01-02. 2008

Дневник Константина Кутового. Тетрадь „КНИГИ. Кельциян В.Н.”, январь-февраль 2008 года.




<…>

6884. Почему, ну почему  он не приехал? Я так долго ждал его, стоя на остановке под пронизывающим ветром, ходил взад-вперёд, как Ильин в ожидании кортежа с Брежневым, звонил ему, а его телефон молчал, а сам он не приехал. А вчера он мне сказал, что приедет. Так уже который раз происходит.
Я пришёл домой и ... Короче говоря, что со мной будет в следующий раз в такой ситуации, я даже думать боюсь.
Да, самое главное. Он мне на днях на мой вопрос о причинах употребления стимуляторов, которые не расширяют, а наоборот, сжимают сознание, сказал следующее: а вот докажи, говорит, что всё существует не только в твоём сознании. А я ведь вообще говорить не умею, тем более такую штуку доказывать.
И я, короче говоря, думаю теперь: а что, если правда? И ничего не могу на этот счёт придумать.
А он не приехал. Я ему вчера помог найти одну девушку через электронную „сеть”, и, может, с ним чего-то из-за этого случилось.
Может, я ему ничего не скажу на этот счёт, но, как же это всё-таки мучительно... мучительно... мучительно...
6885. Меня одно в этой жизни интересует: с кем я в конце концов буду, если буду? Потому что от этого очень многое зависит. Я заметил, что положительно на меня может повлиять только чувство, испытываемое мною к кому-л., ясно, какое чувство... А теперь я вообще затрудняюсь что-либо сказать.
Это всё равно как я прихожу домой и печенье ем без аппетита, без ничего, только чтобы чуточку слаще стало или я не знаю, чтобы там эндорфины какие-то... Так же и живу, без интереса, без аппетита к жизни.
А аппетит появляется только во время <...> ...

***

По телевизору какая-то серия Фредди. Я лежу на диване. Горит свет. На телефонном счету было что-то ок. 2 гривень с небольшим. Только что опослал короткое текстовое сообщение неизвестному и на две минуты заглянул в „электронную сеть”. Ни там, ни там ничего не вышло.
О, хоронят уже.
Дорогие читатели! Ну хоть вы ужаснитесь тому, как я теперь живу! Как вообще так можно жить, как я сейчас!
Это я пришёл, значит, сегодня, он не приехал ко мне, а я спать лёг. Просыпаюсь ок. 10 часов вечера, за окном какая-то музыка из машины вовсю играет. Сволочи, выбежать бы с ломом и разбить им ихнюю музыку к чёрту!!! Ну, короче, долго так играла.
Вообще мне сейчас – одним словом – плохо. Очень, очень плохо. Это давно уже. И когда это закончится, остаётся загадкой.
Тут когда-то (в прошлом „учебном” году) я тест по валеологии писал, я это описывал как-то раз, так вот, все его результаты – правда. Я тогда ошибся, анализируя. Хотя надо пересмотреть это всё.
Теперь, наверное, всю ночь спать не буду. Тоже аппетита нет. Боль одна...

Я лежу на советском диване,
Телефон отключён или занят,
Но не мой.
Я звоню, и озноб по коже –
Он молчит и ответить не может
Как немой...

