Иван Тургенев

Иван Тургенев
русский писатель
9 ноября 1818 — 3 сентября 1883
http://www.calend.ru/person/2589/
http://rupoem.ru/turgenev
/ Иван Тургенев в возрасте 20-и лет
Акварель К. А. Горбунова. 1838 /
* * *
Осенний вечер... Небо ясно,
А роща вся обнажена —
Ищу глазами я напрасно:
Нигде забытого листа
Нет — по песку аллей широких
Все улеглись — и тихо спят,
Как в сердце грустном дней далеких
Безмолвно спит печальный ряд.
Апрель 1842

СИНИЦА

Слышу я: звенит синица
Средь желтеющих ветвей;
Здравствуй, маленькая птица,
Вестница осенних дней!

Хоть грозит он нам ненастьем,
Хоть зимы он нам пророк —
Дышит благодатным счастьем
Твой веселый голосок.

В песенке твоей приветной
Слух пленен ужели ж мой
Лишь природы безответной
Равнодушною игрой?

Иль беспечно распевает
И в тебе охота жить —
Та, что людям помогает
Смерть и жизнь переносить?
Сентябрь 1863

УТРО ТУМАННОЕ, УТРО СЕДОЕ...

Утро туманное, утро седое,
Нивы печальные, снегом покрытые,
Нехотя вспомнишь и время былое,
Вспомнишь и лица, давно позабытые.

Вспомнишь обильные страстные речи,
Взгляды, так жадно, так робко ловимые,
Первые встречи, последние встречи,
Тихого голоса звуки любимые.

Вспомнишь разлуку с улыбкою странной,
Многое вспомнишь родное далекое,
Слушая ропот колес непрестанный,
Глядя задумчиво в небо широкое.
Ноябрь 1843

ФЕДЯ

Молча въезжает - да ночью морозной
Парень в село на лошадке усталой.
Тучи седые столпилися грозно,
Звездочки нет ни великой, ни малой.

Он у забора встречает старуху:
"Бабушка, здравствуй!" - "А, Федя! Откуда?
Где пропадал ты? Ни слуху ни духу!"
- "Где я бывал - не увидишь отсюда!

Живы ли братья? Родная жива ли?
Наша изба всё цела, не сгорела?
Правда ль, Параша,- в Москве, мне сказали
Наши ребята,- постом овдовела?"

- "Дом ваш как был - словно полная чаша,
Братья все живы, родная здорова,
Умер сосед - овдовела Параша,
Да через месяц пошла за другого".

Ветер подул... Засвистал он легонько;
На небо глянул и шапку надвинул,
Молча рукой он махнул и тихонько
Лошадь назад повернул - да и сгинул.
1843


ВЕСЕННИЙ ВЕЧЕР

Гуляют тучи золотые
Над отдыхающей землей;
Поля просторные, немые
Блестят, облитые росой;
Ручей журчит во мгле долины,
Вдали гремит весенний гром,
Ленивый ветр в листах осины
Трепещет пойманным крылом.

Молчит и млеет лес высокий,
Зеленый, темный лес молчит.
Лишь иногда в тени глубокой
Бессонный лист прошелестит.
Звезда дрожит в огнях заката,
Любви прекрасная звезда,
А на душе легко и свято,
Легко, как в детские года.
1843

ДЕРЕВНЯ
                1

Люблю я вечером к деревне подъезжать,
Над старой церковью глазами провожать
     Ворон играющую стаю;
Среди больших полей, заповедных лугов,
На тихих берегах заливов и прудов
     Люблю прислушиваться лаю

Собак недремлющих, мычанью тяжких стад;
Люблю заброшенный и запустелый сад
     И лип незыблемые тени;
Не дрогнет воздуха стеклянная волна;
Стоишь и слушаешь — и грудь упоена
     Блаженством безмятежной лени...

Задумчиво глядишь на лица мужиков —
И понимаешь их; предаться сам готов
     Их бедному, простому быту...
Идет к колодезю старуха за водой;
Высокий шест скрипит и гнется; чередой
     Подходят лошади к корыту...

Вот песню затянул проезжий... Грустный звук!
Но лихо вскрикнул он — и только слышен стук
     Колес его телеги тряской;
Выходит девушка на низкое крыльцо —
И на зарю глядит... и круглое лицо
     Зарделось алой, яркой краской.

Качаясь медленно, с пригорка, за селом,
Огромные возы спускаются гуськом
     С пахучей данью пышной нивы;
За конопляником зеленым и густым
Бегут, одетые туманом голубым,
     Степей широкие разливы.

