Зарисовки тонкого мира. Художник и Кисть

Художник задумчиво разглядывал свои кисти. Они лежали на столе и были похожи друг на друга, кроме одной. Она любила  Художника, и он это чувствовал. Кисть хотела, чтобы Художник написал Шедевр, который жил в его Душе. Но Душа Художника никого не интересовала. Никто не хотел покупать Шедевр, да и можно ли купить то, что бесценно. Все хотели банальных натюрмортов, обнажённых богинь, примитивных пейзажей: чего-то простого и понятного. Душа Художника была сложна и многогранна. Кисть видела каждую грань любимой Души. Душа вмещала в себя лавандовые поля и открытый космос, паралелльные миры и синеву небосвода, нежность цветка первого подснежника и твердость вечных скал...
Художник стоял перед выбором: написать Вселенную своей Души или портрет любимой собаки очередного заказчика... Кисть отказывалась писать собак и богинь. Она выскальзывала из рук, ставила кляксы, выводила неточные линии, и Художнику приходилось брать другие кисти. Он не мог понять, в чём дело. Казалось бы, всё в Кисти было совершенно: шелковистый ворс, стройное тонкое основание. Эта Кисть была живая. Она доверчиво ложилась в ладонь Художника и становилась продолжением его руки. Кисть начинала дышать, каждая её ворсинка перешёптывалась с соседней в ожидании Чуда. Кисть тянула Художника к чистому холсту. Она выбрала своего Художника. Кисть верила в своего любимого Художника. Она знала, что вместе они напишут Шедевр. Но Художник боялся своей собственной Вселенной. Сделать шаг в неизвестность всегда страшно.
Художник задумчиво вглядывался в свои кисти, он стоял перед выбором: написать свою Душу или выброси ь свою любимую Кисть...
Кисть с любовью смотрела на Художника...