Одеколон себе недавно новый купил. „Красная Москва Златоглавая”. Раньше был „Золотая Москва”. Этот ещё лучше, на мой взгляд. Завтра побреюсь, налью его в ладонь и проведу по коже лица. Люблю такие одеколоны. Это мой стиль.
Ходил бы всю жизнь в том пиджаке, который „Made in W. Germany”, а теперь покоится где-то в недрах моего шкафа. И какая разница, что бы кто думал.
Недавно для меня исчез смысл в летоисчислении, датировке и каких-либо измерениях времени. Точнее, это дело, конечно же, нужное и необходимое, но построено на какой-то абстракции, на человеческой выдумке, которой они – люди – отличаются от прочих засекомых.
Часы остановились. Вслед за моей мыслью, выходит. Тик-так, тик – не так...
Запустить их, что ли?
Всё, что я делаю для какого-то удовлетворения – эффекта не приносит, т.е., это иллюзия, от которой давно пора отказаться. Мне нужен кто-то ещё, и тогда-то уж будет гармония и порядок в моей нервной системе. Хотел написать „душе”, но слишком по-церковному выходит. Я не верю, что у человека есть душа. Это всё фигуральные выражения, наподобие многих фраз о сердце. Как будто сердце <само> управляет мозгом, а не наоборот.
Всё – в голове, а сердце – очень хороший орган, оно перекачивает кровь, но ведь кроме этой, чисто физической функции оно не обладает какими-то ещё психическими.
Или от нарушения работы одного органа (тем более, м.б., такого важного, как сердце) могут произойти к.-л. изменения, нарушения в человеческой психике? Я такое читал где-то недавно, или слышал от кого-то, но не помню. Вообще, очень много читаю последнее время, но не помню очень многого потом из прочитанного. И даже авторов там, или ещё кого-то.
Единственное, что прочитал очень много Зощенко, в частности, „Повесть о разуме”, „Перед восходом Солнца”, „Возвращённую молодость”, „Голубую книгу”... „Голубая книга” – вообще, лучшее, что есть в советской, если не вообще в русской литературе, так она необычна и глубокомысленна по форме и содержанию, а „ПоР” и „ПВС” – вещи, которым я очень сильно доверяю и которые очень могли бы мне помочь, опять же, в наведении внутреннего порядка, если бы я мог их использовать. Я запомнил отдельные мысли оттуда, и самое главное. Нужно всё-таки ещё раз перечитать это всё.
Можно бы смело очистить полки от залежей всевозможных пособий и учебников по психологии, психоанализу, так распространившихся в последнее время, и поставить туда Зощенко.
Ну что ещё? Не хочу я в очередной раз жаловаться, тем более, что только этим сейчас и занимаюсь, и вообще ничего не хочу. Надоело всё хуже горькой редьки, давно уже. Сделать ничего нельзя. Что будет даьше – неизвестно.

***

Какое же только я испытываю одиночество, какую ужасающую пустоту... Это просто страшно. А ещё мне вот только что стало страшно, когда я действительно задумался, страх от того, что в конечном итоге непонятно, зачем это всё нужно, как это получилось, что всё именно так. Тут только или махнуть на это, что я и сделаю, наверное, или, я не знаю, что... И обговорить это всё не с кем.
И вообще, я как задумался, так захотелось сделать именно что шаг в сторону от этого всего, и всё равно, что там, в той стороне, будет. Только не то, что есть. Из имеющегося мне вообще ничего не нужно.
Такие вот чувства и мысли. Что с этим делать, кому исповедоваться, не знаю.

***

6887.
Над тихой заводью уснувшего пруда
Сияет одинокая звезда.
Колышется кувшинки лист бесшумно.
Луна уже немного некругла,
И ночь июльская легка, тепла.
И сладко дремлет
                человек разумный.

И слёзы катятся, как вспомню,
Всё то, что было и прошло.
И сердцу больно, тяжело,
И нет границ тоске бездонной.

Над тихой заводью уснувшего пруда
Сияет одинокая звезда...

Случилось это в тот год, когда в Луганске рухнул самолёт. Ну, помните, может быть, стоял такой, железный, на теперешней 32-й улице, вот он и грохнулся. Чью-то „тойоту”, кажется, раздавил.
Но дело не в этом. А в чём, я сам не знаю. Вот, взял лист бумаги, думаю, нужно что-нибудь написать. А что, неважно. Какая разница. Всё равно это никто не поймёт и не оценит.
Да пошли вы все, одним словом! Ну вас!

***

Как сделать так, чтобы всегда было хорошо? Чтобы каждый день и каждый миг жизни. Чтобы если борьба, то только лучшего только с хорошим. Чтобы утром просыпаться и вечером засыпать с радостью, с чувством неописуемого восторга и удовлетворения прошедшим днём, и с нетерпеливым ожиданием дня последующего. Чтобы хорошо учиться и работать. Чтобы не тратить время в пустую. Чтобы становиться совершеннее.
Вот то-то и оно.

***

Жизнь – сон. Разума.

***

В Российской Федерации, как известно, две великих реки – Кама и Сутра. На Каме стоит завод „КАМАЗ”, а на Сутре – „СУТРАЗ”. На „КАМАЗе” делают автомобили, а на „СУТРАЗе” – будильники, которые СУТРАЗвонят.

***

6888.
Это вообще страшно. Подвешенное состояние между небом и землёй. На суку.
Я не знаю, что со мной будет. Очень плохо себя чувствую, который день. Выхода не предвидится. Ко всему отвращение.
Делать ничего не могу. И не хочу. Противно.
Всё травмирует, раздражает. Плакать хочется, слёз нет. Кошмар.
Что делать?
Выплакаться кому-то, чтобы кто-то смог выслушать, понять. Так страшно и абсурдно. Загубил я свою жизнь ни за грош.
А всё-таки что-то надо с этим делать. Ну, короче говоря, надеюсь только на чудо. В который раз я в жизни надеюсь только на чудо. Может, и теперь оно произойдёт.
Счастливы те, кто верят в какого-то бога. Этим они спасаются. Но всё равно это неправда. Ложь во спасение души. Которой тоже нет.
А есть какая-то чтука в головном мозгу, и она тебя медленно убивает.
Ощущаю глубокое чувство вины, раскаиваюсь в содеянном, но...
Это всё от многих причин. Долго перечислять. И это или пройдёт, или я... пройду...