Та степь — конца ей нет... раскинулась, лежит...
Струистый ветерок бежит, не пробежит...
     Земля томится, небо млеет...
И леса длинного подернутся бока
Багрянцем золотым, и ропщет он слегка,
     И утихает, и синеет...

                2
       На охоте — летом

Жарко, мучительно жарко... Но лес недалёко
                зеленый...
   С пыльных, безводных полей дружно туда мы спешим.
Входим... в усталую грудь душистая льется прохлада;
   Стынет на жарком лице едкая влага труда.
Ласково приняли нас изумрудные, свежие тени;
   Тихо взыграли кругом, тихо на мягкой траве
Шепчут приветные речи прозрачные, легкие листья...
   Иволга звонко кричит, словно дивится гостям.
Как отрадно в лесу! И солнца смягченная сила
   Здесь не пышет огнем, блеском играет живым.
Бархатный манит нас мох, руками дриад округленный...
   Зову противиться в нас нет ни желанья, ни сил.
Все раскинулись члены; стихают горячие волны
   Крови; машет на нас темными маками сон.
Из-под тяжелых ресниц взор наблюдает недолго
   Мелких букашек и мух, их суетливую жизнь.
Вот он закрылся... Сосед уже спит... с доверчивым вздохом
   Сам засыпаешь... и ты, вечная матерь, земля,
Кротко баюкаешь ты, лелеешь усталого сына...
   Новых исполненный сил, грудь он покинет твою.

                3
        Безлунная ночь

О ночь безлунная, ночь теплая, немая!
   Ты нежишься, ты млеешь, изнывая,
Как от любовных ласк усталая жена...
   Иль, может быть, неведеньем полна,
   Мечтательным неведеньем желаний,—
Стыдливая, ты ждешь таинственных лобзаний?
   Скажи мне, ночь, в кого ты влюблена?
   Но ты молчишь на мой вопрос нескромный..
   И на тебе покров густеет темный.

Я заражен тобой... вдыхаю влажный пар...
И чувствую, в груди тревожный вспыхнул жар...
   Мне слышится твой бесконечный ропот,
Твой лепет вкрадчивый, твой непонятный шепот —
И тень пахучая колеблется кругом.
   Лицо горит неведомым огнем,
Расширенная грудь дрожит воспоминаньем,
Томится горестью, блаженством и желаньем —
И воздух ласковый, чуть дремлющий, ночной,
Как будто сам дрожит и пышет надо мной.

                4
            Дед

Вчера в лесу пришлося мне
   Увидеть призрак деда...
Сидел он на лихом коне
   И восклицал: победа!

И радостно глядел чудак
   Из-под мохнатой шапки.
А в тороках висел русак
   И грустно свесил лапки.

И рог стремянного звучал
   Так страстно, так уныло...
Любимый барский пес, Нахал,
   Подняв стерляжье рыло,

Махал тихохонько хвостом...
   Суровый доезжачий
Смирял угрозой да бичом
   Шумливый лай собачий.

Кругом — соседи-степняки,
   Одетые забавно,
Толпились молча, бедняки!
   И радовался явно

Мой дед, степной Сарданапал,
   Такому многолюдью...
И как-то весело дышал
   Своей широкой грудью.

Он за трубу* держал лису,
   Показывал соседу...
Вчера, перед зарей, в лесу,
   Я подивился деду.

* Трубой называется хвост у лисицы.

                5
             Гроза

Уже давно вдали толпились тучи
Тяжелые — росли, темнели грозно...
Вот сорвалась и двинулась громада.
Шумя, плывет и солнце закрывает
Передовое облако; внезапный
Туман разлился в воздухе; кружатся
Сухие листья... птицы притаились...
Из-под ворот выглядывают люди,
Спускают окна, запирают двери...
Большие капли падают... и вдруг
Помчалась пыль столбами по дорогам;
Поднялся вихрь и по стенам и крышам
Ударил злобно; хлынули потоки
Дождя... запрыгал угловатый град...
Крутятся, бьются, мечутся деревья,
Смешались тучи... молнья!.. ждешь удара.
Загрохотал и прокатился гром.
Сильнее дождь... Широкими струями,
Волнуясь, льет и хлещет он — и ветер
С воды срывает брызги... вновь удар!
Через село растрепанный, без шапки
Мужик за стадом в поле проскакал,
А вслед ему другой кричит и машет...
Смятенье!.. Но зато, когда прошла
Гроза, как улыбается природа!
Как ласково светлеют небеса!
Пушистые, рассеянные тучки
Летят; журчат ручьи; болтают листья...
Убита пыль; обмылася трава;
Скрипят ворота; слышны восклицанья
Веселые; шумя, слетает голубь
На влажную, блестящую дорогу...
В ракитах раскричались воробьи;
Смеются босоногие мальчишки;
Запахли хлебом желтые скирды...
И беглым золотом сверкает солнце
По молодым осинам и березам...

