К Шукшину

К Шукшину

1.

В газетной колонке
объявление:
«В селении Сростки
Шукшинские чтения».

Вот и народу
в городе мало.
Вот и толпой он
у автовокзала.

День выходной —
будничному не пара,
но здесь...

2.

– Эй, тётка с торбой,
куда тебе лезть?
Ты ведь собою
мне выдавишь фару!..
Автобус не твой, я,
не еду к базару...
– Я... к Шукшину,
как в тишину,
как в детство...
Мне бы... калину,
всего лишь калину
из Его...
– Надеюсь, Вас
поэтика рассказа
и колорит...
– А Вам «Сураза»
перечесть не повредит...

– Живой...
– В своих героях
калиной красною горит...

– Живой...
И с поля боя,
из кинофильма, говорит
живое Слово...

– А ну, все хором:
эй, люди-ка,
взгляните-ка,
на чудиков...

3.

Асфальта лента,
как в стиле «ретро»,
ужом огромнейшим,
шуршит.

От пробегающих машин
упругим воздухом:
– Шук -
шин.
Шук -
шин,—
и полилось само собой:
«Ми-и-ленький ты мой...».

4.

На въезде в Сростки —
бык, взъярённый,
с кольцом
из кровоточащих ноздрей.
Шофёр — манёвр,
но слишком поздно.
Тут тётка с торбой:
– Ой, бабоньки, смерть...

Взревел мотор на оборотах.
Но женский визг ещё сильней.
Не выдержал шофёр тут:

– Вытряхивайся все!
И по микрофону —
срамней поэзии Баркова.
И женский визг
сменён на прыск.

5.

Знакомый запах со двора,
как будто банька топлена с утра.
Ах, неужели, вот сейчас,
Макарович:
– Тут где-то квас
по рюмочке, на брата, —
и взгляд вприщур озоровато.
Но нет...

6.

И все мы — на гору Пикет
по капле-человеку,
в тропинку-ручеёк.
И шлют поэты в людской поток
свои высокие слова.
Слова глубокого признанья...
И шепчет Мать,
платочком слёзы утирая:
– Спасибо, миленькие, вам...
Нет, Васеньку не потеряла я...
Когда не стану видеть,
слышать это —
похороните у Пикета.

7.

Шукшинские. Первые.
Затем Вторые. Пятые.
Десятые —
из года в год —
полней и шире
несет народ
свою любовь
Сыну.
А на пути обратном —
цветы на материнскую могилу.
И «Нравственность — есть правда»,
хотим иль не хотим мы —
законом объективным;
как эта дождика капель
и жаворонка трель;
как этот коршун,
что парит под облаками.

И, босиком я, по земле ступая:
– Ах, коршун, коршун,
не твоей ль спиралью
за Чудиками Чичиковы вдруг?!
Пусть я в диалектике хромаю,
но новым Чичиковым в путь:
– Балалайка, заиграй-ка
и, гармоника, напой:
люд простой, остерегайся —
их корыстная любовь.

Надо мной уже не коршун —
ворон кружит виражи...
Люди, милые, хорошие,
да поможет нам Шукшин.

1976-2003 г.г.