Басурма

(быль)

Об этой девушке-турчанке
Еще живет в народе след.
О ней, своей односельчанке,
Поведал людям древний дед.

*   *   *

- Ведь что удумал, это ж надо –
Привез жену издалека:
Старик отец не без досады
Ворчал на сына казака.

Мы ждем его, все изболело,
Мать пролила немало слез.
А тут, смотри, какое дело,
Подарок нам сынок привез?

Готовьте скатерть-самобранку.
Несите крепкий самогон.
Встречайте девку-басурманку*.
Уж не дурной ли это сон?

Иль может все проделки беса?
- Хоть как зовут-то?
- Фатима!
- Ишь, смотрит как, чай ни бельмеса*.
Ну, басурма есть басурма.

А басурма - совсем девчонка,
С узлом в руках, потупив взор
Ждала безропотно в сторонке
Какой ей будет приговор.

- Ну, дуралей, не гнать же девку, -
Старик рукой махнул, - Веди!
Сам сотворил свою запевку,
Не пожалей потом, гляди.

Взглянуть на дивную невестку
Сбежалось чуть не полсела:
Сошлись на том, красива, дескать,
Росточком, может, не взяла.

Глазища чуточку раскосы,
Как два источника кипят.
А косы! Просто чудо косы
С цветными лентами до пят.

Но вот по-нашему ни слова,
Как рыба в озере нема.
Понятно, племени чужого.
И в самом деле басурма.

Так с той поры и привязалось:
Все басурма да басурма.
Она на то не обижалась,
А вскоре свыклась и сама.

Конечно, тяжко ей сначала
Пришлось, да что там говорить,
Вокруг чужая речь звучала,
Любой мог девку укорить.

Едва-едва с ее страною
Тогда закончилась война.
Что говорили за спиною,
Об этом знает лишь она.

Работы девка не чуралась,
Все получалось у нее:
Кормила скот, в земле копалась,
Стирала в озере белье.

Не сразу, но заговорила,
Хоть и коверкала слова,
За это ребятня дразнила,
Но больше так, из озорства.

Ну, а уж если удавалось
Куда-то выйти на народ,
То непременно раздавалось:
- Смотрите, басурма идет.

Но праздных дней немного было,
Особо летом и весной,
Да их она и не любила,
Предпочитая быть одной.

В такие тихие минуты
Ей вспоминался отчий дом
Родной, приветливый, уютный.
Мать перед жарким очагом.

Отец в поддевке кумачовой
В саду у виноградных лоз.
Им из-за дочки непутевой
Пришлось пролить немало слез,

Когда она тайком сбежала
Из дома с бравым казаком.
Ах, как взглянуть она желала
На них, хотя б одним глазком.

Как горячо просила бога,
Чтоб дал здоровья старикам.
И слезы радужным потоком
Текли  по девичьим щекам.

*   *   *

Прошло два года, а девица
Так и осталась всем чужой,
Как неугодная травица
За огородною межой.

Но не показывала вида,
Крепилась стойко, как могла,
Хотя уже давно обида
Огнем палящим сердце жгла.

Как жизнь порой несправедлива.
В чем провинилась Фатима?
Ей так хотелось быть счастливой,
Когда влюбилась без ума.

На все пошла, да только все же
Не обошла судьбу свою:
Ни счастья, ни любви, похоже,
Ей не нашлось в чужом краю.

Муж, так внимательный вначале,
Стал пропадать на стороне,.
Его казачки привечали,
И это при живой жене.

Родня ее не обижала,
Но относилась с холодком,
На расстоянии держала
И обсуждала шепотком.

Один лишь старый пес безродный,
Давно не нужный никому,
На пустыре всегда голодный
Ждал постоянно Фатиму.

Она ему тайком носила
Кусочки хлеба со стола,
При этом грустно говорила:
- Неважны, пес, у нас дела.

Ты горе мыкаешь на свете,
Видать, и мой удел такой.
Конечно, если б были дети,
И жизнь моя была другой.

Чем я аллаха прогневила,
Что не дает мне деток он?
И бога русского просила,
Не раз ходила на поклон.

Но нет ни дочки мне, ни сына,
И вряд теперь уж повезет.
А муж корит, грозит покинуть,
Свекровь безжалостно грызет.

Как дальше жить – подумать тошно.
Кто я – ни девка, ни жена.
Не ко двору пришлась, уж точно,
Как в огороде бузина.

Все отдала б, не пожалела,
Чтоб возвратиться в отчий дом.
Вот так взяла б и полетела,
И пусть все рушится вверх дном.

*   *   *

Но рассудила жизнь иначе.
Мечта осталась лишь мечтой.
На жатве летом в день горячий
Не стало больше девы той.

Кривым серпом, как ятаганом*,
Девичья грудь рассечена,
Встав на восток перед Кораном
Свой выбор сделала она.

Не крячет утица гортанно,
Не скачет заинька в урман*,
Во ржи высокой бездыханна
Навек уснула Басурма.

А рядом жалкий и никчемный,
В сухих репьях, как в орденах,
Выл безутешно пес бездомный
На всех немыслимых тонах.


Память о русско-турецких войнах живет в ряде географических названиях области: Чесма, Балканы, Шипкино. Отзвуком далеких времен явилось описанная трагическая быль.


*Басурман – в старину иноверец, чаще всего мусульманин
*Ни бельмеса – не понимать
*Ятаган – кривой турецкий кинжал
*Урман – густой лес