                6
           Другая ночь

Уж поздно... Конь усталый мой
Храпит и просится домой...
Холмы пологие кругом —
Степные виды! За холмом
Печально светится пожар —
Овин горит. На небе пар;
На небе месяц золотой
Блестит холодной красотой,
И под лучом его немым
Туман волнуется, как дым.
Большие тени там и сям
Лежат недвижно по полям,
И различает глаз едва
Лесов высоких острова.
Кой-где, по берегам реки,
В кустах мерцают огоньки;
Внезапный крик перепелов
Гремит один среди лугов,
И синяя, ночная мгла
Как будто нехотя тепла.

                7

Кроткие льются лучи с небес на согретую землю;
   Стелется тихо по ней, теплый скользит ветерок.
Но давно под травой иссякли болтливые воды
   В тучных лугах; и сама вся пожелтела трава.
Сумрак душистый лесов, отрадные, пышные тени,
   Где вы? где ты, лазурь ярких и темных небес?
Осень настала давно; ее прощальные ласки
   Часто милее душе первых улыбок весны.
Бурые сучья раскинула липа; береза
   Вся золотая стоит; тополь один еще свеж —
Так же дрожит и шумит и тихо блестит, серебристый;
   Но побагровел давно дуба могучего лист.
Яркие краски везде сменили приветную зелень:
   Издали пышут с рябин красные гроздья плодов,
Дивно рдеет заря причудливым, долгим пожаром...
   Смотришь и веришь едва жадно вперенным очам.
Но природа во всем, как ясный и строгий художник,
   Чувство меры хранит, стройной верна простоте.
Молча гляжу я кругом, вниманья печального полный..
   В тронутом сердце звучит грустное слово: прости!

                8
          Перед охотой

Утро! вот утро! Едва над холмами
Красное солнце взыграет лучами,

Холод осеннего, светлого дня,
Холод веселый разбудит меня.

Выйду я... небо смеется мне в очи;
С сердца сбегают лобзания ночи...

Блестки крутятся на солнце; мороз
Выбелил хрупкие сучья берез...

Светлое небо, здоровье да воля —
Здравствуй, раздолье широкого поля!

Вновь не дождаться подобного дня...
Дайте ружье мне! седлайте коня!

Вот он... по членам его благородным
Ветер промчался дыханьем холодным,

Ржет он и шею сгибает дугой...
Доски хрустят под упругой ногой;

Гуси проходят с испугом и криком;
Прыгает пес мой в восторге великом;

Ясно звучит его радостный лай...
Ну же, скорей мне коня подавай!

                9
           Первый снег

Здравствуйте, легкие звезды пушистого, первого снега!
   Быстро на темной земле таете вы чередой.
Но проворно летят за вами другие снежинки,
   Словно пчелы весной, воздух недвижный пестря.
Скоро наступит зима,— под тонким и звучным железом
   Резвых саней завизжит холодом стиснутый лед.
Ярко мороз затрещит; румяные щеки красавиц
   Вспыхнут; иней слегка длинных коснется ресниц.
Так! пора мне с тобой расстаться, степная деревня!
   Крыш не увижу твоих, мягким одетых ковром,
Струек волнистого дыма на небе холодном и синем,
   Белых холмов и полей, грозных и темных лесов.
Падай обильнее, снег! Зовет меня город далекий;
   Хочется встретить опять старых врагов и друзей.
<1846>

* * *

Для недолгого свиданья,
Перед утром, при луне,
Для безмолвного лобзанья
Ты прийти велела мне...

У стены твоей высокой,
Под завешенным окном,
Я стою в тени широкой,
Весь окутанный плащом...

Звезды блещут... страстью дивной
Дышит голос соловья...
Выйдь... о, выйдь на звук призывный,
Появись, звезда моя!

Сколько б мы потом ни жили —
Я хочу, чтоб мы с тобой
До могилы не забыли
Этой ночи огневой...

И легко и торопливо,
Словно призрак, чуть дыша,
Озираясь боязливо,
Ты сойдешь ко мне, душа!

