вой беспокойного пса

Мы все -
суки.
Отстоять бы нам всем
в тишине полной сутки.
Да такой, чтоб от звука внутри головы
холодели бы руки.
Холодела спина
от шипения собственной крови в висках.
Отстоять вязкий страх,
от того, что никто ни за что тут тебя не услышит,
и того, что ни дождь не стучит
и ни ветер не свищет.
Пустота.
Расскажи ей, как ты много думал о детях,
тех,
что видели, как убивают тех, кто их родил,
тех,
кто высек в глазах навсегда своих эти отметины
и отметины высек на коже,
кто себя раскровил,
чтобы кровь не душила кипящей струей изнутри.
Кто себя опьянил, кто себя не любил,
бил себя и других тоже бил.
Не смотри.
Не смотри с сожалением в эту беззвучную даль.
Мы ВСЕ - суки.
И будем такими
всегда.
Яд не выйдет и с духом.
И не выйдет с ним та пелена,
что накрыла надгробие наших желаний услышать
хоть одного.
Хоть кого-то.
Отстоим эти сутки,
да в такой тишине, что расскажет нам все,
что мы недоуслышали, не дочитали.
Не досмотрели.
Отстоим  средь толпы
И в толпе той плечами
Будем бить,
бить себя сами,
Мимо себя проходя.
Отстоим эти сутки, а потом побежим
к шуму, что не позволит нам больше услышать
ни себя, никого никогда.
- Всё, эй, сутки прошли,
а мы ничего тут...
не ели. Совсем.
- Мы все - суки.
- А действительно все ли?
- Все.

Черновая запись