Русалочий пруд

Где широка гладь тумана,
В деревеньке у реки,
Рассказали без обмана
Мне легенду старики.
Пруд Русалочий в лесочке
Есть у них недалеко,
Юноша, коль сходит ночкой,
Не вернётся ни за что.
Я отважился на ходку,
Повидать заветный пруд
И узнать, что за красотки
В этом омуте живут.

— Не поверил в небылицы?
— Чай поверит городской?

Старики кривили лица,
Мне смотрели в след с тоской.
Покрывали небо тучи,
Солнце спряталось в ветвях,
Непролазен лес дремучий,
Травушка в его ногах
Густоту сменила быстро
На редчайший, низкий рост.
Мысль мелькнула яркой искрой:

«Так приду я на погост…».

Не заметил разговора,
Что затеял сам с собой,
Мысли вслух звучали скоро,
Унося с души покой.

— Сгинуть я могу без вести,
Заблудившись здесь, в лесу,
В этом хмуром, диком месте
И дорогу не найду.
Как искать мне путь обратно?
По зарубкам топора?
Нет с собой. Как неприятно,
Даже нет с собой ножа.

На пути стоит преграда —
Одинокая изба.
Показалась, как награда,
Если бы не черепа
По длине всего забора,
Что наткнуты на штыки.

«Сколько здесь познали мора?
Лучше будет обойти…»
Лишь подумал только. В спину
Прозвучало.
                — Кто такой?
Бродишь с ярью аль невинно
Нарушаешь мой покой?
— Марком кличут от рожденья. —
Парень выдавил ответ.
— Иноземец? — с подозреньем
Прозвучало.
               — Вроде, нет.

Обернулся парень, взглядом
Поискал источник слов.
В десяти шагах, уж рядом,
Старец шёл, столь креп, здоров,
Что и в младых нет такого.
Марк продолжил отвечать.

— Пруд ищу в лесных покровах,
Что б русалок повидать.
— Отступил ты сильно влево,
Вновь идти тебе назад
Часов пять, где старо древо…
В дом войдёшь?
             — Я буду рад…—
Прозвучал ответ невнятно.
— Ты не бойся, редкий гость.
Робость мне твоя понятна.
Только робость-то не злость.

Новые вошли знакомцы,
Кубок старец протянул.
— Марк, за честь почту до донца.

Гость чуть только отхлебнул,
Но и не поставил кубок,
Посмотрел по сторонам.
Из вещей, лишь полушубок,
Нет и места образам,
А везде лежат доспехи,
Два меча почти, что в рост.
Этот вид не вызвал смеха.

— Ох, сколь многих на погост…—
Начал свой рассказ хозяин.
— …Воинов рассёк в боях,
К четырём сторон-окраин
Разбросал, чтоб гнили в прах…
— Расскажи, батыр великий,
Про военные дела.
— Бог войны не многоликий
С детских лет побрал меня.
Отче родный свёл ко храму,
Было от роду пять лет.
Там и был приписан к клану,
Дав пожизненный обет.
Обучался, как и прочи,
Обуздал науки, бой,
Коль хватало в теле мочи,
Бил мечом и булавой.
Правил заучил десятки:
Битва одного с одним,
Не притрагиваться к грядке
И не путать род с чужим…
Ещё много… Очень много…
Если взять бы мне перо,
Описать их в форме строго…
Мне столь видно не дано.
Аверьяном наречённый,
Как дорос держать меч мой,
Храм покинул тот ведомый,
Что бы долг исполнить свой.
Бился я в защиту князя,
Приходя к нему внаём.
Юный князь с коня не слазя,
Наблюдал. Как млад был он.
Выходил на бой с Трилобом,
Одолел к другому дню.
Был мне дюже неудобен…
На четвёртом он колу.
Началось всё с петухами. 
Поломал мне в битве меч,
Мы сходились кулаками,
Пока он не вздумал лечь.
— Выстрел с лука…
            — Бойся бога.
С лука только бьют зверей.
Не найдётся вверх дорога.
Смерть стрелы стыда страшней.
— Аверьян, а копья?
                — Копья?
Ты не знаешь битвы прав?
— Нет.
    — Уж лучше из-под лобья
Очи вырвать, чем устав
Богатырь иной нарушит,
Опорочит весь наш род.
О, бессмертны воин души.
Наша жизнь — в войну поход.
Ешь и пей в моём, Марк, доме,
Отдохни. Пусть будет впрок.
Не со зла, как мне ведомо,
Преступил ты мой порог.
— Аверьян, тебе спасибо
За бескрайность доброты.
Ждал, что зверем порван, либо
Голод мне окончит дни…
— Марк, к чему тебе пруд оный?
Он погибелью грозит.
Я бродил там нерешённый.
— Говорят, там дивный вид
И что там живут русалки.
— Молод, знамо, ты совсем,
Посему себя не жалко.
— Я прослушал много тем,
Но о пруде ярко слишком
Мне поведала молва,
Даже в мелочах с излишком.
Возжелал попасть туда…
— Ты приляг. На утро рано
Укажу дальнейший путь.
Но учти, на сердце раны
Посильней, чем сталью в грудь.
Не умылся бы ты кровью,
Не дойдя всего версту.
– Я ведом туда любовью,
Встречу там судьбу свою.