Бесконечно торжествуя,
Устремлюсь я на крыльцо,
На колени упаду я,
Посмотрю тебе в лицо.

И затихнет робкий трепет,
И пройдет последний страх...
И замрет твой детский лепет
На предавшихся губах...

Иль ты спишь, раскинув руки,
И не помнишь обо мне —
И напрасно льются звуки
В благовонной тишине?..
Первая половина 1843

***

"Что ни говори, - Тургенев писал  Боткину, -а мне всё-таки моя Русь дороже всего на свете - особенно за границей я это чувствую!"

***

Из поэмы «Андрей»

"И вот опять настала та пора,
Когда, на солнце весело сверкая,
Капели падают... когда с утра
По лужам дети бегают, играя...
Когда коров гоняют со двора,
И травка зеленеет молодая,
И важный грач гуляет по лугам,
И подступает речка к берегам.
*
Прекрасен русский теплый майский день...
Всё к жизни возвращается тревожно;
Еще жидка трепещущая тень
Берез кудрявых; ветер осторожно
Колышет их верхушки; думать — лень,
А с губ согнать улыбку невозможно...
И свежий, белый ландыш под кустом
Стыдливо заслоняется листом.
*
Поедешь зеленями на коне...
Вздыхает конь и тихо машет гривой —
И как листок, отдавшийся волне,
То медленной, то вдруг нетерпеливой,
Несутся мысли... В ясной вышине
Проходят тучки чередой ленивой...
С деревни воробьев крикливый рой
Промчится... Заяц жмется под межой,
И колокольня длинная в кустах
Белеется..."

 Из поэмы «Помещик»

"Какое пестрое собранье
Помещичьих одежд и лиц!
Но я намерен описанье
Начать — как следует — с девиц.
Вот — чисто русская красотка,
Одета плохо, тяжела
И неловка, но весела,
Добра, болтлива, как трещотка,
И пляшет, пляшет от души.
За ней — «созревшая в тиши
Деревни» — длинная, худая
Стоит Коринна молодая…
Ее печально-страстный взор
То вдруг погаснет, то заблещет…
Она вздыхает, скажет вздор
И вся «глубоко» затрепещет.

Не заговаривал никто
С Коринной… сам ее родитель
Боялся дочки… Но зато
Чудак застенчивый, учитель
Уездный, бледный человек,
Ее преследовал стихами
И предлагал ей со слезами
«Всего себя… на целый век…»
Клялся, что любит беспорочно,
Но пел и плакал он заочно,
И говорил ей сей Парис
В посланьях: «ты» — на деле «вы-с».
О жалкий, слабый род! О время
Полупорывов, долгих дум
И робких дел! О век! о племя
Без веры в собственный свой ум!

О!!!.. Но — богиня песнопений,
О муза! — публика моя
Терпеть не может рассуждений…
К рассказу возвращаюсь я.
Отдельно каждую девицу
Вам описать — не моему
Дано перу… а потому
Вообразите вереницу
Широких лиц, больших носов,
Улыбок томных, башмаков
Козлиных, лент и платьев белых,
Турбанов, перьев, плеч дебелых,
Зеленых, серых, карих глаз,
Румяных губ и… и так дале —
Заставьте барынь кушать квас —
И знайте: вы на русском бале.

Но вот — среди толпы густой
Мелькает быстро перед вами
Ребенок робкий и немой
С большими грустными глазами.
Ребенок… Ей пятнадцать лет.
Но за собой она невольно
Влечет вас… за нее вам больно
И страшно… Бледный, томный цвет
Лица — печальный след сомнений
Тревожных, ранних размышлений,
Тоски, неопытных страстей,
И взгляд внимательный — все в ней
Вам говорит о самовластной
Душе… Ребенок бедный мой!
Ты будешь женщиной несчастной…
Но я не плачу над тобой…

О нет! пускай твои желанья,
Твои стыдливые мечты
В суровом холоде страданья
Погибнут… не погибнешь ты.
Без одобренья, без участья,
Среди невежд осуждена
Ты долго жить… но ты сильна,
А сильному не нужно счастья.
О нем не думай… но судьбе
Не покоряйся; знай: в борьбе
С людьми таится наслажденье
Неистощимое — презренье.
Как яд целительный, око
И жжет и заживляет рану
Души… Но мне пора давно
Вернуться к моему «роману».