***

СТИХИ

***

6899.
Дело вот в чём. 8 декабря предыдущего года я отказался от сигарет с тем, чтобы прочувствовать пребывание Егора Летова в сумасшедшем доме. Отказался до 7 марта. Сегодня, т.е. вчера – закурил. Не дотянул 5 недель.
Ну, смягчает тут всё это дело то, что я ведь вообще думал не смотреть его и не слушать, а и послушал, и посмотрел. А ещё в том, что, сегодня, надеюсь, случится встреча моя с моим другом Письмаком Николаем Михайловичем, который живёт в Новокиевке. А там как-то не пить и не курить... Просто мне хочется выпить и покурить – именно с ним.
Меня никто не понимает и никогда не поймёт. Прошу, короче говоря, у всех прощения, т.к. не могу попросить оного у Егора. Хотя, с третьей стороны, кто его знает, может, он там и курил, и пил – я не знаю.
Осталось последнее – гитара, к которой я тоже с тех времён не прикасаюсь, с того самого дня. Хоть бы её не взять в руки до 7 марта.
Ещё с одной стороны – этот пост я сам охарактеризовал (из слабости!) как единожизненный, как хаджж у мусульман, т.е. правоверному егорянину должно его соблюсти раз в жизни.
Думаю, с 8 декабря этого года я выдержу этот пост в целости.
Обидно, конечно, что столько всем наговорил про этот пост, и не сдержал. Ну, всё к этому и шло.
Мне теперь легче. Даже не от сигарет. От них-то (папиросы „Беломор – Канал (именно через дефис)) эффекта – никакого, хоть я на него, на эффект этот, и не рассчитывал. Просто легче, нипочему. Может, потому, что я теперь смогу выпить с Костей абсента.
Вот такой я нечестный и нехороший человек. И нет мне прощения.

***

6894.
Вот я один. Далеко от ставших столь привычными за последнее время стен Луганска. Совсем один.
В таких случаях чувствуется что-то другое, чем когда я в привычной обстановке.
Нет, я даже не могу сказать что-то определённое о своих чувствах...
Это как звёзды, которые сто раз видел, и не мигали, а теперь мигают, как Ursa Major, под совсем другой стороной, чем обычно…
О, как мне хорошо… И несбыточно.
Тишина, в которой мигают звёзды.

