А день наярился совсем как праздничный...

А день наярился совсем как праздничный,
гуляет ярмарка, гудит, снуёт,
мужик у рюмочной убился навзничь, и
гуляют барыньки – личики пряничны,
кутить пытаются. Галдит народ.

Кричат задиристо, по-скоморошечьи,
торговцы всякого на вкус и цвет,
не постесняются размером крошечным,
(немалой пошлиной за все "уплочено"*)
товар лицом подать тут всяк поэт.

- Шалишь, копаешься…, - глаза лукавые –
не раздражается торговый люд.
- Смотри-посматривай, моя кудрявая!
Смекают коротко – мошна дырявая.
Проводят ласково, а вслед плюют.

Вот баба странная, глазенки выпучив,
Ан ей бы с ярмарки – она сюда!
Смотри-ка книжница рядами тычется,
Какого б места ей?! авось отыщется...
Продать вот песенки была нужда.

- Куда ж ты милая! Куда сердешная!
С свиною мордою в калашный ряд.
И не потрафишь, знать, каждому встречному.
Сложить из пальцев, (ой, дивиться нечему),
фигуры разные все норовят.

Да не смутишь ее хулою лестью ли,
не унимается (на кой-то ляд!)
Так вот и мается с своими песнями,
отдаст задешево, а хоть бы тресни ей,
купить не пробуют, так хоть глядят.

*вульгаризм