Вот перед вами в вырезном
Зеленом фраке — шут нахальный,
Болтун и некогда «бель-ом»,
Стоит законодатель бальный,
Он ездит только в «высший свет».
А вот — неистово развязный,
Довольно злой, довольно грязный
Остряк; вот парень средних лет,
Б венгерке, в галстуке широком,
Глаза навыкат, ходит боком,
Хрипит и красен, как пион.
Вот этот черненький — шпион
И шулер — впрочем, малый знатный,
Угодник дамский, балагур…
А вот помещик благодатный
Из непосредственных натур.

Вот старичок благообразный,
Известный взяточник, а вот
Светило мира, барин праздный,
Оратор, агроном и мот,
Чудак, для собственной потехи
Лечивший собственных людей…
Ну, словом — множество гостей.
Варенье, чернослив, орехи,
Изюм, конфекты, крендельки
На блюдцах носят казачки…
И, несмотря на пот обильный,
Все гости тянут чай фамильный.
Крик, хохот, топот, говор, звон
Стаканов, рюмок, шпор и чашек…
А сверху, с хор, из-за колонн
Глазеют кучи замарашек.

Об офицерах, господа,
Мы потолкуем осторожно…
(Не то рассердятся — беда!)
Но перечесть их… Это можно.
Чувствительный артиллерист,
Путеец маленький, невзрачный,
И пехотинец с виду мрачный,
И пламенный кавалерист —
Все тут как тут… Но вы, кутилы,
Которым барышни не милы,
Гроза почтенных становых,
Владельцы троек удалых,
И покровители цыганок —
Вас не видать на тех балах,
Как не видать помадных банок
На ваших окнах и столах!

Бывало, в хлебосольный дом
Из дальней северной столицы
Примчится борзый лев; и львом
Весьма любуются девицы.
В деревне лев, глядишь, ручной
Зверек — предобрый; жмурит глазки;
И терпеливо сносит ласки
Гостеприимности степной.
В деревне — водятся должишки
За ним… играет он в картишки…
Не платит… но как разговор
Его любезен, жив, остер!
Как он волочится небрежно!
Как он насмешливо влюблен!
И как забудет безмятежно
Все, чем на миг был увлечен!

Но мой помещик? Не пора ли
К нему вернуться наконец?
Пока мы с вами поболтали,
Читатель, — староста, кузнец,
Садовники, покинув тачки,
Кондитор, ключник, повара,
Мальчишки, девки, кучера,
Столяр, кухарки, даже прачки —
Вся дворня, словом, целый час
Справляла «ветхий тарантас».
И вот, надев армяк верблюжий,
На козла лезет кучер дюжий;
Фалетор сел; раздался крик
Ребят; победоносно взвился
Проворный кнут — и шестерик
Перед крыльцом остановился.

Выходит барин… целый дом
За ним идет благоговея.
Безмолвно — в шляпах с галуном,
Надетых криво, два лакея
Ведут его… Приятель наш
Детей целует, на подножку
Заносит ногу, понемножку,
Кряхтя, садится в экипаж,
И под его дворянским телом,
Довольно плотным и дебелым,
Скрипят рессоры. «Взят тюфяк
На всякий случай! Ты, дурак,
Смотри, под горку тише… Что вы
Мне в ноги положили? стой!
Где ларчик?» — «Здесь». — «А! Ну, готовы?
Пошел!.. Я к вечеру домой».

Уехал барин. Слава богу!
Какой веселый, дружный гам.
Какую шумную тревогу
Все подняли! Спешит Адам
Адамыч в комнатку… гитару
(Подарок будущей жены)
Снимает тихо со стены,
Садится, скверную сигару
С улыбкой курит… и не раз
Из голубых немецких глаз
Слеза бежит… и край любимый
Он видит снова — край родимый,
Далекий, милый… и, пока
Еще не высохли те слезы,
В убитом сердце старика
Взыграли радостные грезы.

Помещик едет. Легкий сон,
Надежный друг людей дородных,
Им овладел… не видит он
Равнин окрестных плодородных.
*
О Русь! Люблю твои поля,
Когда под ярким солнцем лета
Светла, роскошна, вся согрета,
Блестит и нежится земля…
Люблю бродить в лугу росистом
Весной, когда веселым свистом
И влажным запахом полна
Степей живая тишина…
*
Но дворянин мой хладнокровно
Поля родные проезжал;
Он межевал их полюбовно,
Но без любви воспоминал
О них… Привычка! То ли дело,
Когда в деревню как-нибудь
Мы попадем, бывало… Смело,
Легко, беспечно дышит грудь…
И дорога нам воля наша,
Природа — дивно хороша,
И в каждом юноше душа
Кипит, как праздничная чаша!
Так что ж? Ужели ж те года
Прошли навек и без следа?

