Кьеркегор и грех

    Состояние инерции греха и повторяющегося греха, то есть состояние в котором вечно ничего не происходит, продолжающееся и продолжающееся, уносящее к гибели и при том незаметно, так что мелкие проблески сознания вспыхивают лишь в страшных пунктах "расчётов с жизнью". А дальше опять морок, полузабытьё. Об этом прямо Кьеркегор не пишет, но он выделяет то состояние где пробуждения нет. Нет освобождения. Есть бесконечно наслаивающиеся друг на друга повторения, кругами уводящие нас вниз, но не вверх. Уводящие к гибели и потому и каждое такое состояние тоже есть гибель.
    Находясь в этих состояниях мы видим непрерывность наших падений, но не видим непрерывности нашей жизни.

    По Кьеркегору грех не является каким-то единичным случайным поступком, он не является чем-то отрицательным - типа того, что жил человек себе жил прекрасно и добро, а потом вдруг согрешил, зачеркнул или перечеркнул что-то. По Кьеркегору всё происходит вовсе не так, как кажется когда мы смотрим обычным взглядом, грех не поступок, не единичное и не отрицание, грех это состояние, в котором добро практически невозможно и только потому в нём с видимой или невидимой необходимостью рано или поздно произойдёт плохой поступок, т.е то, что мы обычно и называем грехом. Кьеркегор смещает акцент нашего внимания для того, чтобы мы подумали о тех устойчивых состояниях нашей души, которые привести к спасению никак не могут, чтобы мы перестали смотреть на внешние грехи или их проявления и заглянули глубже - в человеческую душу и человеческую жизнь - какова она, как она протекает.

    Это как бы две разных платформы, два разных основания нашей жизни - с одной платформы добро возможно совершить, с другой нет. И не важно, что мы хотим в какой-то момент, или что мы понимаем так нельзя, важно, что если мы не способны на добро, то естественно будет зло, и это зло редко когда промедлит. Нам нужно заглянуть на глубину происхождения добра и зла, а не считывать их проявления в нашей обыденной жизни, фиксировать и делать фактами биографий - это ни к чему не приведёт. Если мы не видим основания с которого всё происходило, то мы не видим ничего, мы сами слепые котята. И сами множим всё тоже самое зло. Хвалим ли мы добро или же ругаем дурное какая разница, если мы делаем это банально в соответствии с представлениями?

     Кьеркегор рассматривает два состояния человеческой души: одно состояние есть состояние к спасению, второе состояние есть состояние к гибели. И в рамках этих состояний закономерно возникает добро и закономерно возникает зло и никак иначе, поменяться местами они не могут. И даже если случайно в состоянии гибели возникнет добро, оно исчезнет вскоре, и наоборот, в состоянии спасения случайно возникшее зло также будет покрыто или перекрыто. Понять это трудно, поскольку необычно. Тут нужно оторваться от наших сращенных привязок определять добро и зло вполне себе конкретно и каждый раз заново только как "вот это", вспомнить, что добро и зло не зря именуют относительными, поскольку они и вправду зависят от того, с каких оснований мы их определяем и зачем, и потом вдруг совершить ницшеанский скачок в область "по ту сторону добра и зла", а Ницше как раз такое добро и зло и имел ввиду, которое "обычно" и вот тогда, только после этого скачка мы окажемся в области того, о чём мыслил Кьеркегор, но никак не раньше. Это будет область человеческой протоплазмы этики - то есть область мест, что занимает человек, и мы будем смотреть исходя из этих мест - лучей возможностей любого добра, любого зла. Человек, занимающий своё место и выполняющий своё предназначение - в состоянии спасения. Человек не на своём месте или без места - в состоянии гибели. Причём внутренние чувства любого человека всегда будут свидетельствовать и о том, и о том состоянии - только вот станет ли слушать их человек? Будет ли он чуток к внутреннему голосу?

     Казалось бы как можно говорить о добром или злом состоянии, если ещё не совершены ни добро, ни зло, это немыслимо, невозможно, но тут с нами поспорит не только Кьеркегор, но и Шекспир. Давайте вспомним его трагедии - первые же описания будущих злодеев, речи этих злодеев, поведение уже подсказывают читателю что будет дальше. В короле Лире старшие сёстры совершают "акт любви" - клянутся в своей любви королю, а младшая молчит и не совершает, она не говорит родителю о своей любви - здесь как-будто бы налицо уже сделанные добро и зло, но почему-то уже даже в этих актах мы способны понять, что не всё так просто и старый король жутко ошибается. Каковы действительные состояния всех трёх сестёр показывает дальнейшее - злоба и ненависть со стороны старших и глубокая любовь со стороны младшей, но разве они и не были таковы в самом начале? Разве старый друг короля не говорит ему "слепец, посмотри внимательней" - куда же должен был посмотреть король Лир? Не туда ли, куда предлагает смотреть и Кьеркегор?! Гений Шекспира даёт нам Кьеркегоровский текст в живых картинках. Злодеи не становятся злодеями по совершению недобрых дел, они уже по сути являются злодеями, и если мы не видим - мы беспомощны и бросаем себя под эту гильотину. Потому что король Лир сам возвёл себя на эшафот - таковой и является его трагедия. Это трагедия человека, обманувшего и уничтожившего самого себя, и своё доброе основание. Король Лир отдаёт всё это на произвол судьбы и её произвол, руками злодеев жестоко расправляется с ним. Вот участь слепца. Она не бывает более мягкой, мы только об этом не подозреваем.
     Итак, у Шекспира злодеи уже злодеи, с первых же слов, а люди в добром состоянии уже добро, а ведь никто ничего ещё не совершал. Но когда совершит - видеть уже поздно, видеть совершённое - видеть "слишком поздно", требуется видеть с самого начала. И как мы должны видеть говорит нам философ Кьеркегор - состояние души уже определено, состояние сердца уже имеется.
     Правда, кроме тех состояний, которые можно назвать добрыми или злыми, есть ещё и те, которые можно назвать никакими, Кьеркегор даже оговаривается, что таково большинство, но никакие состояния не интересуют Шекспира, не интересуют Кьркегора и навряд ли интересуют кого-либо вообще. Естественный человек не грешит, говорит Кьеркегор. Даже не грешит. Так что нельзя сказать, что он находится в погибельном состоянии, до гибели ему ещё далеко. Он вообще не перед Богом в кьеркегоровском смысле.

     То, что Кьеркегор называет "ускорением греховности" в чистом виде выражено в Макбете - здесь погибельное состояние само себя наращивает, и так оно делает всегда, если для того есть соответствующие возможности. Добрые состояния наращивают себя и злые также. Единственное противодействие для обоих - это они сами, стоящие друг против друга. Но если "противника нет" ускорение наращивается быстрыми темпами. Макбет съезжает по наклонной плоскости в ад. В аду разгорается собственное пекло. Погибель готовится Макбету им самим.
     О погибели речь идёт вовсе не в физическом смысле. Любое из двух состояний продуцирует и расширяет само себя. И только "ничавоки", придерживающиеся "золотой середины", чтобы никуда не падать - никуда не падают. Как известно по Данту, хуже этого ничего уже быть не может. Ни в ад, ни в рай, в никуда. Значит даже для того, чтобы пасть и совершить грех, нужно уже стоять перед Богом. "Полые люди" Ницше и "естественные люди" Кьеркегора перед Богом не стоят. Образно можно было бы сказать - они лежат. Ну и соответственно, никуда не ускоряются.