Экспертный обзор. Алла Шарапова. Октябрь-2016

Я не ввела в избранные те стихи, в своем понимании которых не была уверена. Правда, будь не ясные для меня  по смыслу стихи ярки интонационно, привлекательны музыкально, все же я бы таковые отметила. Отбор несколько разочаровал, создалось впечатление, что был страх перед простотой, мнимой бедностью лексики и рифм, а что выбор клонился в сторону вычурности и манерности. Но не все хорошие стихи остались за бортом, радует уже это.

6. ТАТЬЯНА КОМИССАРОВА «Дунаевский»
http://www.stihi.ru/2016/07/15/5574 отборочный тур для резидентов (квота Наиля Мелиханова)
                «Товарищ, товарищ!
                В труде и в бою
                Храни беззаветно Отчизну свою!»

Как жалко, что не в моде Дунаевский
И светлое не в тон календарю.
Я говорю местами по-советски,
Когда я о хорошем говорю.

Мне чудится: весенний ветер веет
Над нашей необъятною страной,
От магаданских гор до мавзолея
сограждан накрывая с головой.

Он спящих бодро выкинет из спален,
Квартира вдруг окажется тесна –
На улице, наивно-сексуален,
Марш белых девушек из мюзикла «Весна».

И я, и я – с товарищами рядом,
Мой ясен день, глаза мои светлы.
Проходим в ногу праздничным парадом
По майским улицам страны.

Хорошее, ясное, энергичное стихотворение, хотя упоминание Кремля и Магадана считаю здесь тактической ошибкой – ошибкой такта.

13. АНТАНАРИВУ «гладиолусы»
http://www.stihi.ru/2016/03/23/963 номинатор Александра Герасимова

дом с мезонином. глянцевые перила
целую вечность хранят отпечатки пальцев.
здесь жили двое. она была балериной.
он любил её в каждом па совместного танца.
миновало пять лет. а шестое – такое душное,
что во рту застревали высохшие слова,
города перед зноем склонялись, как безоружные,
и крошилась земля – подсолнечная халва.
она танцевала всё реже, вплетала в волосы,
вдыхая остатки лета, соцветий пряность,
белые свежесрезанные гладиолусы.
и испарялась, медленно испарялась.
страдала бессонницей, принимала горстями литий,
слушала вальс Свиридова. один и тот же по кругу.
просила его, как ребёнок:"целуй меня, где болит",
указывая на сердце. а он целовал ей руки,
растерянный и беспомощный. дни капали, словно
раствор магнезии. он поправлял одеяло,
читал ей вслух Андерсена, не разбирая слов.
она улыбалась..но её оставалось так мало,
что уже спустя сорок дней доносилась из комнат
отзвуков панихиды траурная поэзия.
он ничего не чувствовал, не чувствовал, кроме
запаха гладиолусов,
вездесущего и болезненного.

Маловато здесь тайны, ясно о чем, но очень убедителен интерьер.

15. ЛЮСЯ ПИКАЛОВА «люллабай»
http://www.stihi.ru/2016/05/31/11075 квота ГР за редактирование отборочного тура

в быстрых реках вен
в океанах вен
в этой синеве
дочери сирен
дочери сирен

русалки

и когда поют
айли-айлилю
к ним киты плывут
к ним киты плывут

касатки

а на тихом дне
глаз моих на дне
солнце ночь и день

пятна

сколько у людей
смысла у людей
мыслей у людей
целый мир идей
целый мир везде
спрятан
 целый мир внутри

Не очень любя графическую поэзию, признаю здесь хорошее исполнение.

16. МАРИЯ ХАМЗИНА «Поминальный мёд»
http://www.stihi.ru/2010/03/16/8425 номинатор международный поэтический клуб «Рифма» 

Он приходит, и ставит бочонок на край стола,
И пузатую кружку ставит, а не стакан.
А потом он берет тебя нежно за два крыла,
И легко раздирает, как воблу – напополам.
Трепыхаться бессмысленно с вывернутым нутром.
Пахнет вечность соленой кожей, ты знала, да.
И Харон выводит тебя из пропасти на паром,
Так, как Еву водил по саду ее Адам.
Разрезает лезвием темную гладь коса,
А потом ты слышишь ворчливое "Рот закрой!"
А потом ты думаешь – надо бы записать...

Он почти доволен. Соленая – но с икрой.
 
Тут прячется возможность хорошей миниатюры, но мешают зазоры: соленая, но «трепыхаться»; где кончается гурман – потребитель воблы и начинается Харон – не понятно. И все же не могу не отметить трепетную драматическую интонацию.

17. ГЕВОРК «Память сердца»
http://www.stihi.ru/2016/09/08/4022 номинатор международный поэтический клуб «Рифма»

Пусть я вдали, но всё же – с вами,
когда картины Пиросмани
не вспоминаю – вижу явно,
ваш брат я, сын ваш, внук и правнук.
Я лист лозы, который гонит
с высоких берегов Риони
не ветер, жаждущий забав,
а гонят время и судьба…
Почти ослепший, улетаю,
и подо мной – земля иная,
на ней иные даже камни –
не те, что кисти Пиросмани.
Прекрасна та земля, огромна,
но всё же сердце сладко помнит
небес высокую лазурь
и виноградную лозу.
И то, что есть
и будет главным –
что брат ваш,
сын я,
внук
и правнук…
  Слово чувственное, за строчками встает сразу узнаваемая Грузия, слегка условная, живописно-литературная, но которую автор любит, умея заразить читателя этой любовью.

