Одиночество

                Глаза у этой ночи были небом,
                Но только небом, чёрным и густым.
                Качаясь, звёзды падали со снегом,
                Таким пушистым, милым и родным.

                Зима беспечно, нежно бушевала,
                Грозилась иногда несильным ветерком.
                Под фонарём горящим целовалась пара,
                Вся в бело-розовом, порхала мотыльком!

                Уставший, я ворчал на поздний вечер,
                Скорей не на него, на то, что всё один,
                На безнадёжно серый сигаретный пепел,
                И мой торшер стоял не возмутим.

                И даже нет кота, и нет собаки.
                Но завтра же пойду куплю щенка,
                Такого чёрного, с мохнатой белой лапой,
                И постелю ему пальтишко у окна.

                Я назову его, наверное, Бродягой.
                Мы будем вечером гулять в пустом саду.
                Ещё я нареку его Стилягой,
                И мы повоем вместе на луну.

                Луна, как будто зимняя Мадонна,
                В холодном золоте погружена во мрак.
                И звёздный шлейф –застывшая колонна –
                Её оденет в нетерпенья фрак.

                Не утерплю, припомню всё былое
                И поделюсь с мохнатым добрым псом.
                И шелест снега вновь зацепит за живое,
                И всколыхнёт души печальный сон.

                Припомню я широкие просторы,
                Припомню и журчание ручья,
                И хмеля запах, и коры узоры,
                Шершавый ствол отцовского ружья.

                Припомню я рисунки на заборе
                И горечи предательских обид,
                Глаза девчонки в тёмном коридоре
                И поцелуй, который не простит.

                Глаза у ней уж точно были небом,
                Но только небом, синим и густым.
                Казалось, что они лучатся светом,
                Таким красивым, близким и родным.