Я научилась бы...

Я научилась бы варить крепкий кофе,
Чтоб настоящий, никаких растворимых,
Ведь это наш с тобою общий наркотик,
Как и огонь с горячим привкусом дыма.

Я научилась бы твоей… Это глупо,
Но я серьёзно до сих пор не умею
Делить с любимым тишину ранним утром,
Когда истома с нами третьей в постели.

Во мне любовь… Да разве можно любовью
Назвать то чувство, что пинали ногами?
Что навсегда теперь запачкано кровью
И онемело навсегда синяками?

Мне скоро тридцать, даже страшно… Ты знаешь,
Смотрю назад и понимаю: нелепость,
Что мы порою из-за тех умираем,
В ком изначально просто не было света.

Он не любил меня ни дня, ни минуты,
Он не любил меня, а я… Просто дура!
Я так хотела тишины ранним утром,
А он плевал в меня, как в грязную урну.

Я научилась синяки на запястьях
Тихонько прятать, прикрывать рукавами,
Я научилась забывать слово «счастье»
И презирать всё то, что связано с «нами».

Он убивал меня так медленно… Веришь,
Я не хотела умирать, я боролась:
Замуровала в себе наглухо двери
И стала глуше, чем осипшая совесть.

Я научилась быть пустой и бездонной,
Терять людей и отрекаться от боли,
Я научилась быть повсюду «не дома»
И повторять, что я забыла, не помню.

Я научилась не бояться (так трудно)
Шагов в подъезде и случайных знакомых,
Чужих звонков и тишины ранним утром –
Такой холодной, что она в горле комом.

Я научилась не тому – это правда,
В свои неполные пока ещё тридцать
Я научилась лишь зализывать раны
И сухо плакать в черно-белых страницах.

Я научилась не рыдать. Даже в полночь.
Не говорить и улыбаться в час бури,
Не звать родных и очень нужных на помощь,
Когда в их жизнях что-то горько и трудно.

Я научилась не жалеть – это вряд ли,
Но я стараюсь, как могу, даже больше,
И тишина во мне почти адекватна –
Укрыта Слов непробиваемой толщей.

Я научилась выживать, только горе,
Увы, не в том, что я умею прощаться.
Меня порою моё прошлое горбит
Простым сознанием, что в нём было счастье.

Оно в нём было, но растоптано позже
Жестокой волей или страшной болезнью,
А мне всё также нелегко и тревожно
Идти по грани нержавеющих лезвий.

Я не умею ничего, я ребёнок,
Слегка поломанный, но будто бы чистый,
А мир по-прежнему так хрупок и звонок,
Вот только путаются горькие мысли.

И очень хочется варить крепкий кофе,
Чтоб быть твоей, чтоб научиться сначала…
Ведь только счастье – настоящий наркотик,
Который я, похоже, вновь потеряла.