Марк уснул и в снах-приходах
Видел лютые бои,
Видел и войну в походах,
И поля, поля в крови.
Не испуган был виденьем,
Не смутили сны его,
Не запутанный сомненьем,
Верил в чудо всё равно.
Богатырь раскрыл дорогу,
Направление к пруду.
Попрощались скудно, строго.
Скрылся в тёмном Марк лесу.
Густота ветвей вновь крыла
От его уставших глаз
Лик небесного светила,
Будто сумрака окрас.
Вскоре он добрёл до древа.

— Знать, минуло пять часов.
Где же пруд? Он справа? Слева?
Где русалок дивный кров?

Свидел Марк одну избушку,
Что манила простотой.
Ни младая, ни старушка,
Глядя прямо пред собой,
Женщина сидела смирно.
Подошёл к ней Марк в тот час.

— Будь твой лад, хозяйка, мирный,
Неба нужный будь окрас.
Ты прости, ищу я место…
— О, русалочий сей пруд.
— Что, хозяйка, то известно?
— А других не бродит тут,
Только в поисках русалок.
— Покажи.
          — Чай, не к лицу.
Вид-то твой убогий, жалок.
Идь, я брагой угощу.
— Благодарствую, хозяйка.

Марк зашёл спокойно в дом.
На столе стояла пайка.
Образа, кресты кругом.

— Почему не крестишь тело
Ты при виде образов?
— Просто нет мне в этом дела,
Принял я наук покров.
— Еретик?
         — Нет, я при вере,
Но крестится на углы
Непривычен, в полной мере
Мне знакомы все псалмы.
Называют меня Марком.
— Чужеземец.
         — Что ты? Нет.
— Чай, по что таким подарком
Наречён?
      — Не знам ответ.
Отчего живёшь средь леса?
— Князю стало лучше так.
— Из какого ж интереса?
— Князь — есть князь, он не простак.
Нянькой я была придворной,
С дочерьми была его.
Столь явилась я покорной,
Что смирилася давно.
Давича серчал за дело
И головушки моей
Не слетело, хоть я смело
Отбивалась от чертей.
Говорила, что негоже,
Не по нраву то Христу.
Он одну из них на ложе
Затащил… И ведьму ту…
Пусть он князь, но разве можно
При своей живой жене…
– Да, любовь, она так сложна…
– Колдовство, то знают все.
Баньку истоплю я вскоре.
Чай, потом поешь, сынок,
Что б не вспомнилась в укоре,
Как придёт к такому срок.

Быстро скрылась за дверями,
Марк остался пред столом.
Чарка с брагой пред глазами.
Он отведал, а потом
Поплыло всё, пеленою
Затянуло общий зал.
Марк не справился с бедою.
Без сознания упал.

Нет, никто не видел боле
Марка в проклятом лесу.
И по чьей он сгинул воле?
Неизвестно никому.
Говорят, что бродят много
Душ погубленных ребят,
Что их мучает тревога.
Нет возврата им назад.