
Он чудище, огромный зверь.
Она на дне и ей теперь
Поможет, может только он.
Замешкался, подводный сон
Красавицу не покидал.
К воде спустился между скал,
От тяжести вода вскипела,
Он осторожно поднял тело
И делал все, что только мог,
Чтоб оживить, молил Богов
И плакал, умереть готов
Был за ее единый вздох,
И Кто-то, видимо, помог.
Она икнула, кашлянула,
Привстала, воду отрыгнула
Ручьем и, тяжело дыша,
Присела, взгляд ее искал
Не понимая сам чего,
Она взглянула на него.
— Ты кто? Он счастливо-доволен,
Не испугать. Помимо воли
Смеялся страшным диким смехом,
Меж скал взревело громко эхо.
Она смотрела, улыбалась
И тоже громко рассмеялась.

Все может быть и даже то,
Чего вообще не может быть.
Небесный голубой простор
Над морем горизонта нить
Хотел на родину сменить.
Леса по склонам гор, вершины,
Меж гор цветущие долины
И жгучий солнечный угар,
Не мешкая бы, поменял,
Оставил, бросился б назад,
Но этот ясный юный взгляд
И этот смех, и эти руки...
Пришел конец гнетущей скуке,
Влюблен и счастлив. Злючей Буке
Здесь делать нечего, исчезла.
Но, чтобы облик человечий
Не покидал его навечно,
Надо назад, к родной земле,
Лишь там он станет человек.

Но все меняется и он
Огромен, страшен, но влюблен.
Ее он садит на плечо
И между гор легко шагая,
Весь остров с края и до края,
Неся, показывает ей
С вершин огромного полета.
И хоть работою измотан,
Всегда в назначенное время
На берегу, ему не бремя
Ее, катая, развлекать
И с ней о будущем мечтать.
Но разные у них мечты.

Мечтаю я, мечтаешь ты.
Мы все, но каждый о своем.
Не важно, что живем вдвоем,
Не важно, дружим или нет.
Ведь ищет каждый свой ответ
В мечте своей. Хоть юной ей
Так весело, приятно с ним
Огромным, страшным и смешным
В своих мечтах она с другим.

Ее мечта на корабле
Чужие навещает страны,
Моря, просторы океанов.
Но скоро он придет за ней
И заберет туда с собой
Будет она его женой
В стране по прадедам родной.

Но, то потом, сейчас они
Проводят радостные дни
На берегу всегда вдвоем.
А время как всегда и всем
Летит, не ведая преград.

Однажды вечером закат
По горизонту пробежал
И парус алый задрожал
От солнца в море далеко.

Он после встречи так легко
Шагал, у озера, к пещере.
Был счастлив и конечно верил,
Что завтра будет снова с ней
Мечтать об участи своей.

Но как обычно злое но.
Судьба их решена давно.
А может, нет? Как знать, как знать.
Вполне возможно нам решать,
Что будет завтра и потом,
Кому, каким идти путем.

Он каждый день на месте том
Ее в волненье ожидал.
И вот однажды увидал,
Как ветер парус раздувал
И гнал корабль в простор морской
С черноволосою мечтой.

Что делать, он прилег у моря
На месте том, где спас ее,
Стонал и всхлипывал от горя,
Здесь счастье, отыскав свое.
Огромный, страшный, неуклюжий
Он никому теперь не нужен.
А может нужен? Только он
Был до безумия влюблен.
Лежал и ждал, а вдруг она...
И снова он с морского дна
Ее достанет. Оживет...

Морская теплая волна
Смывала горестные слезы.
Он спал и радостные грезы
Его баюкали мечтой.
И до сих пор с морской волной
Не расстается, веря, ждет,
Что море вновь ее вернет.

19.02.2011г.