Внешние Земли - триптих

I.
Курок заржавел, с неохотой порох дымит ели-ели…
седой секундант  не видит: ни смысла, ни цели –
в такую-то рань - здесь бродить в не утоптанном снеге:
тоска, безысходность и брань - основа российских  элегий.
ведь  в их большинстве - избыток фатальных финалов,
(когда мы – в родстве)  всегда остаётся за малым:
гордыню  поправ - протянуть нежно руку в перчатке,
сказать: «Извините мне, Граф -  за несдержанность!», это как опечатка
в конце публикуемой книги, (поддаться вплотную объятьям)
забыв форму спрятанной фиги – посулы, угрозы, проклятья,
сменить – сквернословие  на оду. И далее, вовсе не злиться
команде: «Стрелять!», ссужая зрачок очевидца.

II.
Закончи канкан, закончи канкан! И выпусти птицу из клетки,
поставь «медляка»,  прильни к близнецам у соседки,
почувствуй, как та – крошится – ломается - гнется:
как ветер легка,  чиста как звезда для колодца,
улыбка её - тебя превращает  в горящую птицу.
Поставь «медляка»! Отведай с колодца водицы,
ревнивой водицы - иначе  ты  можешь остаться
в её отражении  -  седым,  замечтавшимся старцем.


III.
Бросить - всё! Бросить всё!  И пуститься в бега,
где у жизни реки обмелели ее берега,
где  рассвет, приоткрывший туманную правду свою,
здесь, тебя, вызывает сгореть с ним в не  равном бою.
Не от боя ли - трепет? Иль это душевный пожар?
Если вправо свернёшь - у тебя остывает душа,
а налево - тоска и по венам зыбучий песок,
и растрепанный зверем - седой побелевший висок.
Ты взлетаешь по нитке, где зверем намотан клубок,
суеты и тревог - перепутанных жизнью дорог,
в маске смерти: последней улыбки - капризный овал,
ибо  внешние земли - то место, где ты не бывал…