***

6903.
В ночь на уже прошедший сегодняшний день я увидел следующий сон. Приехал я поездом в Москву *вроде бы «Луганском-Москвой», но почему-то на Курский вокзал)*. И отправился с вокзала на Курское же кладбище искать могилу Венедикта Ерофеева. Знал, что похоронен он где-то недалеко от ограды кладбища, но всё его, прямоугольное, обошёл, а могилы так и не нашёл. Какой-то музей только.
Утром прочёл „Вальпургиеву ночь, или Шаги Командора” и посмотрел по имеющейся схеме Москвы, но кладбища там, как у меня во сне, не оказалось. Оказалось только у станции „Рижская”, где-то на другой стороне от рельс.
Тут недавно годовщина была. Целый год исполнился с тех пор, как я одному человеку признался. Ну, ясно в чём. В чём обычно признаются. И в результате...
Но я тогда уже не мог больше. Если бы я этого не сказал, не сделал...
Видите, я даже слово это назвать просто так не могу – настолько много оно для меня значит.
И, кроме этого человека, мне вообще ничего не нужно и не интересно. Вот так. И я всегда буду ждать... Пока меня хватит...
Взять бы да и написать тут всё, что я о нём думаю. Насколько он, человек этот, для меня свят.
Я рад, что ему хорошо сейчас...
Пойти к Луганке и утопиться только, и всё... Зачем я есть, если я не нужен? Если у меня нет того, что нужно мне? Зачем так мучаться, как я сейчас? Такие пытки...
Вот получается так-то... А ещё один... Чего-то тоже не то... Сидел я на днях в подпитии, как ни странно, дай, думаю, позвоню. А ещё с 2003 года, короче говоря. Ну, и позвонил. А я часто звонил, а говорил раза два. А так – занят. Он занят. Он мне так говорил, что очень занят, когда говорил. А я звонил, звонил, и в новый год звонил, и в старый... И ничего. А тут, значит, смотрю потом утром – 3:30. Было, когда позвонил. Ну, а мне смс пришло (гадость какая): „А это кто?”. Ну. я написал: „Это Костя Кутовой...”. А мне опять ответ: „Костя, Вам, наверное, нужен <...>? Он сейчас в <...>, и у него другой номер: +<.........>. Созвонитесь с ним завтра”.
Да...
Ну, я и тогда „завтра” созванивался, и потом завтра, на следующий день... Неужели же, думаю... Ну, вы поняли... Тут и дураку, такому, как вы, ясно будет.
А может, действительно, он там, где он есть, и у него такой номер? Только на это надеюсь, ибо больше – не на что. Я вот такой вот человек (,?) что как пятая собака в колесе... Каждому.
Теперь позвоню им всем на свой день рождения и скажу: ребята... дорогие мои... дорогие... хорошие... ну вот вы думаете, что я там, ну, в общем... да знаю я, что вы там обо мне думаете, и я не спорю, это ведь правда, это так и есть, но – я не могу без вас... силы моей не было никогда быть без вас и есть нету... ну простите меня, пожалуйста... ну я же не виноват, это оно само... я же вас не обижал никогда, я только хотел быть с вами в месте... и с тобой, и с тобой, и с тобой... ну, с тобой особенно хотел... да со всеми особенно хотел быть... и ко всем чувство испытываю, только к одному – самое сильное (это к тому, которому год назад в нём признался...) ...
И ведь если и позвоню, и если там занято не будет, то не скажу я ничего такого.
Вот так устроен такой человек (?), как я. Да ну что говорить, сказал уже один раз, и вот что из этого вышло...
Да, вот этого до сих пор не написал. Что у меня есть? Только мечта и есть. Ею и живу за неимением ещё чего-то. Ну, фантазия ещё есть. Помогает чего-то там такое создать, образ какой-нибудь, фантазию, чтобы приятно было... Хотя она же, в целом, и наоборот...
Я такой слабый и некому меня пожалеть, прижать к себе, погладить, сказать: „Воробышек ты мой, зайчик мой! Ну какой же ты робкий, как же ты всех боишься! Ну зачем? А ведь ты мне именно поэтому, может, и нравишься, оттого, что ты такой слабенький, и мне тебя жалко... Давай будем – ты и я? Хорошо?”...
Что бы я на это ответил? Я бы обнял такого человека ещё крепче и ни за что бы не отпустил!!!

***

6904.

ВВ 1982 АА

Прошла зима и наступила осень.
И что-то в этом что-то в этом есть.
Тетрадку я купил на сорок восемь,
Не захотев купить на тридцать шесть.

Я позвонил тебе по телефону,
Он мне ответил голосом чужим,
Что на даний момент абонент не може прийняти вашого дзвінку,
И что the subscriber cannot receive your call at the moment.

Хотел пойти я с горя утопиться,
Да ныне холодна Лугань-река,
И не получится мне даже и напиться.
Поскольку пью таблетки я наверняка.

А кто «Main Kampf» печатал в „Световиде”,
Заглавье тот с ошибкой написал.
Там „e” должно быть!
         Я же это видел!
И от ошибок этих я устал.

Тетрадь моя – газетная бумага,
И рвёт её исправно ручкин нос.
И Горловка мне Нововодолага,
И память мою злой разбойник Крага
В мешке дырявом в тёмный лес унёс.

***

СТИХИ

***

6892.

Некрасивый

Он в зеркало смотрел с презрением,
Он очень не любил себя.
Остановился на мгновение
Его проникновенный взгляд.

Глаза в глаза два взгляда встретились,
И как не треснуло стекло
От взглядов тех двойной энергии,
В которой – сумерки и зло…

Ему семнадцать. Одиночество.
Он некрасив и нелюбим.
И жить давно ему не хочется.
Но – надо. Близким и родным.

Ой! Ты гляди! Страинца выпала
С тетради, где сейчас пишу.
Ему такая доля выпала
На беззащитную душу.

Семнадцать лет мучений каторжных
Среди паскуд и дураков,
Как тля, повсюду обитающих,
Орущих, воющих и лающих,
А в целом – ядовитых псов.

На что свою он тратит молодость?
Те, так сказать, златые дни,
Которые – потом – на долгие
Года запомниться должны...

...Разбито зеркало. Ладонями
Он, зарыдав, закрыл лицо.
Будь проклят мир с его шаблонами
Красот и правил для слепцов!

Где ты сидишь, бессильно скрючившись,
В квартире стылой и глухой,
И ничего уж не получится
Ни в этот день, и ни в другой.

Где ничего уж не получится
Ни в этот день, ни в день другой...