Интерлюдия...

Окна писательской «хрущёвки» выходили на кузьминский парк…
Писатель стоял у окна и смотрел на тучку, парившую над парком…
Сначала тучка превратилась в пушистую сумочку актрисы губернского театра, сшитую из беличьих шкурок…
Потом в актрису влюбился поручик гусарского полка, и тучка тут же стала султаном на его кивере…
Потом у поручика появился соперник в лице молодого коллежского советника, которого поручик вызвал на дуэль…
Тучка какое-то время была пером, которым коллежский советник, никогда не державший в руке пистолет, писал прощальное письмо своей недавно овдовевшей матери, проживавшей в другом городе. В своём письме он пытался хоть как-то успокоить её и вымолить прощение за свою мужскую неуступчивость в вопросах чести…
А потом…
Потом произошли последние два тучкины превращения: сначала – в облачко порохового дыма, а потом – в голубя, сидящего на перекладине свежевыструганного могильного креста…
Писатель смотрел и смотрел на тучку, а она всё кружилась и кружилась в сентябрьском небе…
А потом…
Потом писатель взял с подоконника поллитровку, откупорил её и залпом осушил до дна…
Спустя полчаса писатель заснул, сидя на стуле перед окном; а в кузьминском парке пошёл дождь…