Божественная комедия. Генри Лонгфелло

I

АД

У врат собора доводилось мне
Трудягу видеть. Он в пыли и зное,
Сняв ношу и отвергнув всё земное,
В собор, крестясь, входил и в тишине

Колени преклонял и, как во сне,
Молитвой тихою, не показною,
Общался с Богом; где-то за стеною
Гудела улица, подвластна Сатане.

Вот так и я вхожу день ото дня,
У входа в храм свою оставив ношу,
Молюсь и не стыжусь стать на колени.

И думы отлетают от меня,
Стихает шум – в жару или в порошу,
Лишь вечность ждёт, усевшись на ступени.


II

АД

Скульптуры – украшение пилона,
В одёжных складках свили гнёзда птицы,
На паперть палая листва ложится,
Расцвечивая портик и колонны.

Весь храм – крестообразно воспарённый,
Карниз венчают дьявольские лица,
Христос распятый меж воров томится,
Под ним – Иуда, пред крестом склонённый.

О, сколько боли сердца и ума,
Отчаянья, презренья, ликованья,
О, сколько тихой нежности и слёз

Понадобилось, чтоб исчезла тьма,
Чтоб эту Песнь земного состраданья
Нам спел средневековый виртуоз!


III

ЧИСТИЛИЩЕ

Вхожу, и в мрачном нефе предо мной
Стоит, как тень, певец Средневековья.
Идём шаг в шаг, хоть я ему не ровня,
Вокруг витает запах неземной.

Ему толпа сошедших в мир иной
Даёт дорогу, в облаке безмолвья
Лишь свечи освещают изголовья
Могил, витает эхо под луной,

Как тучей чёрные грачи в Равенне…
В исповедальне, преломив колени,
Возносит кто-то к Господу мольбу.

И глас с небес отчётливо и явно
Донёсся: «Будь грехи твои багряны,
Я убелю, как снег, твою судьбу»*.

*) Тогда придите - и рассудим, говорит Господь.
     Если будут грехи ваши, как багряное,- как снег
     убелю; если будут красны, как пурпур, – как во;лну
     убелю (Ветхий Завет. Исаия, 1:18)


IV

ЧИСТИЛИЩЕ

В вуали белоснежной и в сиянье
Одежд перед тобой стоит она,
С которой море чувств испил до дна,
И песнь твоя – о ней воспоминанье.

В её словах упрёки и страданье,
И вновь твоя душа теплом полна,
И с губ твоих, как бурная волна,
Срывается стыдливое рыданье.

Ты осознал вину, и на челе
Твоём, как отблеск утренних лучей,
Смущенье светом негасимым ляжет.

К прощенью и покою на земле
Эвная* – доброй памяти ручей –
И Лета* путь протоптанный укажут.

*) Согласно Данте, поток, текущий в Земном
Раю, разделяется на два. Влево струится Лета,
истребляющая память о совершённых грехах;
вправо — Эвноя («добрая память»), воскрешающая
в человеке воспоминание о всех его добрых делах
(Википедия).


V

РАЙ

Подняв глаза, в цветных витражных окнах
Я мучеников облики святые
Узрел; сверкали розы* золотые;
Подчёркивали блики на иконах

Величие Христа. На медальонах**
Узнал давно знакомые черты я:
Вот Дант и Беатриче молодые,
Прощая грех, склоняются в поклонах.

Звучит орган, и вот незримый хор
Возносит гимн покою и любви,
Благодарение Святому Духу.

Церковным звоном оглашён простор.
О Боже! В милости благослови
И богача, и нищую старуху.

*) Роза – большое круглое окно, расчленённое
    фигурным переплётом на части в виде звезды
    или распустившегося цветка с симметрично
    расположенными лепестками. Встречается в
    церквях романского и готического стилей,
    обыкновенно на фасаде главного, продольного нефа,
    а иногда и на обоих фасадах трансепта, помещаясь
    довольно высоко над входными дверьми и доставляя
    внутренности храма обильное освещение (Википедия).

**) Медальон – элемент украшения, изображение
       (орнаментальная композиция, лепной или резной
       рельеф, роспись, мозаика, надпись) в овальном или
       круглом обрамлении (Википедия).
 