Нет! Нет! Мы сбросим наши цепи,
Вернемся снова к вам, о степи!
И вот — за бешеных коней
Отдав полцарства, даже царство
Летим за тридевять полей
В сороковое государство!..

Раскинувшись на пуховых
Подушках, спит самодовольно
Помещик. Кучер пристяжных
Стегает беспощадно. Больно
Смотреть на тощих лошадей.
Фалетор на кобыле тряской
Весь бледный прыгает. Со связкой
В руках храпит себе лакей.
Бойка дорога. Все ракиты,
Как зимним инеем, покрыты
Тончайшей пылью. Жарко. Вдруг
(Могу ль изобразить испуг
Помещика?) на повороте
Ось пополам — и тарантас
(Прошу довериться работе
Домашней…) набок… Вот те раз!

Поднявшись медленно с дороги,
Без шапки, трепетной рукой
Ощупал спину, нос и ноги
Мой перепуганный герой.
Все цело… Кучер боязливо
Привстал… и никаких речей
Не произнес… Один лакей
Засуетился торопливо —
То вскочит сам на облучок,
То вдруг возьмется за задок,
То шляпу двинет на затылок…
Но как ни ловок он и пылок —
Напрасно все… Что делать! Сам
Помещик вовсе растерялся,
Не верил собственным глазам
И, как ребенок, улыбался.

«Ах, черт возьми! Ну, что там?» — «Ось
Сломалась». Барин для порядка
Ее потрогал. «Да; хоть брось.
Ох, эта бестия Филатка!
(Филаткой звался старый плут
Каретник.) До деревни сколько?»
«Да будет верст пяточек». — «Только?
Скачи за кузнецом… да кнут
Возьми…» Но взоры в отдаленье
Вперило хитрое творенье,
Лакей… и вдруг он крикнул: «Э!
К нам едет барыня…» — «Где? где?
Какая барыня?» — «Полями.
Знать, оне взяли… Точно так».
«Не может быть!» — «Смотрите сами:
Оне-с…» — «Ну, ну, молчи, дурак!»

Действительно: в кибитке длинной,
Подушками, пуховиком
Набитой доверху, в старинной
Измятой шляпке, с казачком,
С собачкой, с девкой в казакине
Суконном, едет на семи
Крестьянских клячах «chere ami;»Нэт.
Своей любезной половине
Приятель наш едва ли рад…
Он бросился вперед, назад…
Им овладело беспокойство,
Весьма естественное свойство
Иных мужей при виде жен…

Кибитка стала… дыбом волос
На нем поднялся… слышит он
Супруги дребезжащий голос:
«Сергей Петрович, это вы?»
«Я, матушка». — «Ах, мой спаситель!
Куда ж вы ехали?» Увы!
Разочарованный сожитель
Молчит уныло. «Верно, к той
Вдове? Уж эта мне вострушка!

Да говорите ж!.. К ней, Петрушка?»
Лакей проворно головой
Кивнул. «Ах, старый греховодник!
Вот я молилась — вас угодник
И наказал… Ну, как я зла!
А я вам просвиру везла!..
Неблагодарный! Отлучиться
Нельзя мне на денек, ей-ей…
Подвинься, Аннушка… Садиться
Извольте к нам — да поскорей».
Покорный строгому веленью,
Садится муж. В его груди
Нет места даже сожаленью…
Все замерло. Но впереди
Беду предвидит он. Подруга
Его когда-то молода
Была, но даже в те года
Не думала, что друг для друга
Супруги созданы… нет! муж
Устроен для жены. К тому ж
Неравный бой недолго длился:
Сергей Петрович покорился.

Теперь везет его домой
Она для грозного расчета…
Так ястреб ловкий и лихой
Уносит селезня с болота,
Вот тут-то я б заметить мог,
Как все на свете ненадежно!
Бог случая, лукавый бог,
Играет нами… Что возможно
Вчера — сегодня навсегда
Недостижимо… Да мы сами
Непостоянны… за мечтами
Гоняемся… Но, господа,
Хоть я воображаю живо,
Как вы следите терпеливо
И добросовестно за ним,
За бедным витязем моим, —
Однако кончить не пора ли?
Боюсь, приелись вам стихи…
За чистоту моей морали
Простите мне мои грехи."