19. ИГОРЬ ЧУРДАЛЁВ «Пастораль»
http://www.stihi.ru/2016/01/14/8485 квота Дмитрия Холостого за редактирование отборочного тура

Пасутся танков тучные стада
в долине, изобильной муравою.
И зоркий беспилотник иногда
черкнет над ними линией кривою.
А выше приземленная строфа
не досягает – с гулом еле слышным
там воспаряют горние ПАК ФА
и спутники беседуют с Всевышним.
Не мельтеша досужею толпой,
лежат поля  И дремлет снайпер даже,
пока в блиндаж неспешною стопой
не побредет пейзанин в камуфляже –
но вдруг падёт, как будто сон сморил.
Валькирии слетают, легкокрылы.
Певец, чей гений столь же легкокрыл,
на тризне расчехляет гаджет лиры.   
Дисплей встревожит нежною рукой –
и метроном затикает, как мина.
Он воспоет не битву, но покой,
неколебимость и недвижность мира.
Естественно, мутируют стада.
Свистят порой то пуля, то осколок.
Но зла кругом не больше, чем всегда,
со времени классических буколик.
Все так же прозябают, чуть дрожа,
трава и твари, и листва и ветки.
И никуда не двинулась душа,
хотя и трепетала в человеке.
Покой царит. В клепсидре каплет кровь
размеренно,  дробя века в моменты. 
Но время монолитно – и голов 
отрезанных не больше и не меньше.
Протяжна песнь в немолчной тишине,
длинна, как нескончаемая пряжа.
И ты,  дурак, поющий на холме,
бессмертен тоже – как деталь пейзажа.

Не так давно ставила за эти стихи «десятку» в программе «Вечерние стихи» и от этой оценки не отрекаюсь. Слышен Бродский, но здесь не подражание, не стилизация, а живая ветвь конкретного текста:
Здесь буйствуют кузнечики в тиши.
В шесть вечера, как вследствие атомной
 войны, уже не встретишь ни души.
Отмечаю как лучшее из выбранного в лонг, как достойный «оммаж» поэтам двадцатого века.

20. АНДРЕЙ МАРТЫНОВ СЛОВО «ничего не надо»
http://www.stihi.ru/2015/08/13/8274 квота ГР за редактирование отборочного тура

ничего не надо
больше ничего
лишь бы снегопада
длилось волшебство

и струился с неба
падал белый снег
и белее снега
не было вовек

и улёгся ветер
на исходе дня
и на белом свете
не нашли меня

Трагическое, ёмкое, запомнившееся.

21. ГАЛИНА ИЗЗЬЕР «Воспоминание о коллекции»
http://www.stihi.ru/2016/08/25/6812 квота ГР за редактирование отборочного тура

Не меняя красок, не бледнея,
На стене чужого кабинета
Бабочки висят в гробу дисплея –
Чье-то в рамку вогнанное лето,
Памятник сачку – вольнО ж стараться!
Дремлют, восхитительны и ломки,
Крылья – воплощенье перфораций
Старой, из архива, кинопленки.


Что за ветер, что за энтомолог
Расписал по актам чье-то действо,
Чтоб парил над пыльным царством полок,
Сам лишь пыль, невзрачен и недолог,
Сон интеллигентного семейства.

Вот какой бывает хрупкой память.
А еще в библиотеке старой
Все, что обитателям осталось,
А потом их, видимо, не стало.

Хорошее по замыслу и интонации стихотворение, но метафора кинопленки не убеждает: крыло бабочки действительно хрупко, а пленка неуязвима для ветра.

28. ШВЕДОВ АЛЕКСАНДР ВЛАДИМИРОВИЧ «неизвестный сонет Франческо Петрарки»
http://www.stihi.ru/2016/09/28/5241 номинатор Елена Наильевна

пусть этот мир замрёт как толчея*
без дуновенья ветра. Только я
на все имею право.
Скажем,  трогать
ту женщину в саду за теплый локоть,
обычную застывшую Психею,
собравшуюся утром в  бакалею
привычною дорогою пешком
за мылом и стиральным порошком,
и точно знать – она пока ничья,
но может стать когда-нибудь моею...


*Толчея – небольшая мельница

Хорошая миниатюра, но лучше бы толчею-мельницу снабдить сразу эпитетом.
А ритмически хорошо, убедительно.

32. ВЕРОНИКА СЕНЬКИНА «Там стоят фонари…»
http://www.stihi.ru/2012/05/24/7441 номинатор Эдуард Филь

Там стоят фонари,
украшая бетон,
там вагоны цветут
фиолетово-синим.
Звездный мальчик проводит
по крышам пером,
и следит за пером
битый час Томасина.

Там не скучно совсем,
там семнадцатый май,
знает больше, чем всё
тридевятое царство,
там ползет к Белорусской
последний трамвай,
впереди целый мир:
и любовь и коварство.

Там в наушниках – рок,
чередой децибел
не дает задремать,
не дает отключиться.
Там присутствует счастье
само по себе,
и ни деготь его не берет,
ни горчица.

Там довольно найти
телефон-автомат,
чтобы голос родной
стал существенно ближе.

Связь доступней теперь,
но молчат номера
тех,
которых
уже
никогда
не увижу…

Хорошие стихи, но мой совет: сделайте Томасину однозначно кошкой:
И на крыше следит за росчерком Томасина.