обэриутовщина 2

***
слово "прикосновение" дразнит тени в ночи
хочешь я нарисую то, как смеются грачи
крылья расправив с радостью, весело
зло
над морозом побитым вереском
в звонкий слог
хочешь я нарисую то, как возвращает полынь
пальцем горькую стынь
раскачиваясь поутру
на ледяном ветру

***
соль была местом
в шкафу и немного солнцем,
местью
на рваной ране, глубоким колодцем
простуженным горлом и кашлем
землей размытой дождём
кашей
засохшим кустом
болью в суставах при смене погоды
домом с тёмным углом
черной рекой накрывающей город
лодкой с пробитым дном

***
там, куда не зовут
на двенадцати глиняных перьях
колышется неба лоскут
расшатаны зимние двери;
в щенка превращается свет,
гоняя по комнатам пух
тот, кто дает совет
всегда почему-то глух..
оставленные ключи
не громче колоколов
боль птицей ночной кричит
из тёмных углов.

***
свивая вечер и ночь с тишиной внутри тишины
освобождая песок от стекла и от ветра
можно наощупь проникнуть в чужие сны
точно в метро.. а потом добраться до центра
города скрипок тревожных и осторожных флейт
птичьих базаров
на которых раздают леденцы и свет
страждущим даром

***
на грифельной мятой бумаге
берестяной позёмкой
раскручены сытые раки
нанизанные на иголки..
порван карман рубашки
фантазиями о бесспорном
взятии каменной башни
женщиной в чёрном

***
ночь приходит со стороны мха
двое говорят о холоде, о первом снеге,
о зеркале, на котором свеж отпечаток греха
о погасших альфе, омеге
отпевая и прячась за тенью стекла
двое знают о спрятанном в тёмном чулане
медном гвоздике от стола
гнутой шайбочке от дивана

***
облака не стирают память
прошлое не проходит
белые муравьи вьют гнезда в бумажном хламе
уходящего года
печной сажей отмечены лунные письма
оглобель замерзшие пятки
полные ведра житейского смысла
ряженного на святки