VI

РАЙ

Встречаешь утро ты, звезда свободы,
Свет сеешь над просторами равнин,
Рассеиваешь сумрак Апеннин, –
Предвестник пробуждения природы.

Лесов и гор дрожащие аккорды,
Суровый ропот волн, и рёв глубин,
И италийских памятных руин
Унёсшиеся невозвратно годы –

Во всём я слышу звуки слов твоих,
Их пламенем весь мир уже объят,
Прочтёт их каждый на своём наречье:

И чужестранец из краёв иных,
И римлянин – кто беден, кто богат,
Кто изумлён, а кто в противоречье.


DIVINA COMMEDIA

Henry Wadsworth Longfellow (1807 – 1882)

I

INFERNO
 
Oft have I seen at some cathedral door
A laborer, pausing in the dust and heat,
Lay down his burden, and with reverent feet
Enter, and cross himself, and on the floor

Kneel to repeat his paternoster o'er;
Far off the noises of the world retreat;
The loud vociferations of the street
Become an undistinguishable roar.

So, as I enter here from day to day,
And leave my burden at this minster gate,
Kneeling in prayer, and not ashamed to pray,

The tumult of the time disconsolate
To inarticulate murmurs dies away,
While the eternal ages watch and wait.


II

INFERNO

How strange the sculptures that adorn these towers!
This crowd of statues, in whose folded sleeves
Birds build their nests; while canopied with leaves
Parvis and portal bloom like trellised bowers,

And the vast minster seems a cross of flowers!
But fiends and dragons on the gargoyled eaves
Watch the dead Christ between the living thieves,
And, underneath, the traitor Judas lowers!

Ah! from what agonies of heart and brain,
What exultations trampling on despair,
What tenderness, what tears, what hate of wrong,

What passionate outcry of a soul in pain,
Uprose this poem of the earth and air,
This medi;val miracle of song!


III

PURGATORIO
 
I enter, and I see thee in the gloom
Of the long aisles, О poet saturnine!
And strive to make my steps keep pace with thine.
The air is filled with some unknown perfume;

The congregation of the dead make room
For thee to pass; the votive tapers shine;
Like rooks that haunt Ravenna's groves of pine
The hovering echoes fly from tomb to tomb.

From the confessionals I hear arise
Rehearsals of forgotten tragedies,
And lamentations from the crypts below;

And then a voice celestial that begins
With the pathetic words, "Although your sins
As scarlet be," and ends with "as the snow."

IV

FURGATORIO

With snow-white veil and garments as of flame,
She stands before thee, who so long ago
Filled thy young heart with passion and the woe
From which thy song and all its splendors came;

And while with stern rebuke she speaks thy name,
The ice about thy heart melts as the snow
On mountain heights, and in swift overflow
Comes gushing from thy lips in sobs of shame.

Thou makest full confession; and a gleam,
As of the dawn on some dark forest cast,
Seems on thy lifted forehead to increase;

Lethe and Eunoe – the remembered dream
And the forgotten sorrow – bring at last
That perfect pardon which is perfect peace.

V

PARADISO

I lift mine eyes, and all the windows blaze
With forms of Saints and holy men who died,
Here martyred and hereafter glorified;
And the great Rose upon its leaves displays

Christ's Triumph, and the angelic roundelays,
With splendor upon splendor multiplied;
And Beatrice again at Dante's side
No more rebukes, but smiles her words of praise.

And then the organ sounds, and unseen choirs
Sing the old Latin hymns of peace and love
And benedictions of the Holy Ghost;

And the melodious bells among the spires
O'er all the house-tops and through heaven above
Proclaim the elevation of the Host!


VI

PARADISO

О star of morning and of liberty!
О bringer of the light, whose splendor shines
Above the darkness of the Apennines,
Forerunner of the day that is to be!

The voices of the city and the sea,
The voices of the mountains and the pines,
Repeat thy song, till the familiar lines
Are footpaths for the thought of Italy!

Thy flame is blown abroad from all the heights,
Through all the nations, and a sound is heard,
As of a mighty wind, and men devout,

Strangers of Rome, and the new proselytes,
In their own language hear thy wondrous word,
And many are amazed and many doubt.